Станислав Лем - Эдем
— Почему они не уходят? — нетерпеливо спросил Физик. — Мы не сможем стартовать.
— Они не уйдут, — сказал Доктор.
— Что это значит? Он не хочет, чтобы мы улетали?
Доктор знал, что это значит, но молчал.
Солнце стояло высоко. С запада плыли нагромождения туч. Из открытого люка, как из окна стрельчатой башни, неожиданно вознесшейся в пустыне, виднелись южные горы, поголубевшие, слившиеся с тучами вершины, большая западная пустыня — на сотни километров раскинулись полосы залитых солнцем барханов и фиолетовая шуба лесов, покрывающих склоны на востоке. Гигантское пространство лежало под небосводом с маленьким резким солнцем в зените. Кружевным каркасом тянулось внизу кольцо стены, тень ракеты двигалась по нему, как стрелка титанических солнечных часов, она уже приближалась к двум крохотным фигуркам.
С востока послышался гром, протяжным свистом отозвался воздух, и пламя сверкнуло из черного купола взрыва.
— Ого, это что-то новое, — сказал Инженер.
Снова гром. Невидимый снаряд выл все ближе, людей накрыл конус адского свиста, казалось, что зацепило нос ракеты — в нескольких десятках метров от корабля почва охнула и подпрыгнула вверх. Люди почувствовали, как он зашатался.
— Экипаж, по местам! — скомандовал Координатор.
— Но они! .. — гневно воскликнул Химик.
Люк захлопнулся.
В рубке не было слышно рева. На экранах заднего обзора по песку прыгали огненные кусты. Две светлые точки все еще стояли неподвижно у подножия ракеты.
— Застегнуть пояса! — приказал Координатор. — Готовы?
— Готовы, — отозвался экипаж вразнобой.
— Двенадцать часов семь минут. К старту! Пуск!
— Включаю реактор, — сказал Инженер.
— Есть критическая, — сказал Физик.
— Циркуляция нормальная, — сказал Химик.
— Гравиметр на оси, — сказал Кибернетик.
Доктор, вися между вогнутым сводом и выложенным пенопластом полом, смотрел на задний экран.
— Стоят? — спросил Координатор, и все взглянули на него — это слово не относилось к ритуалу старта.
— Стоят, — ответил Доктор.
Ракета, задетая взрывной волной, вздрогнула.
— Старт! — громко сказал Координатор.
Инженер с мертвым лицом включил привод. Люди не слышали ничего, кроме очень слабых далеких взрывов, которые происходили как будто в другом, ничего общего с людьми не имеющем мире. Медленно нарастал тихий, пронизывающий свист — все как бы растворилось в нем, растеклось; мягко покачиваясь, люди проваливались в объятия неодолимой силы.
— Стоим на огне, — сказал Инженер.
Это значило, что ракета оторвалась от грунта и выбрасывает ровно столько огненных газов, сколько необходимо, чтобы уравновесить собственную тяжесть.
— Нормальная синергическая, — сказал Координатор.
— Выходим на нормальную, — доложил Кибернетик.
Задрожали нейлоновые тросы. Лапы амортизаторов вышли из поршней и медленно поползли назад.
— Кислород! — крикнул Доктор, как бы проснувшись, и сам закусил эластичный мундштук.
Через двенадцать минут корабль вышел за пределы атмосферы. Не уменьшая скорости, он уходил в звездную черноту по виткам разматывающейся спирали. Семьсот сорок огоньков указателей, контрольных ламп, приборных шкал пульсировало, дрожало, мигало и сверкало в рубке. Люди расстегнули пояса и побросали карабины на пол. Они подходили к распределительным пультам, недоверчиво клали на них ладони, проверяли, не греются ли где-нибудь трубопроводы, не слышно ли шипения замыканий, подозрительно втягивали воздух — нет ли запаха огня, гари, — заглядывали в экраны, проверяли показания астродезических калькуляторов — все было таким, каким должно было быть: воздух чистый, температура нормальная, распределительный щит словно никогда и не превращался в груду обломков.
В навигационной рубке над картами склонились Инженер и Координатор.
Звездные карты были больше, чем стол, они свисали на пол, иногда рвались. Давно шли разговоры, что в навигационной нужен стол побольше, а то все топчут карты. Но стол оставался неизменен.
— Видел Эдем? — спросил Инженер.
Координатор непонимающе взглянул на него:
— Кто? Я?
— Сейчас. Погляди.
Координатор обернулся. На экране, гася близкие звезды, плыла огромная опаловая капля.
— Прекрасная планета, — сказал Инженер. — Потому мы и свернули с курса, что она такая прекрасная. Мы хотели только пролететь над ней.
— Да. Хотели только пролететь.
— Исключительный блеск. Другие планеты не такие прозрачно-чистые. Земля так просто голубая.
Они все еще смотрели на экран.
— Остались, — тихо сказал Координатор.
— Да, он сам так захотел.
— Ты думаешь?
— Уверен. Он предпочел, чтобы мы, а не они. Это было все, что мы могли для него сделать.
Некоторое время они молчали. Эдем удалялся.
— Какая чистая, — сказал Координатор. — Но... знаешь... По теории вероятности следует, что бывают еще прекраснее.
