Марк Твен - Том 12. Из Автобиографии. Из записных книжек 1865-1905. Избранные письма
Уэбб сказал, что я пользуюсь некоторой известностью на Атлантическом побережье, но я очень хорошо знал, что эта известность не так уж велика. Да и вся-то она основывалась на рассказе "Скачущая лягушка". Когда Артимес Уорд{244} проезжал по Калифорнии в 1865 или 1866 году и остановился в Сан-Франциско, где он должен был прочитать несколько лекций, я рассказал ему анекдот о скачущей лягушке, и он попросил меня записать его и послать в Нью-Йорк издателю Карлтону для пополнения маленькой книжки, которую Уорд подготовил к печати и которая была несколько маловата для назначенной за нее цены.
Издатель получил рассказ вовремя, но не одобрил его и не пожелал тратиться на набор. Однако он не бросил рассказ в корзинку, а подарил его Генру Клаппу, а Клапп решил подать его на похоронах своей газеты "Сэтердей пресс", находившейся при последнем издыхании. "Скачущая лягушка" появилась в последнем номере этой газеты и была перепечатана газетами Америки и Англии. Она, конечно, стала широко известна и пользовалась еще известностью в то время, о котором я пишу, но я отлично сознавал, что знаменита только лягушка, но не я. Я был все еще неизвестен.
Уэбб взялся составить сборник моих рассказов. Проделав эту работу, он передал сборник мне, и я понес его Карлтону. Я подошел к одному из продавцов, и тот с живостью перегнулся через прилавок, осведомляясь, что мне угодно, но, узнав, что я желаю продать, а не купить книгу, он сразу охладел на шестьдесят градусов, и я чуть не замерз около него. Я робко спросил, нельзя ли мне переговорить с мистером Карлтоном, и мне холодно ответили, что он у себя в кабинете. Тут оказалось много всяких затруднений и препятствий, но я все же перешагнул через этот барьер и попал во святая святых. Ах да, теперь припоминаю, как мне это удалось! Свидание с Карлтоном устроил мне Уэбб, иначе я никогда не перебрался бы через барьер. Карлтон встал и сказал резко и недружелюбно: "Ну-с, чем могу быть полезен?"
Я напомнил ему, что меня пригласили для переговоров об издании моей книги. Он начал надуваться на моих глазах, все надувался и надувался - до тех пор, пока не приобрел размеров божества второй или третьей величины. Потом забили фонтаны красноречия, и две-три минуты я не видел его за водяной завесой. Это были слова, только слова, но они лились таким потоком, что затмили дневной свет. Наконец он сделал внушительный жест правой рукой, обведя ею всю комнату, и сказал: "Взгляните на эти полки. Все они полны книг, которые ждут издания. Вы думаете, мне нужны еще книги? Простите, мне они не нужны. Будьте здоровы".
Прошел двадцать один год, прежде чем я снова увидел Карлтона. Тогда я жил с семьей в отеле Швейцергоф, в Люцерне. Он явился ко мне, дружески пожал мне руку и сказал без всяких предисловий: "Я, конечно, человек ничем не замечательный, но за мной числится такой поразительный поступок, что я, несомненно, заслуживаю бессмертия: я отказался напечатать вашу книгу и этим поставил себя вне конкуренции, как один из первых ослов девятнадцатого столетия".
Лучше нельзя было извиниться, и я ему это сказал; а еще сказал, что я долго ждал случая отомстить ему, но что такая месть для меня слаще всякой другой и что в течение двадцати одного года я убивал его по нескольку раз в год, и каждый раз по-новому, и с каждым разом все мучительнее, но что теперь я умиротворен, счастлив и доволен, даже ликую, и что с этих пор я буду считать его истинным и верным другом и больше не стану его убивать.
Я рассказал о своей неудаче Уэббу, и он мужественно ответил, что все Карлтоны в мире не помешают напечатать книгу, что он издаст ее сам и возьмет с меня только десять процентов прибыли. Так он и сделал. Он выпустил очень хорошенькую книжечку, синюю с золотом. Кажется, она у него называлась "Знаменитая скачущая лягушка округа Калаверас" и другие рассказы", цена 1 доллар 25 центов. Он заказал клише, набор и переплеты в типографии и продал ее "Америкен ньюс компани".
В июне я отплыл в путешествие на пароходе "Квакер-Сити"{246}. Вернулся я в ноябре и нашел в Вашингтоне письмо от Блисса{246} из "Америкен паблишинг компани" в Хартфорде, в котором он мне предлагал пять процентов с книги, описывающей наши приключения, или десять тысяч долларов наличными по представлении рукописи. Я посоветовался с А.Д.Ричардсоном{246}, и он сказал: "Берите проценты". Я послушался и заключил договор с Блиссом. По договору я обязан был представить рукопись в июле 1868 года. Я написал книгу в Сан-Франциско и представил рукопись в срок. Блисс приготовил множество иллюстраций к книге и на этом успокоился. Срок издания книги по договору давно истек, но я не получал по этому поводу никаких объяснений. Время шло, а объяснений все не было. Я уехал в лекционное турне по Америке и в среднем по тридцати раз в день должен был отвечать на вопрос: "Когда же выйдет ваша книга?" Мне надоело изобретать все новые ответы на этот вопрос, а в конце концов ужасно надоел и самый вопрос. Тот, кто его задавал, сразу становился моим смертельным врагом, и я обычно нисколько этого не скрывал.
