Элизабет Мид-Смит - Дедушка и внучка
— О, как я хотела бы прыгать! Как я хотела бы летать, я хотела бы… Я хотела бы… Добрый, милый Боженька, скажи мне: летает ли моя мамочка?
Молчание в ответ никогда не смущало Дороти, и она пошла дальше умиротворенная и довольная. Дойдя приблизительно до половины леса, она вдруг услышала писк, жалобный писк живого, страдающего существа и, осмотревшись по сторонам, увидела капкан, в котором стонал кролик с вывернутой, искалеченной лапкой.
Мирное выражение на лице девочки моментально сменилось гневом.
— Ай-яй-яй! — закричала она.
Она могла бы пораниться, стараясь спасти несчастного зверька, но в это мгновение появился один из лесных сторожей. Он с удивлением смотрел на маленькую девочку в белом платье, украшенную с головы до пят цветами куриной слепоты. У ее ног пищал какой-то зверек.
— Кто вы, мисс? — поинтересовался сторож. — Всякий, кто без билета входит в этот лес, — браконьер.
— Я не понимаю, что вы говорите! Пожалуйста, лучше выньте его из ловушки! Я знаю, что Бог очень рассердился за него! Сейчас же, сейчас же выньте его, пожалуйста, выньте! — взволнованная Дороти почти кричала.
Сторож посмотрел на бедного кролика.
— Мне кажется, я знаю, кто поставил эту ловушку, — сказал он.
— Говорю вам, выньте его сейчас же. Сделайте то, что я прошу! — детский голосок зазвучал повелительно.
— Кто вы, маленькая мисс?
— Я Дороти Сезиджер. Но не все ли равно, как меня зовут? Говорю вам, сию минуту выньте его! Слышите?
Черные глаза блестели, розовые губки дрожали.
— Если вы не послушаетесь, — продолжала она, прижимая руки к груди, в то время как на глазах выступили слезы, — я буду кричать и плакать!
Сторож, высокий немолодой мужчина с загрубелым лицом и большими руками, встал на колени и вынул раненого кролика из капкана.
— Лучше его убить, мисс, зверек сильно ранен.
— Не смейте, — возмутилась Дороти, — не смейте трогать его!
— Вы мисс Сезиджер? Вы родственница сэра Роджера?
— Я ничего вам не скажу. Вы не убьете кролика? Я не дам вам его убить!
— Вы, может быть, хотите взять его себе, мисс?
— Ах, — могла только выговорить Дороти.
Кролик смотрел на нее глазами, полными ужасающего страдания. Лицо Дороти совсем изменилось, стало мягко и ласково.
— Я полюблю вас, незнакомый человек, — проговорила она, — если вы отдадите мне его.
— Я сделаю больше. Не будь здесь вас, я избавил бы бедного зверька от мучений, но теперь я постараюсь срастить ему ногу и, когда он поправится… Ну, я отдам его вам.
— Я ужасно, ужасно люблю вас, — сказала Дороти. — Бог видит это!
— Вот и отлично, маленькая мисс, заключим договор. Вы будете меня любить, а я отдам вам здорового Бенни.
— Кто это — Бенни?
— Так мы называем их, — улыбнулся лесной сторож, ласково проводя рукой по коричнево-белой шерстке кролика.
— Когда вы вылечите его лапку, незнакомый человек?
— Мое имя Персел, мисс.
— Когда вы, Персел, вылечите Бенни, так чтобы он стал совсем здоров?
— Ему придется пострадать еще немножко, но он скоро поправится. Я отнесу малыша домой, забинтую ему лапку, а жена посадит его в корзину и будет кормить травой и зеленью.
— А где живет жена? — спросила Дороти.
— Не очень близко отсюда, в другом конце леса.
— Я пойду с вами, поговорю с женой, — решила Дороти.
— Как? Сейчас?
— Да, я сегодня «шествую».
— Что это значит, маленькая мисс?
— Я не могу понятней объяснить. Там, у нас в Канаде, я почти не училась.
— Ага, мне кажется, я начинаю понимать, кто вы. Я знал вашего отца и не видывал человека красивее. Вы на него немного похожи, впрочем, не совсем. Ну, а как обходится с вами старик?
— Какой старик? — спросила Дороти.
— Не обижайтесь, мисс. Я говорил о сэре Роджере.
— Дедуля? Он душечка. Он живет в моем сердце.
Лесной сторож слегка присвистнул.
— Я не совсем понимаю, почему вы засвистели, Персел, но мне кажется, это было немножко грубо, — заметила Дороти. — Пойдемте же к жене и обсудим, как вы будете лечить моего Бенни.
— Хорошо, маленькая мисс.
Дороти считала, что путешествие удалось на славу. Кролик, сидевший на руках у сторожа, время от времени поглядывал на девочку печальными, выразительными глазами, а Дороти смотрела на него ободряюще:
— Все в порядке, Бенни, выздоровеешь, и я тебя заберу к себе.
