Пелам Вудхаус - Золотце ты наше. Джим с Пиккадилли. Даровые деньги (сборник)
– Доброе утро, Юджиния, – поздоровалась гостья. – Питер, это моя сестра Юджиния. Мой муж.
Миссис Крокер церемонно поклонилась. Она думала, до чего ж безнадежен американский этот Пэтт: мешковатый костюм, нелепые ботинки, смехотворная шляпа. И как мало у него волос… Вообще никаких достоинств – ни обаяния, ни культуры, ни красоты, ни элегантности, ни осанки, ни ума. Словом, ни одного из тех свойств, которые возвышают мужчин над уровнем таракана.
Пэтт со своей стороны ежился под ее холодным взглядом, нацеленным ему точно между глаз, чувствуя себя так, словно его разнимает на составные части неуклюжий самоучка. Он невольно подумал: каков же из себя этот Крокер, за которого вышла замуж такая тетя? Не иначе как атлетический красавец, властный, брызжущий энергией, с квадратной челюстью и мощным голосом. Мужчина более бледной наружности вряд ли согласился бы связать с ней судьбу. Да, вряд ли. Окольными путями Пэтт пробрался к дальнему креслу, юркнул в него и замер, притворяясь мертвым, как опоссум. Никакого участия в грядущей беседе он принимать не желал.
– Огдена ты, конечно, помнишь, – продолжала миссис Пэтт.
Она сидела, жестко выпрямившись, и так походила на каменное изваяние, что каждый раз, когда она открывала рот, казалось, будто вещает статуя.
– Да, – коротко ответила миссис Крокер. – Пожалуйста, попроси его, чтобы он не вертел вазу. Она очень ценная.
И она устремила на юного гостя, который небрежно крутил красивейшее изделие древней китайской поры, такой же взгляд, каким только что расправилась с его отчимом. Но что ему взгляды! Он переместил конфетину из-за правой щеки под левую, тупо посмотрел на тетку и возобновил манипуляции с вазой. В его жизни миссис Крокер не значила ничего.
– Огден, – велела миссис Пэтт, – иди сюда и сядь!
– Не хочу-у…
– Ты надолго в Англию, Неста? – холодно осведомилась миссис Крокер.
– Не знаю. Мы еще не решили.
– Вот как?
Она отвлеклась. Огден, разыскав бронзовый нож для разрезания бумаг, принялся постукивать им по вазе. Звенящая нота, которой отзывался фарфор, ласкала юную душу.
– Если Огдену так уж хочется разбить вазу, – отчужденно произнесла миссис Крокер, – я позвоню дворецкому, пусть принесет молоток.
– Огден! – прикрикнула миссис Пэтт.
– Прям уж ни до чего не дотронься, – проворчал Огден, отходя к окну, где и встал, уставясь на площадь. Легкое подергивание ушей показывало, что он по-прежнему жует конфету.
– Малыш все такой же забавный, – пробормотала хозяйка.
– Я приехала не Огдена обсуждать!
Миссис Крокер вскинула бровь. Даже миссис Ланнерс, у которой она переняла эту манеру, не сумела бы вскинуть ее искуснее.
– Вот я и жду, Неста, пока ты объяснишь зачем.
– Поговорить о твоем пасынке, Джеймсе Крокере.
Дисциплина, которую взращивала в себе миссис Крокер, спасла ее от унижения: ей удалось скрыть, как она удивлена. Она грациозно махнула ладошкой (точь-в-точь герцогиня Эксминстер, непревзойденная махальщица), сообщая, что внимательно слушает.
– О твоем пасынке Джеймсе, – повторила миссис Пэтт. – Как там его называют нью-йоркские газеты, Питер?
Опоссум ожил. Он исхитрился завернуться в такой плотный кокон небытия, что теперь, когда его включили в беседу, выскочил, как чертик из коробки или труп из могилы. Повинуясь властному зову, он сдвинул в сторону плиту и высунул голову.
– Джим с Пиккадилли, – слабо промолвил он.
– Джим с Пиккадилли! – повторила миссис Крокер. – Что за наглость!
Несмотря на все муки, тусклая улыбка тронула при этом восклицании маску смерти.
– Им бы следовало…
– Питер!
И Пэтт скончался вновь, всем своим видом выражая почтение.
– С какой стати нью-йоркским газетам вообще вздумалось писать про Джеймса? – осведомилась миссис Крокер.
– Питер, объясни.
Пэтт нехотя сбросил погребальные одежды. Он полагал, что беседу Неста будет вести в одиночку.
– Э… ну… он сейчас у всех на языке.
– Почему?
– Как же, вырос в Америке, работал в газете – и вдруг уезжает в Англию, просто герцогом каким-то становится. Знается с другими герцогами, играет в карты с королем… Естественно, они заволновались.
На лице миссис Крокер обозначилось более любезное выражение.
– Да, конечно. Газетам не помешаешь печатать, что они хотят. Итак, они опубликовали очерк о его успехах в английском обществе!
– Успехах, – хмыкнул Пэтт. – Уж это верно…
– Надо что-то предпринять, – вмешалась миссис Пэтт.
