Жюль Верн - ТАИНСТВЕННЫЙ ОСТРОВ
В первую неделю марта погода изменилась. В начале месяца было полнолуние и стояли сильные жары Чувствовалось, что воздух пропитан электричеством, и можно было опасаться более или менее продолжительного периода гроз. И действительно, 2-го числа раздались яростные раскаты грома. Ветер дул с востока, и начавшийся град ударил прямо в фасад Гранитного Дворца; градины щелкали, как заряды картечи. Пришлось плотно запереть двери и ставни окон – иначе комнаты были бы залиты водой.
Наблюдая градины, которые иногда были величиной с голубиное яйцо, Пенкроф подумал, что его хлебному полю грозит серьезная опасность. Он немедленно побежал на поле, где уже поднимались зеленые головки колосьев. С помощью куска парусины моряку удалось защитить свой урожай. Правда, его самого здорово побило, но он не жаловался Ненастье продолжалось восемь дней. Все это время непрерывно грохотал гром. В перерыве между двумя грозами его раскаты слышались где-то далеко за пре делами острова, потом он возвращался и гремел с новой яростью. Молнии прорезали небо. Они сожгли много деревьев, между прочим огромную сосну, росшую у озера на опушке леса. Два или три раза молния ударяла в берег, причем песок расплавился и превратился в стекловидную массу. Найдя эти фульгуриты, инженер решил, что будет нетрудно вставить в окна толстые и крепкие стекла, которым не страшен будет ни ветер, ни дождь, ни град.
Не имея спешных работ вне дома, колонисты воспользовались дурной погодой, чтобы кое-чем заняться внутри Гранитного Дворца, обстановка которого с каждым днем улучшалась и пополнялась. Инженер установил токарный станок и выточил несколько предметов, нужных для хозяйства и для одежды, – в частности пуговицы, отсутствие которых очень сильно ощущалось. Для ружей, содержащихся в исключительной чистоте, была устроена специальная стойка; этажерки и шкафы не оставляли желать лучшего. Колонисты неустанно пилили, строгали, подпиливали и точили В течение всего периода дождей только и слышались скрип инструментов и жужжанье станка, которые отвечали раскатам грома Дядюшка Юп не был забыт. Он занимал отдельную комнату возле главного склада – нечто вроде каюты с койкой, на которой была постлана мягкая постель, и чувствовал себя там превосходно – Этот молодец Юп никогда ничего не требует, никогда не дает глупых ответов, – часто повторял Пенкроф. – Какой это прекрасный слуга, Наб, какой слуга!
– Мой воспитанник! – говорил Наб. – Скоро он будет не хуже меня.
– Нет, лучше, со смехом возражал моряк Ведь ты, Наб, все-таки говоришь, а он – нет!
Излишне объяснять, что Юп теперь был вполне в курсе своих обязанностей. Он выколачивал платье, поворачивал вертел, подавал к столу, складывал дрова и, к величайшему восхищению Пенкрофа, никогда не ложился спать, не укутав предварительно моряка одеялом.
Здоровье членов колонии, двуногих, двуруких, четвероногих и четвероруких, не оставляло желать лучшего. Благодаря жизни на воздухе, в здоровом климате умеренного пояса и усиленной работе головой и руками они могли не бояться никаких болезней.
И действительно, все чувствовали себя превосходно. Харберт за этот год вырос на два дюйма. Его внешность становилась все более мужественной, и он обещал сделаться мужчиной, одинаково совершенным в физическом и умственном отношении. Юноша пользовался всяким случаем, чтобы учиться Он читал книги, найденные в ящике, и, помимо практических уроков, которые ему давала жизнь, находил в инженере и в журналисте прекрасных наставников в науках и языках; а те охотно делились с ним своими знаниями.
Инженеру очень хотелось передать Харберту все, что он знал, наставлять его и примером и словом. Харберт широко пользовался уроками своего учителя.
«Если я умру, – думал Сайрес Смит, – именно он заменит меня».
Около 9 марта буря прекратилась, но небо было покрыто тучами в течение всего месяца. Атмосфера, возмущенная электрическими разрядами, не могла успокоиться, и почти все время шли дожди и стоял туман. Только три или четыре дня была ясная погода, благоприятная для всевозможных экскурсий.
В это время самка-онагга родила детеныша, тоже женского пола, который пришелся очень кстати. Население кораля, в частности стадо муфлонов, тоже умножилось: в сараях уже блеяло несколько ягнят, что доставило Набу и Харберту большую радость. У каждого из них был свой любимец среди новорожденных. Была сделана попытка приручить пеккари, и она вполне удалась. Возле птичьего двора построили несколько сараев, в которых вскоре появились поросята, весьма склонные к накоплению жира, благодаря стараниям Наба-Дядюшка Юп, которому поручили носить им пищу, помои, кухонные объедки и т. п., добросовестно исполнял свое дело. Правда, иногда он шутил со своими маленькими пансионерами и таскал их за хвост, но делал это любя, а не по злобе. Маленькие закрученные хвостики очень его забавляли, а ведь Юп по развитию напоминал ребенка.