Домик стоял совсем в другом краю леса, а лес был густой и обширный. Персел, человек простой и невоспитанный, не умел много говорить и даже не старался вслушиваться в болтовню шагавшего рядом ребенка. Дороти, по своему обыкновению, говорила доверчиво и просто; она ничуточки не боялась, потому что вообще не знала страха. Повстречайся ей что-нибудь страшное, она смотрела бы так же прямо и смело. В ней чувствовалась очаровательная независимость. Она была свежа и красива, и в ней не было ничего неискреннего.
Когда они пришли к дому лесного сторожа, Дороти Сезиджер почувствовала, что очень устала. Она первой вошла в дом, высоко подняв головку и откинув шляпу на спину.
— Как вы поживаете, жена? — степенно спросила она. — Я пришла, чтобы отдохнуть. Пожалуйста, дайте мне поесть, и вот еще что: сейчас придет Персел и будет выправлять ножку моему маленькому Бенни.
Миссис Переел была худой старухой. Посмотрев на нее, Дороти несколько мгновений раздумывала: неужели все женщины в окрестностях Сторма едят впроголодь или даже голодают? Старуха была старше мужа на несколько лет и так же боялась его, как тетя Доротея своего отца. Она, не веря собственным глазам, смотрела на маленькую девочку, которая так внезапно вбежала к ней.
— А вы кто такая? — спросила она.
— Я Дороти Сезиджер. Скажите, пожалуйста, можно мне сесть на этот стул?
Но так как женщина не сразу ответила, Дороти взяла стул, не дожидаясь позволения. Она отвязала шляпу, которая упала на пол, и осмотрелась вокруг.
— Что у вас на обед, жена?
— Тушеное мясо с луком, — оторопело ответила миссис Персел.
— Пожалуйста, дайте мне поскорее поесть. Я очень голодна, — попросила Дороти.
В эту минуту вошел Персел:
— Старуха, эта кроха из Канады; она живет теперь в Сторме. Я ее встретил в лесу. Она отыскала западню с кроликом, у зверушки сломана нога. Я его вылечу, и, когда Бенни совершенно поправится, мы его отдадим маленькой мисс.
— Я буду очень рада, и Бог будет доволен вами, мистер Персел, — заметила Дороти и прибавила: — Знаете, жена, во мне пусто-пусто! Пожалуйста, поскорее дайте мне еды.
Миссис Персел принесла одну из немногих фарфоровых тарелок, белую, тонкую, с нарисованными на донышке вишнями. Она покрыла небольшой столик грубой, но чистой и свежей скатертью, затем вынула из печки вкусное, сочное мясо и подала ребенку.
— Чуточку жалко закрывать такие красивые вишни, — посетовала Дороти. — Я никогда не видела такой изящной и милой тарелочки!
Несколько придя в себя, старая миссис Персел слегка улыбнулась. Дороти была так голодна, что съела решительно все. В это время Персел пошел в сарайчик, чтобы сделать раненому кролику необходимую операцию. Вскоре он принес его назад. Маленькая лапка зверька была положена между двумя щепочками и крепко забинтована. Сторож посадил Бенни в корзину, чтобы Дороти могла посмотреть на него.
— Ах, как я вас люблю, как я вас люблю, — промолвила девочка, — и я буду просить Бога, чтобы Он тоже полюбил вас.
Персел сел за стол в прекрасном расположении духа. Во время обеда он то и дело посматривал на веселое, оживленное личико Дороти.
— Я полагаю, мисс, — сказал он, пообедав, — что могу доставить себе удовольствие отвести вас домой.
— Вы говорите очень хорошо, очень вежливо, мистер Персел, — отметила Дороти. — Но я собираюсь «шествовать» еще дальше. Вы меня сытно накормили и я очень благодарна вам, жена, и вам, мистер Персел. Завтра я приду опять справиться о здоровье моего милого Бенни. Ах, как я буду счастлива, когда мой голубчик переедет ко мне. Он будет спать в моей комнате. Я никогда-никогда, пока жива, не забуду вас, мистер Персел. А вы, жена, готовите вкуснейшее тушеное мясо, и я непременно расскажу тете Доротее о вашей красивой тарелочке с вишнями посередине. Она просто восхитительна!
С этими словами Дороти соскользнула со стула. Дойдя до дверей домика, она остановилась, вспомнила, что кое о чем забыла, сложила ручки на груди и серьезно сказала:
— Благодарю тебя, Боже, за этот вкусный обед, который был гораздо, гораздо лучше завтрака.
Глава IV
Письмо для мисс Сезиджер
В это утро с мисс Доротеей Сезиджер случилось необыкновенное происшествие: она получила письмо. В жизни бедной дочери старого сэра Роджера всякое письмо было великим событием. Благодаря замкнутой жизни отца, у нее было очень мало друзей. Сама она никому не писала, а потому и ей никто не писал. К Доротее не приходили даже счета из магазинов, потому что за все немедленно уплачивалось на месте. Мисс Сезиджер было не о чем писать. Когда однажды ей решили пошить новое платье, она для этого отправилась в ближайший город, который стоял в десятке миль от Сторма, выбрала материю и тотчас же заплатила за нее, а вернувшись домой, приказала Мэри приняться за шитье.
