Карлос Фуэнтес - Смерть Артемио Круса
Старик склонил голову к уху Себальоса… море, имеющее вкус горького пива… — Хотите, я открою вам один секрет?., море, пахнущее дыней и гуаябой… Он ткнул указательным пальцем в бокал молодого человека… рыбаки, тащившие сети по песку… — …подлинную силу рождает мятежный дух… верю ли я в Бога? Не знаю. Ты привез меня сюда, обучил всем этим вещам… — А в вас… в вас… протянет, лицом к морю, растопыренные пальцы рук к сумрачному небу… — а в вас, молодой человек, уже нет того, что нужно…
Он снова стал смотреть в зал.
— Но, — пробормотал Хайме, — могу я все же зайти к вам… на этих днях?
— Поговорите с Падильей. Спокойной ночи.
Часы пробили три раза. Старик вздохнул и подергал за поводки; задремавшие псы навострили уши и встали. Он с усилием поднялся, опираясь на ручки кресла. Музыка умолкла.
Он пересек гостиную под Шепот гостей, благодаривших, склонявших перед ним головы. Лилия пробралась к нему. — Разрешите… — и взяла негнущуюся руку. Они шли сквозь живой коридор расступившихся гостей: Он с высоко поднятой головой (Лаура, Лаура), она — с опущенными глазами, искоса поглядывая по сторонам. Они шли мимо роскошных скульптур, великолепных инкрустаций, золотых и гипсовых статуэток, костяных и черепаховых шкатулок, узорных задвижек и ручек, сундуков с филенками и железными кольцами, скамей из душистой древесины аякауите, старинных стульев, барочных лепных украшений, изогнутых кресельных спинок, многоцветных ростров, медных гвоздиков, выделанных шкур, мебели на гнутых ножках, тканных серебром гобеленов, обитых шелком кресел, обтянутых бархатом оттоманок, кубков и амфор, ломберных столиков, потрескавшихся картин; шли по пушистым коврам, подрезными балками и перекрытиями красного дерева, под хрустальными канделябрами.
У первой ступеньки лестницы Он погладил руку Лилии, а она взяла его под локоть и повела наверх, согнувшись от напряжения.
— Ты не очень устал? — спросила с улыбкой.
Он покачал головой и снова ласково погладил ей руку.
* * *
Я проснулся… опять… но на этот раз… да… в автомобиле, в этой карете… Не… не знаю… едет бесшумно… Еще не совсем пришел в себя… открываю глаза, но не могу различить их… предметы, лица… белые, сверкающие яйца катятся перед моими глазами… молочная стена отделяет меня от мира… от осязаемых вещей, от чужих голосов… я отделен… я умираю… отделяюсь… Нет, это просто приступ… приступ всегда может быть у старика моего возраста… смерть — нет… расставание — нет… не хочу говорить про это… хочу спросить об этом… но я говорю… если сделать усилие… да… уже слышу сдвоенный вопль сирены… санитарная машина… вопль сирены и свой собственный… из своего горла, зажатого, стиснутого… по нему катится… слюна в бездонный колодец… расставаться… завещание?.. Ах, пусть не волнуются… есть такая бумага с печатью, заверенная у нотариуса… я никого не забыл… чего ради мне забывать, ненавидеть?.. Разве я не доставил вам удовольствие предположением, что до последнего мгновения помнил о вас, хотя бы для того, чтоб посмеяться?.. Ах, как смешно… Ах, как весело… нет… я вспоминаю о вас с полнейшим безразличием… я наделяю вас богатством, которое вы публично оправдаете, будете восхвалять мое старание… упорство, чувство ответственности… мои личные качества… так и делайте… живите спокойно… забудьте, что богатство я выигрывал, бросал в игру и снова выигрывал… Давать все, взамен ничего… это и есть правда?., а как это называется, когда отдают все в обмен на все?., называйте, как хотите… они вернулись, не сдались… да, я думаю об этом и улыбаюсь… смеюсь над самим собою, над вами… смеюсь над собственной жизнью… Разве это не привилегия моя?.. Разве сейчас не единственный момент, когда это можно сделать?.. Я не мог смеяться над собой, когда жил… а сейчас — да… моя привилегия… оставлю вам завещание… завещаю вам эти мертвые имена… Рехина… Тобиас… Паэс… Гонсало… Сагаль… Лаура, Лаура… Лоренсо… чтобы меня не забыли… ушедшего… я могу думать об этом и спрашивать себя самого… не ведая, как… потому что эти последние мысли… я знаю… думают, притворяюсь… не подчиняются моей воле, ох, да… как будто мозг, сам мозг… спрашивает… и ответ приходит раньше, чем вопрос… наверное… и то и другое — это одно и то же… жизнь — тоже разлука… с сыном… с Каталиной… если бы мы поговорили… там, в патио, в то утро… не уезжай за море, островов нет, это неправда, я тебя обманул… с учителем… Эстебан?.. Себастьян?., не помню… он научил меня многому… не помню… я его оставил и пошел на север… ох, да… да… да… жизнь была бы другой… а теперь так… другой… но не эта жизнь… человека в агонии… нет, нет, не в агонии… говорю вам, нет, нет… просто приступ… старик и приступ… выздоровлю, да… была бы другой… другой у другого… но тоже в разлуке… какая ерунда… ни жизнь, ни смерть… какая ерунда… в человеческом мире… жизнь молчком… смерть молчком… роковой срок… бессмысленный… Боже мой… а, это может быть последним выгодным делом… Кто там хватает меня за плечи?.. Верить в Бога… да, выгодное капиталовложение, еще бы… Кто там держит меня, словно я хочу