Чарльз Диккенс - Лавка древностей. Часть 2
Нѣтъ ничего удивительнаго, что у Барбары въ это утро болѣла голова, а мать ея была въ дурномъ расположеніи духа, критиковала представленія въ циркѣ, говорила, что клоунъ гораздо старше, чѣмъ имъ показался наканунѣ. Кита это нисколько не удивило. Онъ самъ уже испытывалъ нѣкоторое разочарованіе: онъ сообразилъ, что то же самое представленіе, которое привело ихъ въ такой восторгъ, шло наканунѣ этого вечера и будетъ повторяться и завтра, и послѣзавтра, и въ продолженіе многихъ недѣль и даже мѣсяцевъ; только они не будутъ на нихъ присутствовать. Вотъ и вся разница между вчерашнимъ и сегодняшнимъ днемъ: всѣ мы или отправляемся на представленіе, или возвращаемся съ него.
Но вѣдь и солнце при своемъ восходѣ свѣтитъ слабо и лишь постепенно набирается силы и бодрости. И наши пріятели мало-по-малу развеселились, воспоминанія ихъ стали прныимать болѣе пріятный, сочувственный оттѣнокъ. Они много смѣялись во время пути и, когда подходили къ коттэджу, были въ отличномъ расположеніи духа. Мать Барбары увѣряла, что она нисколько не устала и чувствуетъ себя какъ нельзя лучше. И Барбара, и Китъ говорили то же самое, хотя Барбара все время была какъ-то неестественно покойна и молчалива! Бѣдная Барбара!
Они пришли домой вовремя, такъ что Китъ успѣлъ почистить лошадку — она у него блестѣла, какъ стеклышко — раньше, чѣмъ м-ръ Гарландъ сошелъ къ завтраку. И старичокъ, и жена его, и м-ръ Абель очень хвалили Кита за его аккуратность. Въ обычный часъ, минута въ минуту, секунда въ секунду, м-ръ Абель — онъ былъ олицетвореніе аккуратности — вышелъ изъ дома, чтобы попасть на поѣздъ, шедшій въ Лондонъ, а отецъ его отправился съ Китомъ въ садъ.
Китъ очень любилъ работать въ саду. Въ хорошую погоду старушка-барыня садилась съ своимъ вязаньемъ неподалеку на скамеечкѣ, старикъ копалъ, или обрѣзывалъ огромными ножницами вѣтви, или помогалъ въ чемъ нибудь Киту, а лошадка весело смотрѣла на нихъ изъ-за своей загородки. Нынче имъ предстояло подрѣзать и подвѣсить виноградныя лозы. Китъ взобрался на маленькую лѣсенку и усердно принялся за дѣло. Старичокъ подавалъ ему, по мѣрѣ надобности, гвозди и кусочки холста и съ интересомъ слѣдилъ за работой. Старушка и пони, по обыкновенію, дополняли эту чисто семейную картину.
— Такъ ты пріобрѣлъ вчера новаго пріятеля, Христофоръ? проговорилъ старичокъ.
— Извините, сударь, я не разслышалъ, о чемъ вы меня спрашиваете, сказалъ Китъ, глядя внизъ.
— Я говорю, у тебя нашелся новый другъ и покровитель, тамъ, въ конторѣ, какъ мнѣ сказывалъ Абелъ.
— Точно такъ, сударь. Онъ очень ласково со мной обошелся.
— Мнѣ очень пріятно это слышать, промолвилъ старичокъ улыбаясь. — Современемъ онъ еще больше будетъ къ тебѣ благоволить.
— Въ самомъ дѣлѣ, сударь? Какой онъ, право, добрый. Только мнѣ этого совсѣмъ не нужно.
И Китъ крѣпко застучалъ по неподатливому гвоздю.
— Онъ, кажется, очень желаетъ взять тебя въ услуженіе. Однако, будь осторожнѣе, Китъ. Какъ бы ты не свалился съ лѣстницы и не ушибся!
— Меня взять въ услуженіе! — Китъ бросилъ работу и, стоя на лѣстницѣ, сразу повернулся всѣмъ тѣломъ, какъ настоящій акробатъ. — Должно быть онъ пошутилъ.
— Нѣтъ, онъ вовсе не шутя говорилъ Абелю.
