Чарльз Диккенс - Наш общий друг. Часть 2
Ея твердое намѣреніе срѣзать миссъ Аббе было такъ мало оскорбительно для этой самодержавной власти, что вызвало только улыбку съ ея стороны.
— Это вы хорошо дѣлаете, моя милочка, что заступаетесь за тѣхъ, кого любите, — сказала она.
— Хорошо или худо, но я всегда буду такъ дѣлать, — пробормотала упрямо миссъ Ренъ съ характернымъ движеніемъ подбородка.
— Вотъ этотъ документъ, сударыня, — сказалъ Райя, вручая миссъ Аббе подлинное заявленіе Райдергуда за его подписью. — Не угодно ли прочесть?
— Погодите.
Тутъ миссъ Аббе обратилась къ дѣвочкѣ:
— Прежде всего скажите мнѣ, моя милочка, вы пробовали когда-нибудь грогъ?
Миссъ Ренъ покачала головой.
— Хотите отвѣдать?
— Хочу, если вкусно.
— Хорошо. Я сейчасъ вамъ налью; надѣюсь, что понравится. Присядьте сюда, къ огоньку, и поставьте ваши ножки на рѣшетку. Ночь очень холодная: туманъ пронизываетъ до костей.
Когда миссъ Аббе помогала дѣвочкѣ повернуть стулъ къ огню, у той свалилась шляпа и упала на полъ.
— Ахъ, какіе прелестные волосы! — вскрикнула миссъ Аббе. — Ихъ хватить на парики всѣмъ кукламъ въ мірѣ. Какая густота!
— Это что! — живо подхватила миссъ Ренъ. — Погодите-ка. Ну, что вы скажете объ этомъ?
Съ этими словами она развязала тесемку, которою были стянуты ея волосы, и золотой потокъ покрылъ ея станъ и весь ея стулъ до самаго пола. Восхищеніе, видимо, боролось съ недоумѣніемъ въ душѣ миссъ Аббе. Она сдѣлала знакъ еврею подойти и, доставая изъ шкапика бутылку, спросила его шепотомъ:
— Ребенокъ или взрослая?
— Ребенокъ по годамъ, взрослая по самостоятельности и опытности, — былъ отвѣтъ.
«Вы это обо мнѣ тамъ говорите, добрые люди», думала тѣмъ временемъ миссъ Ренъ, сидя въ золотой бесѣдкѣ своихъ волосъ и грѣя озябшія ноги. «Я не могу разслышать вашихъ словъ, но все равно: я знаю всѣ ваши хитрости и повадки!»,
Грогъ, налитый предварительно къ ложечку, пришелся по вкусу миссъ Ренъ, а потому надлежащая (въ предѣлахъ благоразумія) порція этого напитка была изготовлена искусными руками миссъ Аббе, причемъ и Райя получилъ свою долю. Послѣ такого вступленія миссъ Аббе принялась за чтеніе документа. Всякій разъ, какъ, во время этой процедуры, она поднимала брови въ знакъ своего удивленія, наблюдательная миссъ Ренъ подчеркивала это движеніе выразительнымъ хлебкомъ.
— То, что здѣсь написано, — заговорила миссъ Аббе, перечтя документъ нѣсколько разъ и уразумѣвъ его содержаніе, — доказываетъ только (хотя тутъ не требуется особенныхъ доказательствъ), что Рогъ Райдергудъ — негодяй. Я даже подозрѣваю, не онъ ли одинъ сдѣлалъ все дѣло. Впрочемъ, мои подозрѣнія, вѣроятно, навсегда останутся лишь подозрѣніями. Теперь я вижу, что напрасно обидѣла отца Лиззи. Но я никогда не обижала ее. Даже въ тѣ времена, когда дѣла ея были въ самомъ плачевномъ положеніи, я ей вполнѣ довѣряла и пыталась убѣдить ее переѣхать ко мнѣ. Я очень жалѣю, что такъ дурно поступила съ человѣкомъ, особенно теперь, когда этого поправить нельзя… Будьте добры, передайте отъ меня Лиззи — и пусть она всегда это помнитъ, что если ей когда-нибудь вздумается заглянуть къ «Веселымъ Товарищамъ», она найдетъ у нихъ пріютъ и вѣрнаго друга. Она давно ужъ знаетъ миссъ Аббе — напомните ей это, — и знаетъ, какой пріютъ и какого друга найдетъ она здѣсь. У меня правило: кратко и сладко или кратко и горько, смотря какъ аукнется, — прибавила миссъ Аббе. — Вотъ все, что я имѣю сказать и этого довольно.
Но, прежде чѣмъ гости допили грогъ, хозяйка сообразила, что ей не мѣшало бы имѣть у себя копію съ документа.
— Бумага не длинная: можетъ быть, вы не откажетесь переписать ее для меня? — сказала она Райѣ.
Старикъ охотно согласился. Надѣвъ очки, онъ сталъ у маленькой конторки въ углу, надъ которой красовались нанизанные на проволоку хозяйственные счета миссъ Аббе, а на полочкѣ хранились стклянки съ образцами питій (долговые же счета покупателей строго воспрещались администраціей «Товарищей»), и принялся писать красивымъ, четкимъ почеркомъ. Пока онъ стоялъ тамъ, поглощенный этимъ занятіемъ, напоминая всей своей фигурой древняго книжника за работой, миссъ Аббе, глядя на него и на крошечную кукольную швею, сидѣвшую въ золотой бесѣдкѣ своихъ чудныхъ волосъ у камина, спрашивала себя, не во снѣ ли она видитъ эти двѣ, еще невиданныя за прилавкомъ «Веселыхъ Товарищей», человѣческія фигуры и не окажется ли, когда она очнется отъ сна, что онѣ обѣ исчезли.
