Жак Стефен Алексис - Деревья-музыканты
Кампания насильственного отречения проходила теперь по всей стране, вызывая гневные протесты населения. В Дельмассе за ранней обедней в воскресенье неожиданно началась стрельба, священник едва уцелел, а из-за паники, охватившей прихожан, много человек было ранено. Несколько других церквей и часовен подверглись поруганию. Поднявшаяся из глубин волна возмущения против фанатичного бретонского духовенства прокатилась по всей стране. Хотя беспорядочно, неорганизованно, народ все же сказал свое веское слово. А тем временем ГАСХО вводило в действие свой тяжеловесный аппарат. Недовольство правительством росло. История двигалась вперед — как всегда медленно, но неуклонно.
После своей мистификации Данже Доссу куда-то исчез. Выманив кругленькую сумму у Эдгара, он мог спокойно переждать грозу. Зато он нажил себе могущественного и беспощадного врага. Обезумев от ярости, Эдгар напрасно изъездил все окрестности в поисках колдуна. Однако ему вскоре пришлось прервать эту охоту из-за бесконечных совещаний, которые он проводил с руководителями ГАСХО. Карл был болен. Он совсем расхворался после одного бурного кутежа. Леони подозревала, что в жизни Эдгара случился какой-то перелом, но ни слова не могла вытянуть у этого нелюдима. Наконец отец Диожен Осмен воспользовался поимкой некоего оборотня — случаем, ниспосланным ему самим богом, — и поспешил возобновить заглохшую было кампанию насильственного отречения. В одной из своих проповедей он подробно объяснил, каким образом человека превращают в оборотня. Хунганам, заявил он тоном, не допускающим возражения, известны дьявольские тайны, при помощи которых они вызывают каталепсию и мнимую смерть. В подтверждение своих слов он привел свидетельства нескольких почтенных лиц, уверявших, будто они собственными глазами видели воскресших мертвецов, которых тащили, вопреки их воле, с кладбища на вечную каторгу. Другие люди, продолжал священник, не раз узнавали в оборотнях своих бывших знакомых. Растерявшись от всей этой галиматьи, пустозвонных речей и запугивания, сотни людей в округе дали пресловутую клятву отречения. Снова в воскресенье из Гантье вышла процессия, и водуистские хунфоры в Делоше, Котене и Карадоке подверглись разрушению. Боясь потерять завоеванное преимущество, священник организовал и среди недели новые походы, во время которых верующие сравняли с землей хунфоры в Бруйяре, Мерсероне и Жанвье. Усердие отца Диожена не знало границ, он рыскал по деревням, уничтожая захваченные реликвии на месте. Было ясно, однако, что ему не удастся завершить дело к пасхе, зато он твердо надеялся отслужить благодарственный молебен на фомино воскресенье. Его преосвященство архиепископ обещал почтить своим присутствием эту торжественную службу.
Жители Фон-Паризьена понемногу привыкали к присутствию американцев. Пришельцы вели себя осторожно и еще ничего не посмели предпринять. Отработав положенное количество часов в конторе, они прогуливались по окрестностям или играли в бейсбол на краю саванны, одаряя ребятишек сияющими улыбками и огромным количеством жевательной резинки. Недалеко от поселка, в уголке, затененном густыми деревьями, рабочие, приехавшие из столицы, собирали стандартные дома. Как только они заканчивали постройки, в них вселялись все новые белые люди. Автомобильный парк компании рос не по дням, а по часам — прибывали «джипы», «пикапы», полуторки, пятитонки и так далее. Появлялись также всевозможные машины с механической тягой: экскаваторы, тракторы, дренажные машины, машины для очистки от камней, катки, камнедробилки, словом, все то, что практический ум американцев без устали изобретает для вящей славы свободного предпринимательства и, главное, для того, чтобы сбывать побольше стали — этой основной статьи экспорта США... Стесняться тут не приходилось, благо нашлась маленькая страна, наивно поручившая самому ростовщику распоряжаться капиталами, взятыми у него в долг. Надо отправлять в эту страну побольше машин, выпускаемых добрыми приятелями в Детройте или Чикаго, и, вдобавок, воспользовавшись случаем, пристроить всех папенькиных сынков, желающих уклониться от призыва в действующую армию. Кроме того, здесь можно одним ударом убить двух зайцев: платить джонам и браунам в десять раз больше, чем «туземцам», и сохранить для дяди Сэма бесценную голубую кровь аристократии золотого мешка, сражающейся на гаитянском фронте. Итак, без лишнего шума, точно следуя установленному плану, прибывшие подготовили тяжеловесный аппарат компании ГАСХО, чтобы в назначенный час прибрать к рукам весь заданный район. Ходили слухи, будто американцы уже захватили Сосновый Бор, который спускается к цепи озер по горным склонам. Американское лесозаготовительное предприятие было подготовлено к пуску и могло хоть завтра вступить в эксплуатацию.