встать?.. Значит, есть возможность думать, что все продолжается, даже если не веришь в это?.. Бог, Бог, Бог… Достаточно повторить одно слово тысячу раз, чтобы оно потеряло всякий смысл и стало просто четками… из слогов… из пустых… Бог, Бог… Как пересохли губы… Бог, Бог… Как пересохли губы… Бог, просвети тех, кто остается… пусть они думают обо мне… иногда… пусть не забудут… совсем… я думаю… но их не различаю… не вижу… мужчины и женщины в горе… рвется черная завеса… перед глазами, и я вижу… что они продолжают жить… возвращаются к своим делам… безделью… интригам… не вспоминают… покойника… который слышит, как лопаты кидают землю, сырую… ему на лицо… лезут… лезут… да… кишат… черви… в горле… у меня в горле клокочет море… захлебывается голос… он хочет пробиться… воскреснуть… опять жить… продолжать жизнь оттуда, где ее пресекла другая… смерть… нет, начать все с начала… воскреснуть… снова родиться… воскреснуть… снова все решить… воскреснуть… заново выбрать… нет… холод в висках… ногти… синие… живот… вздутый… тошнота… отвратная… не смей умирать без толку… нет, нет… ах, вы… старые гусыни… у вас есть все… богатство… а в голове… пустота… хоть бы… понимали, для чего они служат… и куда их девать… эти вещи… ни черта… а я изведал все… имел все… слышите?.. все, что можно купить и нельзя… Я имел Рехину… слышите?.. я любил Рехину… ее звали Рехина… и она любила меня… любила не за деньги… пошла за мной… отдала мне жизнь… там внизу… Рехина, Рехина… как я люблю тебя… как я люблю тебя сейчас… когда мне не нужна твоя близость… ты наполняешь меня радостью… горячей… погружаешь меня в свой аромат… в тот, уже забытый… Рехина… я вспомнил тебя, видишь?.. Смотри хорошенько… раньше я тебя вспоминал… я мог вспоминать тебя… такою, какою ты была… как ты меня любишь… как я любил тебя… никто нас не может разлучить… Рехина, тебя и меня… я несу это и берегу… охраняю обеими руками… как пламя, маленькое и живое… которое ты мне подарила… которое мне дала… ты мне дала… Рехина, Рехина, опять эта боль, Рехина, я просыпаюсь, я, кажется, забылся после снотворного… я просыпаюсь… боль… где-то в самой середине… в глубине… Рехина, дай мне руку, не уходи, я не хочу просыпаться, если тебя тут нет, любимая моя, Лаура, дорогая моя, ты мое воспоминание, мое спасение, моя Рехина, мне больно… моя самая нежная, моя хорошая, мне больно, Рехина, я знаю, почему мне больно, Рехина, приди, чтобы я опять выжил; Рехина, отдай еще раз свою жизнь за мою; Рехина, умри опять, чтобы я жил, Рехина. Солдат. Рехина. Обнимите меня. Лоренсо. Лилия. Лаура. Каталина. Обнимите меня. Нет. Какой холод в висках… Мозг, не умирай… смысл… я хочу найти его… хочу… хочу… земля… страна… я любил тебя… я хотел вернуться… смысл бессмысленности… смотреть откуда-то с высоты на прожитую жизнь и ничего не видеть… а если ничего не вижу… к чему умирать… зачем умирать… умирать в страданиях… почему не жить… мертвой жизнью… зачем переходить… из живого ничто в мертвое ничто… все исчерпывается… иссякает… лай сирены… свора собак… санитарная машина останавливается… устал… сильнее устать не… земля… какой-то свет перед глазами… какой-то голос…
— Будет оперировать доктор Сабинес.
Смысл? Где смысл?
Носилки скользят по рельсам из машины. Где же смысл? Кто живет? Кто?
* * *
Ты не сможешь сильнее устать, нет, не сможешь. Потому что Ты очень много пройдешь пешком, проедешь верхом и на старых поездах, а стране не видно конца. Запомнишь ли Ты страну? Да, запомнишь, хотя она многолика; тысячи стран под одним названием. Это Ты узнаешь. Ты будешь нести в себе красные земли, степи с агавами и смоковницами, мир кактусов, ледяные кратеры в поясе лавы, стены с золотыми куполами и каменными бойницами, города из щебня и извести, города из, туфа, селения из кирпича, деревни из камыша, черные топкие тропы, сухие жаркие дороги, влажные губы моря, непроходимые дремучие чащи, дивные долины пшеницы и маиса, зеленые луга севера, озера в Бахио, высокие стройные леса, огромные копны сена, снежные вершины гор, долины с озокеритом, порты с борделями и малярией, поля белоголового хенекена, никуда не впадающие быстрые реки, россыпи золота и серебра. В тебе — все; индейцы, говорящие на разных наречиях, на языках кора, яки, уичоль, пима, сери, чонталь, тепеуана, уастек, тотонак, науа, майя; индейские танцы, свирель и барабан, виуэла и гитара, украшения из перьев, тонкие ноги Мичоакана, гибкие тела Тласкалы, светлые глаза Синалоа, белые зубы Чиапаса, вышитые сорочки индейских женщин, гребни из Веракруса, косы мистеков, пояса тсотсилей, шали из Санта Марии, красочная деревенская утварь из Пуэблы, стекло из Халиско, яшма из Оахаки, руины Змеи, Черной Головы, Большого Носа, святилища и алтари, краски и барельефы, идолы Тонантсинтлы и Тлако-чагуайи, древние имена Теотиуакана и Папантлы, Тулы и Ушмаля. Ты несешь их в себе и на себе, и они давят на тебя — эти могильные плиты слишком тяжелы для одного человека; они вечны и неподвижны, а Ты несешь их на себе, сгибаешься под тяжестью: они в твоем нутре — твои микробы, твои бациллы, твои вирусы…
