Арчибалд Кронин - Цитадель
- И вы, конечно, их применяете, - сказал Хемсон.
В разговор вмешался и Айвори. Он был старше остальных, громоздкий, с бледным, гладко выбритым лицом и непринужденными манерами столичного человека.
- Кстати, и я сегодня назначил одному пациенту курс впрыскиваний. Двенадцать марганцевых. И знаете, что я сделал? Я сказал этому субъекту: "Слушайте, вы же деловой человек. Курс лечения стоит пятьдесят гиней, но если вы мне уплатите сразу вперед, то я возьму с вас только сорок пять". Он мне выписал чек - и все.
- Ах, вы, старый контрабандист! Я думал, вы - хирург, а вы у нас хлеб отбиваете! - воскликнул Фредли.
- Я хирург, - подтвердил Айвори. - И завтра делаю операцию в лечебнице Иды Шеррингтон.
- "Бесплодные усилия любви" - с отсутствующим видом пробормотал Дидмен своей сигаре, затем, возвращаясь к первоначальной теме, сказал вслух:
- Да, без них никак не обойдешься. Ведь вот что любопытно: в высшем обществе лечение микстурами решительно вышло из моды. Если вы пропишете какие-нибудь порошки в отеле "Плаза", это не внушит пациенту ни малейшего доверия к вам. Но если то же самое лекарство вы впрыскиваете, предварительно обмыв кожу, прокипятив иглу и проделав всю прочую комедию, то ваш пациент считает, что вы на высоте науки.
Хемсон энергично возразил:
- И очень хорошо для нас, врачей, что лечение микстурами сошло со сцены в Вест-Энде. Возьмите хотя бы тот случай, о котором сейчас говорил Чарли. Допустим, что он прописал бы этому субъекту марганец или марганец с железом, доброе старое лекарство, которое, вероятно, принесло бы больному столько же пользы, сколько впрыскивания, - он бы получил за это дело не больше трех гиней. А он распределил лекарство в дюжину ампул и получил пятьдесят... Нет, извини, Чарли, - я хотел сказать сорок пять гиней.
- Минус двенадцать шиллингов, - поправил тихонько Дидмен. - Стоимость ампул.
У Эндрью голова шла кругом. Этот аргумент в пользу упразднения лекарств потряс его своей новизной. Чтобы успокоиться, он опять выпил брэнди.
- Все дело в том, - философствовал Дидмен, - что они не знают, как дешевы эти вещи. Когда пациентка увидит на вашем столе ряд ампулок, у нее является инстинктивная мысль: "Боже, значит, лечение будет стоить больших денег!"
- Заметь, - Хемсон подмигнул Эндрью, - заметь, наш Дидмен, говоря о пациентах, всегда представляет себе особ женского пола... Да, между прочим, Поль, мне уже говорили вчера насчет охоты. Даммет согласен организовать все, если ты, Чарльз и я примем участие.
Они минут десять говорили об охоте, о гольфе, в который они играли в окрестностях Лондона на площадках, куда вход стоит очень дорого, об автомобилях. А Эндрью слушал, курил свою сигару и прихлебывал брэнди. Все выпили много брэнди. Эндрью, чуточку опьянев, решил про себя, что все они удивительно славные ребята. Они не только не отстраняли его от участия в разговоре, но все время то каким-нибудь словом, то взглядом давали ему почувствовать, что он свой человек. Они как-то сумели заставить его забыть, что он завтракал одной лишь маринованной селедкой. И когда все поднялись, Айвори ударил его по плечу.
- Надо будет послать вам свою карточку, Мэнсон. Буду очень рад, если вы как-нибудь пригласите меня на консилиум к своему пациенту.
Когда мужчины воротились в гостиную, атмосфера там, в силу контраста, показалась Эндрью холодно-официальной, но Фредди, который был в чудесном настроении и сиял еще больше, чем всегда, засунув руки в карманы, выпятив ослепительную крахмальную грудь сорочки, объявил, что еще рано и вечер надо окончить всем вместе в "Эмбесси".
- К сожалению, - Кристин бросила неопределенный взгляд на Эндрью, - нам необходимо идти домой.
- Глупости, дорогая, - Эндрью блаженно улыбнулся. - И думать нельзя о том, чтобы так рано кончить этот вечер.
В "Эмбесси" Фредди, видимо, был известен. Его и его спутников с поклонами и улыбками усадили за стол у стены. Опять пили шампанское. Танцевали. "Эти люди умеют жить, - размышлял Эндрью, восторженно и туманно. - Отличная музыка... Инт...тересно, хотела бы Крис потанцевать или нет?"
В такси, когда они, наконец, возвращались на Чесборо-террас, он объявил, захлебываясь от удовольствия:
- Замечательно симпатичные ребята! Вообще вечер мы провели чудесно, правда, Крис?
Она отозвалась слабым, ровным голосом:
- Отвратительный вечер!
- Ч...что?
- Из твоих знакомых врачей, Эндрью, мне нравятся только Денни и Гоуп, но не эти... эти, пустые и чванные...