Приближался праздник papa. Обычно крестьяне задолго готовились к этой неделе развлечений — единственной подлинной передышке среди каторги сельской жизни. Целое пиршество красок, неделя веселья и света! Ведь надо умилостивить небесных плакальщиц, чтобы до наступления летнего равноденствия дождевая вода в изобилии падала на землю. Айе, боже мой! Давайте трудиться, плясать и петь, сколько душе угодно, — все равно нас упрячут когда-нибудь в белый деревянный ящик и придется недвижимо лежать в нем, глядя до скончания века на свои мозолистые крестьянские руки. Приготовления к празднику не менее важны, чем молитвы. Люди покупают в лавках красивые пестрые платки, куски разноцветного сатина, маленькие зеркальца, погремушки, блестящую мишуру, стеклянные бусы, золотую и серебряную бумагу, дабы почтить небеса шумным и красочным зрелищем. А с наступлением праздника распорядители плясок станут подбрасывать к облакам свои жестяные палочки, в которых отразятся огни заката, а потом исполнят танец тростника под завывающие звуки бамбуковых дудок.
Карл Осмен с некоторых пор все бродил по окрестностям Солейе. Его привлекала здесь молоденькая крестьянка с лукавыми глазами и круглым, гладким личиком, простодушная дочь полей. Кожа у нее желтая, как спелый банан, тело стройное, гибкое, вся она цветущая, красивая и прекрасно сознает, что хороша собой. Карл увидел ее впервые, когда она возвращалась с речки после купанья, свеженькая, резвая, и без умолку болтала с приятельницами. Ну и язычок — настоящая трещотка! Стоило взглянуть на верхнюю, дерзко вздернутую губу болтуньи, и всякий сразу сказал бы — вот нахалка! Она и слыла нахалкой, но никто не назвал бы ее злой, ведь люди знали, что она непосредственная, ветреная, непоседливая, вспыльчивая и все же славная, добродушная девушка с золотым сердцем. Увидя Карла, проказница расхохоталась:
— Провалиться мне на этом месте, девчонки!.. Посмотрите, как этот городской щеголь вытаращил на нас глаза! Что это ему в голову втемяшилось? Такого растяпу мне ничего не стоит обвести вокруг пальца!
Все это было сказано с легким пришепетыванием. Фу, почему мать не подрезала ей в детстве уздечку языка, чтобы избавить дочь от этого недостатка?
Увидев красотку, Карл присвистнул от восхищения и пошел за ней следом, не отставая ни на шаг, и тут же выложил все комплименты, которые, по его мнению, могли понравиться такой вертихвостке. Девчонка (эту белокурую негритянку с едва расцветшей грудью нельзя было назвать иначе), итак, девчонка отвечала ему язвительными словами: сравнивала его с влюбчивым голубем, который все воркует и пыжится перед своей голубкой.
— Ступайте окунитесь в холодную воду, милый мой! И дайте пройти, не загораживайте дорогу!..
После долгого ожидания и поисков Карл вторично встретил ее, и на этот раз она, слава богу, была одна. Правда, она презрительно фыркнула и даже плюнула, но Карл все шел и шел за ней. Девочка молчала, было ясно, однако, что терпения ее ненадолго хватит: глаза ее потемнели, губы сердито сжались, и она возмущенно взглянула на него. И тут, увы, добродетель ее пошатнулась. Равнодушие перешло в гнев, гнев излился в бранных словах, а воздыхатель, смеясь, воспользовался случаем и просунул руку за ее корсаж. Она наградила его пощечиной. Как опытный волокита, он погладил ее бедра и отскочил на почтительное расстояние... Если бы Карл догадался, что его наглое ухаживание успело вскружить голову красотке, он не остановился бы на полпути. Всему была виною плутовка-весна! Карл ушел в ту самую минуту, когда молоденькая негритянка готова была уступить его домогательствам, влюбившись в этого краснобая, как будто его слова обладали магнетическими свойствами. Да, Карл был мастер очаровывать и молодых и пожилых женщин. В его присутствии у них перехватывало горло и сохло во рту, что является безошибочным признаком неминуемого падения.
В третий раз он встретил девушку на танцах. Она не подняла на него глаз. Он пригласил ее. Она не ответила, тогда он силою увлек ее в круг танцоров. Он тесно прижимался к ней, тискал, целовал в шею. По окончании танца он спросил, чем можно ее угостить.