— Это ни на что не похоже! Я никакъ этого не ожидалъ отъ него! пробормоталъ Китъ, жалостливо взглянувъ на обоихъ стариковъ.
— Слушай, что я тебѣ скажу, Христофоръ! Это очень важный для тебя вопросъ, и ты долженъ хорошенько поразмыслить о немъ. Я не думаю, чтобъ этотъ господинъ могъ относиться къ тебѣ съ большимъ довѣріемъ и расположеніемъ, чѣмъ я, но во всякомъ случаѣ онъ можетъ тебѣ предложить гораздо больше денегъ.
— Ну, а дальше что, сударь?
— Погоди, погоди, я еще не кончилъ. Твой старый хоэяинъ, какъ мнѣ передавали, былъ очень доволенъ тобой. Если ты будешь служить у этого барина и если ему удастся отыскать старика и его внучку, — а онъ употребитъ всѣ усилія, чтобы достигнуть своей цѣли, — ты получишь большое вознагражденіе. Ужъ я не говорю о счастьѣ, которое тебѣ предстоить свидѣться съ тѣми, къ кому ты, какъ кажется, и до сихъ поръ такъ искренно и безкорыстно привязанъ. Ты долженъ серьезно подумать, Христофоръ, прежде чѣмъ принять то или другое рѣшеніе.
Кита кольнуло въ сердце: а что если его завѣтная мечта, наконецъ, осуществится? но онъ тотчасъ же опомнился и съ неудовольствіемъ проворчалъ:
— Пускай тотъ баринъ на меня не разсчитываетъ, я ему не слуга. И съ чего онъ взялъ, что меня можно сманитъ съ мѣста? Я еще съ ума не сошелъ, продолжалъ онъ, постучавъ нѣсколько времени молоткомъ.
— Если ты ему откажешь, Христофоръ, вотъ тогда, пожалуй, онъ приметъ тебя за сумасшедшаго, серьезно замѣтилъ м-ръ Гарландъ
— Ну, и пускай его думаетъ, что хочеть. Какое мнѣ дѣло до того, что онъ тамъ думаетъ? грубовато возразилъ Китъ. — Если бы я рѣшился промѣнять на кого бы то ни было такихъ хорошихъ, добрыхъ господъ, которые взяли съ улицы голоднаго нищаго и пріютили у себя — вы даже не знаете, сударь, въ какомъ ужасномъ положеніи мы тогда были — я былъ бы настоящимъ дуракомъ, да еще, вдобавокъ, неблагодарнымъ. Другое дѣло, когда миссъ Нелли возвратится. Тогда, съ вашего позволенія, мадамъ, обратился онькъ старушкѣ, - по окончаніи всѣхъ работъ дома, я буду иной разъ ходить къ ней и услуживать ей, если только мои услуги ей понадобятся. Но вѣдь она вернется богачкой, — я это не разъ слышалъ отъ ея дѣдушки — зачѣмъ тогда я ей понадоблюсь! Нѣтъ, нѣтъ, заключилъ Китъ, печально покачавъ головой, — я уже больше ей не нуженъ, да и дай Богъ, чтобы это было такъ, хотя мнѣ ужасно хотѣлось бы ее увидѣть!
Китъ изо всей мочи ударилъ молоткомъ и, вбивъ гвоздь гораздо глубже, чѣмъ слѣдовало, опять повернулся на лѣстницѣ.
— Вотъ хоть бы наша лошадка, мадамъ, слышите, какъ она заржала — она знаетъ, что мы о ней говоримъ — развѣ она подпуститъ къ себѣ кого нибудь, кромѣ меня? A кто будетъ, сударь, такъ ухаживать за садомъ, кто будетъ мадамъ, ходить за м-ромъ Абелемъ? Онъ еще на-дняхъ говорилъ: «надѣюсь», говоритъ, «Христофоръ, что мы долго проживемъ вмѣстѣ» и теперь вдругъ разстаться съ нимъ. Да мать съ горя заболѣла бы, и даже маленькій Яша проплакалъ бы всѣ глаза, если бы это случилось.