В один из мартовских дней Пенкроф, разговаривая с Сайресом Смитом, напомнил ему об одном обещании, которое инженер еще не успел исполнить.
– Вы как-то говорили про аппарат, который избавит нас от нужды в длинных лестницах, мистер Сайрес, – сказал моряк. – Вы его когда-нибудь установите?
– Вы имеете в виду подъемник? – спросил инженер.
– Хотите, назовем его подъемником, – ответил моряк. – Дело не в названии, лишь бы он доставлял нас, не утомляя, в наше жилище.
– Ничего нет легче, Пенкроф. Но будет ли от этого польза?
– Конечно, мистер Сайрес Теперь, когда у нас есть все необходимое, подумаем об удобствах. Для людей это будет, если хотите, и роскошь, но для вещей подъемник необходим. Не очень-то удобно карабкаться по длинной лестнице с тяжелым грузом на плечах.
– Ну что же, Пенкроф, мы попробуем удовлетворить вас.
– Но у вас же нет никакой машины?
– Мы ее построим.
– Паровую машину?
– Нет, водяную.
Действительно, инженер ведь имел в своем распоряжении естественную силу, чтобы управлять машиной; использовать эту силу не представляло большого труда Для этого достаточно было увеличить выход воды через небольшой рукав озера, поставлявший воду в Гранитный Дворец. Отверстие в камнях и траве на верхнем конце водостока было расширено, и в коридоре образовался высокий водопад Излишек воды уходил через внутренний колодец. Под водопадом инженер установил цилиндр с лопастями, который был соединен с колесом, обмотанным крепким канатом; к канату была привязана ивовая корзина Посредством длинной веревки, доходившей до земли, позволявшей включать и выключать гидравлический мотор, можно было подняться в корзине до самых дверей Гранитного Дворца 17 марта подъемник был первый раз пущен в ход, к всеобщему удовольствию Отныне все тяжести: дрова, уголь, припасы, да и сами колонисты поднимались при помощи этой столь простой машины, заменявшей лестницу, о которой никто не жалел. Нововведение особенно обрадовало Топа, который не обладал и не мог обладать проворством Юпа, чтобы карабкаться по ступенькам Нередко он поднимался в Гранитный Дворец на спине Наба или самого орангутанга.
Около этого же времени Сайрес Смит попытался изготовить стекло. Для этого прежде всего требовалось приспособить к новым потребностям гончарную печь. Дело оказалось довольно трудным; но наконец, после нескольких неудачных попыток, удалось оборудовать маленький стеклянный цех. Гедеон Спилет и Харберт, настоящие помощники инженера, несколько дней не выходили оттуда.
Что касается веществ, входящих в состав стекла, то это песок, мел и сода (углекислая или сернокислая) Песок можно было найти на берегу, мел добывался из известняка, сода – из водорослей, серная кислота – из железняка, а уголь для нагревания печи до нужной температуры – прямо из земли Итак, Сайрес Смит имел в своем распоряжении все необходимое, чтобы действовать. Труднее всего оказалось изготовить «трость» стеклодува, то есть железную трубку в пять-шесть футов длиной, которой набирают расплавленную массу. Но Пенкроф сумел в конце концов изготовить такую трость из длинной тонкой полосы железа, свернутой, как дуло ружья, и скоро она была готова к употреблению 28 марта печь сильно раскалили Массу, состоявшую из ста частей песка, тридцати пяти частей мела и сорока частей сернокислой соды, смешанной с двумя-тремя частями угольного порошка, наложили в тигли из огне упорной глины Когда под влиянием жара она расплавилась до жидкого или, скорее, тестообразного состояния, Сайрес Смит «набрал» тростью некоторое количество этого теста и несколько раз повернул его на предварительно приготовленной железной пластинке, чтобы придать ему форму, удобную для дутья. Затем он передал трость Харберту и предложил ему подуть через другой конец.
– Так же, как выдувают мыльные пузыри? – спросил юноша – Совершенно так же, – ответил инженер Харберт, надув щеки, начал с таким усердием дуть в трубку, не забывая все время ее поворачивать, что расширил дыханием стекловидную массу. К первой порции добавили еще массы, и вскоре образовался пузырь диаметром в один фут. Тогда Сайрес Смит взял у Харберта трубку и, заставляя ее качаться, как маятник, постепенно удлинил расплавленный пузырь, придав ему форму конусообразного цилиндра.
