В. Белов - РАЗДУМЬЯ НА РОДИНЕ
Увы, требует слишком много. Уже в конце первой четверти многие первоклассники начинают капризничать по утрам, а потом и хитрить, обманывать старших. Шлепки по попке только усугубляют положение. Ребенок не хочет в школу, он идет туда только потому, что надо, что от него все это требуют. Дело доходит до того, что некоторые дети нарочно простуживаются, чтобы заболеть и не ходить в школу.
* * *
Раздумывая над этим странным явлением, я вспомнил собственное детство. А при каких обстоятельствах тебе самому не хотелось в школу? Я не мог вспомнить ни одного такого случая для первых трех-четырех классов. В пятом — седьмом такие моменты хотя и редко, но бывали, причем почти всегда из-за материальных лишений. Так. Для современных детей эта причина отпадает… Ну, а еще когда, в каких случаях не хотелось идти в школу? Конечно, когда учиться неинтересно. Или когда не знаешь предыдущего материала.
На дне рождения у дочери-первоклассницы Оказалось вось'меро ее одноклассников. Я спросил, нравится ли им математика. «Кошмар! — дружно завопили все восьмеро. — Ужас!» Но восемь — это только пятая часть класса. Может быть, остальные скажут совсем другое? Я не упускал с тех пор ни одного случая, чтобы докопаться до истины, спрашивал детей в других школах, деревенских и городских, спрашивал о математике у родителей. Все говорили примерно одно: да, действительно кошмар. Но некоторые учителя по математике утверждали, что все нормально, что я не специалист и прочее. Выступление в печати академика Понтрягина поставило все на свои места. Но каково же было мое удивление, когда одна из учительниц, отстаивая вредную программу по математике, об академике с мировым именем сказала: «Что вы хотите, он же не специалист!»
Вот так иные «специалисты» игнорируют общественное мнение и даже сам здравый смысл! Это они составляют школьные программы, экспериментируют там, где экспериментировать вообще нельзя. Они нередко меняют превосходную, годами отработанную методику на дурную. Именно так получилось с преподаванием математики: заменили хорошие учебники другими, далеко не лучшими, изменили программы. И все это под видом прогресса и обновления.
К сожалению, так происходит не только с математикой, так происходит и с русским языком, и с литературой. Полистайте, к примеру, «Русскую речь» Е. И. Никитиной — экспериментальный учебник для четвертого класса. Вот несколько правил (набрано жирным шрифтом) из этого «учебника»:
«Рассуждения бывают полными и сокращенными. В полном рассуждении три части:
1. Тезис (то, что доказывается или объясняется).
2. Доказательство (или аргументы, доводы, обоснования, объяснения).
3. Вывод.
В сокращенном рассуждении две части: опускается или вывод, или тезис, потому что они очень близки по содержанию (ведь вывод — это доказанный тезис). В доказательствах могут быть опущены примеры и даже некоторые аргументы».
«Нередко толкование лексического значения слова дается через указание не только рода, но и класса, определяемого предмета…»
Понять всю эту учебную белиберду трудно даже взрослому, даже искушенному в языкознании. А ведь учебник предназначается для четвертого класса, для детей девяти — десятилетнего возраста! Известно ли ученому совету ПИИ Минпроса РСФСР, рекомендовавшему книгу к изданию, о возрастной и предметной специфике? Не сомневаюсь, что известно; Но вот о той простой истине, что ребенок до определенного возраста мыслит образами, что абстрактное мышление ему просто еще недоступно, — об этой истине хотелось бы напомнить товарищам из НИИ[19].
Глобальное, все более распространяющееся проникновение рационалистических (даже часто математических), формальных методов преподавания, игнорирование образного восприятия не доведет нашу школу до добра. С этим злом надо бороться самым решительным образом.