Неизвѣстно, сколько еще времени Китъ распространялся бы на эту тему, стоя на лѣсенкѣ и обращаясь по очереди, — большею частью невпопадъ, — то къ старику то къ старушкѣ, если бы не прибѣжала Барбара съ письмомъ, которое, по ея словамъ, какой-то господинъ привезъ изъ конторы. Она подала барину письмо и съ удивленіемъ взглянула на ораторсгвовавшаго Кита.
— Вотъ какъ! Попроси-ка этого господина сюда, сказалъ старичокъ.
— Мы не будемъ продолжать этого разговора, обратился онъ къ Киту, — будь увѣренъ, Христофоръ, что и намъ такъ же тяжело разставаться съ тобой, какъ и тебѣ съ нами.
Старушка поспѣшила съ своей стороны прибавить нѣсколько ласковыхъ, сердечныхъ словъ.
— Вмѣстѣ съ тѣмъ предупреждаю тебя, Христофоръ, молвилъ м-ръ Гарландъ, глядя на письмо, которое у него было въ рукахъ, — что если ты будешь нуженъ этому господину, я могу тебя отпускать на часъ, другой, даже на день, на два, и ты не долженъ отказываться. А! Вотъ и молодой человѣкъ! Какъ вы поживаете, сударь? обратился онъ къ Чекстеру.
Тотъ ухарски подлетѣлъ. Шляпа у него была на бекрень, длинные волосы развѣвались по вѣтру.
— Надѣюсь, сударь, что и вы находитесь въ вожделѣнномъ здравіи? И вы также, мадамъ, привѣтствовалъ Чекстеръ хозяевъ. — Какая у васъ прелестная дача, настоящая бонбоньерка!
— Вы, вѣроятно, намѣревались увезти съ собой Кита? спросилъ м-ръ Гарландь.
— Я для этого именно и взялъ кэбъ. Онъ ожидаетъ насъ у воротъ. Можетъ быть вамъ интересно будетъ взглянуть на сѣраго коня. Чудо что за конь!
М-ръ Гарландъ отклонилъ это предложеніе на томъ основаніи, что онъ ничего не понимаетъ въ лошадяхъ и не съумѣетъ оцѣнить красоты сѣраго коня, и пригласилъ Чекстера слегка позавтракать съ ними, на что гость изъявилъ свое полное согласіе. Подали холодное мясо, эль и вино, и всѣ сѣли за столъ.
Желая обворожить хозяевъ и вмѣстѣ съ тѣмъ наглядно доказать имъ, что городскіе жители въ умственномъ отношеніи несравненно выше дачниковъ, м-ръ Чекстеръ началъ передавать имъ городскія сплетни — онъ былъ большой на это мастеръ, по увѣренію его же пріятелей. По его словамъ, ссора между маркизомъ Мизлеромъ и лордомъ Бобби возникла не изъ-за пирога съ голубями, какъ увѣряли газеты, а изъ-за бутылки шампанскаго. Точно также невѣренъ слухъ, распространенный тѣми же газетами, будто лордъ Бобби сказалъ, обратясь къ Мизлеру: «Мизлеръ, одинъ изъ насъ лжетъ, и это, конечно, не я». Ему, Чекстеру, доподлинно извѣстно, что онъ сказалъ: «Мизлеръ, вы знаете, гдѣ меня можно найти, я всегда къ вашимъ услугамъ». A это даетъ совсѣмъ иную окраску всему дѣлу. Затѣмъ онъ сообщилъ имъ достовѣрную цифру той суммы, которую герцогь Тигсберри даетъ ежегодно на содержаніе примадоннѣ итальянской оперы, Віолеттѣ Штетта, и выплачиваетъ ее не по полугодіямъ, какъ утверждали почему-то, а каждые три мѣсяца, не включая сюда расходовъ на покупку золотыхъ вещей, духовъ, головной пудры для пяти лакеевъ и двухъ ежедневныхъ смѣнъ замшевыхъ перчатокъ для пажа. Онъ старался увѣрить гостепріимныхъ хозяевъ, что они могутъ быть совершенно покойны на этотъ счетъ, такъ какъ онъ получаетъ свѣдѣнія изъ первыхъ рукъ; и нѣсколькими закулисными и придворными анекдотами онъ блистательно закончилъ бесѣду, которую велъ единолично безъ всякой посторонней помощи въ продолженіе цѣлаго часа.