Эндрью не дал ей кончить:
- Но, послушай, Крис... что тебе не понравилось?
- Неужели же ты не почувствовал этого, - ответила она с холодным бешенством. - Да все! Еда, мебель, их манера разговаривать - только и слышишь все время: деньги, деньги. Ты не заметил, верно, как она, эта миссис Хемсон, смотрела на мое платье. У нее на лице так и читалось, что она тратит в один вечер на косметику больше, чем я за целый год на туалеты. Было почти забавно наблюдать ее в гостиной после того, как она узнала, какой я ничтожный маленький человек. Она ведь дочь Виттона - короля виски! Ты представить себе не можешь, какого сорта разговор велся в гостиной до вашего прихода. Светские сплетни насчет того, кто с кем проводит свободные дни, что ей сказал парикмахер, подробности последнего скандала в обществе, - ни единого слова о чем-нибудь настоящем. Да что! Она ясно намекнула, что она, по ее выражению, "увлечена" дирижером оркестра в "Плаза-отеле".
Тон Кристин был дьявольски саркастичен. Вообразив что это зависть, Эндрью пьяно пролепетал:
- Я заработаю для тебя много денег, Крис. Накуплю тебе кучу дорогих туалетов.
- Не нужны мне деньги, - отрезала она, взвинченная до последней степени. - И я терпеть не могу дорогие туалеты.
- Но, дорогая... - Он пьяным жестом потянулся к ней.
- Не трогай меня! - ударил его голос Кристин. - Я тебя люблю, Эндрью, но не тогда, когда ты пьян.
Он отодвинулся в угол, оторопевший и разозленный. В первый раз Кристин оттолкнула его.
- Хорошо же, моя милая! - пробормотал он себе под нос. - Раз так, я...
Он расплатился с шофером и прошел в дом первый. Потом, не сказав ни слова, отправился спать в запасную комнату наверху. После только что покинутой роскоши все здесь казалось ему таким безобразным и убогим. Выключатель был в неисправности, - вся электрическая проводка в доме никуда не годилась.
"О, провались оно все, - думал он, бросаясь на постель. - Я должен выбраться из этой ямы. Я ей докажу! Я буду загребать деньги. Что можно сделать без них?"
В первый раз с тех пор, как они поженились, они эту ночь спали врозь.
III
На следующее утро за ранним завтраком Кристин держала себя так, словно весь вчерашний эпизод ею забыт. Эндрью видел, что она старается быть с ним особенно ласковой. Это удовлетворило его тщеславие и заставило еще больше надуться. "Женщине, - размышлял он, притворяясь, что углублен в чтение газеты, - время от времени надо указать ее место". Но после того как он, в ответ на обращение к нему Кристин, пробурчал несколько кислых реплик, она перестала с ним ласково заговаривать, ушла в себя и сидела за столом, сжав губы, не глядя на мужа, ожидая, пока он окончит есть. "Упрямый чертенок! - подумал он, вставая и выходя из комнаты. - Я ее проучу".
Войдя в кабинет, он первым делом достал с полки "Врачебный указатель". Ему было и любопытно и важно получить более точные сведения о тех, с кем он вчера провел вечер. Торопливо перелистывая книгу, он прежде всего отыскал Фредди. Да, вот оно - Фредерик Хемсон, улица Королевы Анны, бакалавр медицины, младший врач-экстерн в Уолтхемвуде.
Эндрью в полном недоумении наморщил брови. Фредди много говорил вчера о своей службе в больнице, он утверждал, что ничего так не помогает врачу завоевать себе положение в Вест-Энде, как служба в больнице: зная, что он квартирный врач, публика ему больше доверяет. Однако в адрес-календаре указывалась не больница, а амбулатория для бедняков - и в Уолтхемвуде, одном из новых предместий Лондона. Ошибки быть не могло, указатель был новый, последний, куплен всего месяц тому назад. Потом Эндрью отыскал Айвори и Дидмена, положил большую красную книгу на колени. Лицо его выражало странную задумчивость, даже растерянность. Поль Дидмен был, как и Фредди, бакалавр медицины, но без отличий, имевшихся у Фредди. Дидмен не был квартирным врачом. Ну, а Айвори? Мистер Чарльз Айвори с Нью-Кэвендиш-стрит не имел ни квалификации хирурга, ни службы в больнице. В сведениях о нем отмечен был лишь некоторый стаж во время войны в больницах пенсионной кассы. И больше ничего.
Углубленный в размышления, Эндрью встал и поставил книгу на место. Лицо его выражало внезапную решимость. Он говорил себе, что эти преуспевающие молодчики, с которыми он обедал вчера, не могут сравниться с ним но своей квалификации. И того, чего сумели добиться они, сумеет добиться и он. Нет, большего! Не обратив внимания на вспышку Кристин, он больше чем когда бы то ни было испытывал желание выдвинуться. Но сначала надо поступить на службу - конечно, не в уолтхемвудскую или другую, ничего не стоящую амбулаторию для бедняков, а в одну из лондонских больниц. Да, в настоящую больницу. Это нужно сделать немедленно. Но как?