Другой причиной того, что ребенок не хочет в школу, подчас просто боится ее, являются, на мой взгляд, обычные интеллектуальные перегрузки (впрочем, они в какой-то мере и обусловлены как раз рационалистическими, не творческими способами преподавания). Программы по математике, физике и химии просто перегружены. Эта перегрузка не так уж и редко вызывает не только отвращение к учебному процессу, но и самое обычное нервное истощение учащихся, которое невозможно нейтрализовать на уроках труда и физкультуры. В этом смысле учеба с шестилетнего возраста представляется мне совершенно неправомерной. Сторонники этой идеи напрасно будут настаивать на том, что для детского организма это безвредно. Я убежден, что и пятидневная рабочая неделя как для детей, так и для учителей, просто необходима, что ее введение было бы только на пользу обществу. Нужно, наконец, осмыслить и тот факт, что рабочий день учителей не нормирован, и поэтому учителей давно пора освободить от дополнительных нагрузок. Словом — изменения в системе образования просто необходимы. Но изменения в сторону лучшую, а не в худшую. Ведь бывает и так, что под предлогом прогрессивных изменений принимаются весьма сомнительные решения. Ограничусь одним, самым, пожалуй, безобидным примером.
В свое время в начальных классах отменили уроки чистописания. Многие из нас этого просто не заметили. Что, мол, тут плохого? Разрешили школьникам пользоваться шариковыми авторучками, и очень хорошо. Начали обучать скорописи — тоже не плохо. Пришло, значит, время. Время?.. Я великолепно помню, как наш деревенский учитель Николай Ефимович Мартьянов относился к чистописанию. Как терпеливо и настойчиво, в жесткой последовательности, учил он первоклассников писать элементы букв. Нет, он не жалел для этого времени! Ведь каллиграфическое письмо являлось элементом эстетического воспитания. Я понял это намного позднее…
Да, писать надо было не только грамотно, но и красиво. К тому же вместе с каллиграфией мы учились терпению, усидчивости и аккуратности. И еще чему-то необъяснимому, что очень нужно в зрелом возрасте. Почерк, так же как и походка, формируется в детстве и навсегда. Формирование почерка связано с формированием характера, наконец личности. Но можно ли шариковой ручкой научиться красиво писать? Увы, нет. Я глубоко убежден, что расхлябанность, неаккуратность и бестолковщина начинаются как раз с «первых закруглений и палочек, которые выводит человек, будучи первоклассником. Мое поколение писало сначала в тетради в косую линию, затем в тетради с узкой строкой и наконец в клеточку и просто в линейку. Только после этого нам доверили чистые награфленные листы. Даже во время войны, когда писали на старых газетах, требования на уроках чистописания не снижались.
Последовательность в сочетании с постепенным нарастанием сложности, как мне думается, самое главное в методике воспитания и обучения. Творческое отношение к учебе можно легко погасить. Для этого достаточно слегка лишь нарушить эту последовательность, либо сократить учебное время, то есть усилить интеллектуальную нагрузку. Всего же быстрей можно это сделать введением в программу каких-нибудь злополучных «рядов», которые непонятны даже родителям. Тогда-то уж ребенку наверняка не захочется в школу…
* * *
А как обстоят дела с детским садиком? Не формируется ли отрицательное отношение к учебе уже там, то есть в трех- четырехлетнем возрасте?
Боюсь, что это именно так и есть. Формализм и рационалистические методы не чужды уже и дошкольному воспитанию. Однажды я купил в вологодском «Детском мире» игрушечный набор. В упаковке оказалась и инструкция, утвержденная художественно-технической комиссией при Ленинградском горотделе народного образования. Этот шедевр кибернетического мышления стоит привести здесь полностью:
Руководство
к использованию набора
«Курочка ряба»
Набор рассчитан на детей младшей группы детского сада
В набор входят:
Фигурки — персонажи сказки:
Баба
Курочка ряба
Мышка
Бутафория:
столик, яичко
Декорации: печь.
Правила пользования
Данный набор вносится лишь после того, как дети хорошо усвоят содержание сказки.
Вначале воспитатель дает детям рассмотреть фигурки, а затем рассказывает сказку, сопровождая ее показом фигур.
В дальнейшем воспитатель привлекает к показу сказки детей.
Участие детей может выразиться в коротких репликах и добавлениях, логически связанных с ходом изображаемого действия.
Ход действия
Устанавливается столик. Около стола с одной стороны ставится фигурка деда, а с другой стороны — фигурка бабки. Перед столом ставится фигурка курочки.
Фон задней стены — печь.
При словах: «Снесла курочка яичко» на стол надо положить яичко.
При словах: «Мышка бежала, хвостиком задела» — подставкой мышки сбросьте яичко со столика.