Два раза она, въ видѣ опыта, закрывала и снова открывала глаза, но фигуры не исчезали. Вдругъ до нея донесся (ужъ не во снѣ ли?) какой-то смутный, но тревожный шумъ. Она поспѣшно встала, и всѣ трое переглянулись въ недоумѣніи. Между тѣмъ смутный шумъ превратился въ громкіе голоса и топотъ человѣческихъ ногъ. Стало слышно, какъ гдѣ-то близко хлопали окна. Крики и возгласы доносились со стороны рѣки. Еще мгновенье, и въ таверну влетѣлъ со всѣхъ ногь Бобъ Глиббери, такъ громко топоча по корридору, какъ будто стукъ всѣхъ гвоздей въ его сапогахъ сосредоточивался въ каждомъ отдѣльномъ гвоздѣ.
— Что случилось? — спросила его миссъ Аббе.
— Въ туманѣ опрокинули чью-то лодку, мэмъ! отвѣчалъ запыхавшійся Бобъ. — Народу на рѣкѣ всегда много.
— Скажи, чтобъ поставили всѣ котлы на огонь! — скомандовала миссъ Аббе. — Вытащить ванну! Развѣсить передъ каминомъ теплыя одѣяла. Налить бутылки кипяткомъ… Эй, вы, тамъ, на кухнѣ! Встряхнитесь! Живѣе поворачивайтесь, да помните, что дѣлаете!
Пока миссъ Аббе частью отдавала эти приказанія лично Бобу (котораго при этомъ для большей вразумительности схватила за вихоръ и стукнула головой о стѣнку), частью же отсылала ихъ на кухню, всѣ ея кліенты, сидѣвшіе въ общей пріемной, толкая другъ друга, побѣжали на пристань, и шумъ снаружи усилился.
— Пойдемте, посмотримъ, — сказала миссъ Аббе своимъ гостямъ.
Всѣ трое торопливо прошли въ опустѣвшую пріемную, а изъ нея вышли на деревянный балконъ, висѣвшій надъ рѣкой.
— Эй, вы, тамъ внизу! — крикнула миссъ Аббе повелительнымъ тономъ. — Не знаетъ ли кто-нибудь, что тамъ случилось?
— Пароходъ, миссъ Аббе! — громко откликнулся кто-то, казавшійся въ туманѣ сѣрымъ пятномъ.
— Это все пароходъ, миссъ Аббе! — подтвердилъ еще кто-то.
— Вотъ его фонари, миссъ Аббе, видите? — вонъ они мелькаютъ! — прокричалъ кто-то третій.
— Вонъ онъ: пары выпускаетъ, миссъ Аббе, только прибавляетъ туману и шуму, — объяснилъ еще кто-то.
Лодки отчаливали; зажигались факелы; народъ, толпясь и галдя, бѣжалъ на берегъ. Какой-то человѣкъ съ плескомъ шлепнулся въ воду и былъ вытащенъ среди общаго хохота. Потребовали носилки. Изъ устъ въ уста передавалась команда подать поскорѣе спасательный буекъ. Разсмотрѣть, что дѣлалось на рѣкѣ, было невозможно, ибо каждая лодка, отчаливъ и продвинувшись въ туманъ на разстояніе собственной длины, мгновенно исчезала изъ виду. Ничего нельзя было понять, кромѣ того, что со всѣхъ сторонъ осыпался упреками и возбуждалъ всеобщее негодованіе какой-то пароходъ. «Ему, душегубу, прямая дорога въ колоніи для ссыльно-каторжныхъ!» «Капитана подъ судъ!» «Что это за экипажъ, который тѣшится тѣмъ, что топитъ людей!» «Да это все тотъ же пароходъ, что рветъ на куски своими колесами плашкотниковъ на Темзѣ и поджигаетъ своими трубами дома». «Дѣло извѣстное: онъ никогда ничего и не дѣлалъ, кромѣ вреда».
Вся масса тумана была насыщена такими попреками, извергавшимися на всѣ лады охрипшими голосами. Все это время огни преступнаго парохода медленно двигались, мерцая въ туманѣ какимъ-то призрачнымъ свѣтомъ. Вотъ онъ остановился, выжидая, и началъ жечь бенгальскіе огни. Вокругъ него образовалось свѣтлое пятно, точно туманъ загорѣлся, и въ этомъ пятнѣ, подъ крики съ берега, измѣнившіе тонъ, сдѣлавшись еще громче, еще возбужденнѣе, обозначились двигавшіяся тѣни людей и лодокъ. На берегу кричали: «Вотъ! Вотъ опять!»… «Ударь веслами еще раза два! Продвинь впередъ — вотъ такъ. Ура! держи!»… «Хватай! Тащи въ лодку!» Вотъ полетѣло внизъ нѣсколько клочковъ бенгальскаго огня, ночь снова почернѣла, и стало слышно во тьмѣ, какъ завертѣлись колеса парохода, послѣ чего огни его плавно двинулись по направленію къ морю.
Миссъ Аббе и двумъ ея спутникамъ казалось, что вся эта кутерьма заняла очень много времени. Теперь началось торопливое общее движеніе лодокъ и людей отъ рѣки къ тавернѣ, какъ раньше отъ таверны къ рѣкѣ, и только когда причалила первая лодка, они узнали, что случилось.
— Эй, вы! — провозгласила миссъ Аббе тѣмъ же повелительнымъ тономъ. — Если это Томъ Тутль тамъ стоитъ, — пусть подойдетъ сюда сейчасъ же.
Томъ Тутль покорно исполнилъ приказъ. Толпа повалила за нимъ.
— Что такое случилось? — спросила миссъ Аббе.
— Иностранный пароходъ опрокинулъ лодку, миссъ.
— Сколько человѣкъ было въ лодкѣ?