Освободившись от лекций, я сейчас же поспешил в Хартфорд, узнать, в чем дело. Блисс сказал, что он тут ни при чем. Он хотел бы напечатать книгу, но директоры компании - упрямые старые чудаки; они опасаются. Они просматривали книгу, и большинство из них того мнения, что в книге имеются пассажи юмористического характера. Блисс сообщил мне, что их фирма никогда не издавала книг, внушающих подобного рода опасения, что директоры опасаются, как бы такая попытка не повредила репутации издательства, и что он связан по рукам и по ногам и не сможет выполнить нашего договора.
Один из директоров, мистер Дрейк, или остатки того, что было когда-то мистером Дрейком, пригласил меня покататься с ним в кабриолете, и я поехал. Это была трогательная старая развалина, и то, что он говорил, было тоже трогательно. Дело было весьма щекотливое, и он довольно долго собирался с духом, прежде чем приступить к разговору, но наконец все-таки собрался. Он объяснил, в каком затруднении и отчаянии находится фирма, о чем я уже слышал от Блисса. Потом он уже без всяких околичностей попросил меня пожалеть его и фирму: взять обратно "Простаков за границей" и освободить издательство от договора. Я сказал, что на это не согласен, - тем и кончились разговор и катанье в кабриолете.
Затем я предупредил Блисса, чтобы он брался за дело, иначе я подниму шум. Он внял предупреждению и пустил книгу в набор, а я прочел гранки. Потом опять долгое ожидание - и никаких объяснений. К концу июня (кажется, 1869 года) я потерял всякое терпение и телеграфировал Блиссу, что если книга не появится в продаже через двадцать четыре часа, то я взыщу с него судом за убытки. Куда девались все помехи! Около десятка экземпляров были переплетены и появились в продаже в указанный мною срок. Потом книгу начали расхватывать, спрос на нее все повышался и повышался. Через десять месяцев книга оплатила все долги фирмы, тираж ее был увеличен с двадцати пяти до двухсот тысяч, и она дала семьдесят тысяч долларов чистой прибыли. Так сказал мне Блисс, и если это была правда, то за свои шестьдесят пять лет он в первый раз сказал правду. Он родился в 1804 году.
23 мая 1906 г.
[АМЕРИКЕН ПАБЛИШИНГ КОМПАНИ]
Но вернемся к Уэббу. Когда я в ноябре 1867 года вернулся из путешествия на "Квакер-Сити", Уэбб сообщил мне, что "Скачущая лягушка" принята прессой очень благосклонно и, по его мнению, раскупается довольно бойко, но что он никак не может получить отчетную ведомость от "Америкен ньюс компани". Он сказал, что эта книга для него прямо горе, так как он печатал ее на свои личные средства, а теперь не может вернуть своих денег из-за того, что "Ньюс компани" увиливает и вообще ведет себя нечестно.
Я искренне огорчился за Уэбба, огорчился тем, что он потерял свои деньги, оказав мне дружескую услугу, а до некоторой степени и тем, что он не может выплатить мне мою долю.
Я заключил договор на "Простаков за границей" с "Америкен паблишинг компани". Потом, два-три месяца спустя, мне пришло в голову, что я нарушаю контракт: в нем был один пункт, по которому мне не разрешалось в течение года печатать мои книги в других издательствах. Разумеется, это не касалось тех книг, которые вышли из печати до заключения договора. Это известно всякому. А вот Мее не было известно, ибо я не имел обыкновения знать то, что следует знать, а также не имел обыкновения спрашивать других о том, чего не знаю.
По своему невежеству, я решил, что нарушаю договор с Блиссом и что, как порядочный человек, я обязан навсегда изъять "Скачущую лягушку" из печати. С этой просьбой я и обратился к Уэббу. Он был согласен сделать по-моему на следующих условиях: 1) если я уступлю ему ту долю прибыли, которая причиталась мне; 2) если я уступлю ему безвозмездно все экземпляры "Скачущей лягушки", какие остаются на руках у "Ньюс компани", переплетенные и непереплетенные; 3) если я вручу ему восемьсот долларов наличными; а кроме того, он сам присмотрит за тем, чтобы матрицы были разбиты, и за эту услугу получит их стоимость, как за типографский лом. Металлический лом стоил десять центов фунт, а всего там набралось около сорока фунтов. Судя по этим деталям, Уэбб был не лишен коммерческих способностей.