Пэтт одобрил и это.
– Неста просто заболеет, если так пойдет!
Миссис Крокер вскинула бровь. Удержать на лице довольную улыбку стоило ей немало трудов.
– Всегда в тебе, Неста, говорит мелкая ревность…
Миссис Пэтт разразилась металлическим хохотом.
– Чего-чего, – вскричала она, – а позора я не желаю!
– Позора?
– А как еще это назвать? Разве ты не сгорела бы со стыда? Открываешь воскресную газету, а там статейка на целую полосу о твоем племянничке, который напивается на скачках, дерется с букмекером, срывает митинг! Мало того, его судят, потому что он не женился на какой-то буфетчице!
Натренированное хладнокровие миссис Крокер сохранила, но внутренне сотряслась. Эпизоды, на которые ссылалась сестра, давно отошли в область преданий, были кошмаром умершего прошлого, но вот, оказывается, в газетах они гуляют до сих пор! Она опять твердо решила побеседовать с Джеймсом, когда удастся его изловить, да так, чтоб вытряхнуть все эти скандалы раз и навсегда.
– Это не все, хотя, конечно, и этого за глаза хватит. Газеты вдобавок раскопали, что я – его тетя. Две недели назад поместили мое фото в статью. Теперь нас вечно будут соединять. Вот почему я приехала к тебе. Этому надо положить конец. Единственный способ – забрать твоего пасынка из Лондона, где он носится без узды. Питер, добрая душа, согласился взять его к себе в контору. С его стороны это очень великодушно, проку еще долго не будет. Но мы все обсудили. Другого выхода нет. Я приехала просить, чтобы ты позволила Джеймсу уехать с нами. Мы убережем его от дальнейших неприятностей. Дадим честную работу. Что ты скажешь?
– А чего ты ждешь? – Миссис Крокер вскинула бровь. – Что я могу сказать? Абсурд какой-то! В жизни такого бреда не слышала!
– Ты отказываешься?
– Разумеется!
– Вот как?
Пэтт вжался в кресло. Сейчас он чувствовал себя миролюбивым и нервным посетителем салуна на Диком Западе, перед которым два ковбоя тянутся к набедренным карманам. Ни жена, ни ее сестра не обращали на него ни малейшего внимания. Между ними шла заключительная дуэль взглядов. После некоторой паузы – минуты тянулись, как века, – миссис Крокер небрежно засмеялась:
– Неслыханно!
Миссис Пэтт была не в том настроении, чтобы выражаться изящно.
– Сама понимаешь, в Лондоне твой Джеймс погибнет. Ради него, не ради меня…
Миссис Крокер опять издала легкий, оскорбительно переливчатый смех, вызывающий у собеседника досаду.
– Не смеши меня, Неста! Погибнет! Не спорю, давным-давно, когда Джеймс был помоложе и еще не приноровился к обычаям лондонского общества, он вел себя необузданно. Теперь с этим покончено. Он знает… – она запнулась, изготовляясь к удару, – что правительство в любой момент может пожаловать его отцу титул.
Выстрел сразил наповал. У пораженной сестры вырвался вздох изумления.
– Что?!
Двумя пальчиками, унизанными кольцами, миссис Крокер прикрыла рот, пряча утомленный зевок.
– Ну да-а! А ты не знала? Хотя, конечно, живешь в такой глуши… О да, весьма вероятно, имя мистера Крокера появится уже в следующем «Почетном Списке». Джеймс вполне осознает, что надо вести себя соответственно. Он такой милый! Сначала ему мешало то, что он угодил в дурную компанию, но теперь его ближайший друг – лорд Перси Уиппл, второй сын герцога Дивайзиса. Герцог – один из самых видных людей королевства, личный друг премьер-министра.
Под градом титулов миссис Пэтт совсем поникла, но, собрав последние силы, откликнулась в том же духе.
– О, правда? Как приятно! Я думаю, он знаком с лордом Уизбичем, нашим большим другом.
Миссис Крокер несколько опешила. Она и не предполагала, что у сестры еще остался заряд в пистолете, пусть и такой мелкокалиберный.
– Ты знакома с лордом Уизбичем?
– А как же! – чуть воспрянула духом Неста. – Видимся с ним почти каждый день. Он всегда говорит – к вам приходишь, как домой… У него в Нью-Йорке так мало знакомых, он просто расцветает у нас.
Но миссис Крокер уже успела опомниться.
– Бедный Уизби! – томно протянула она.
– Что? – вытаращила глаза миссис Пэтт.
– Все такой же глупый и безвольный! Уехал из Лондона в кругосветное путешествие, а застрял в Нью-Йорке! Как это на него похоже!
– Ты знаешь лорда Уизбича?
– Знаю? – вскинула бровь миссис Крокер. – Да после лорда Уиппла он самый близкий друг Джеймса!
Миссис Пэтт поднялась, даже в поражении сохраняя величие. Когда она призвала взглядом сына и мужа, сын – и тот понял, что ослушаться ее нельзя. Она не вымолвила ни слова.
