Анри Мишо - Портрет А
Встряски и шквальные порывы — такие опасности подстерегают в воздухе. Но в них же и радость. Как не увлечься возвышенной мэйдостранской круговертью?
Но она, как видно, не бесконечна.
И правда, с неба все время падают мэйдостранцы. Это почти уже вошло в привычку. Разве что их близкие обращают внимание. А некоторые только и смотрят вверх — любуются падениями.
* * *Крылья без головы, без птиц, свободные от всякого тела, одни лишь крылья летят навстречу солнцу и небу, которое еще не засияло, но борется изо всех сил за сияние, пробивают свой путь в эмпиреях, словно снаряд долгожданного блаженства.
Тишина. Взлетают.
То, о чем мэйдостранцы так долго мечтали, наконец удалось. Теперь они там.
Из сборника
«Пассажи: 1937–1963»{122}
(пер. А. Поповой)
Игра со звуками
…
Когда ничего не движется, движется время,
время,
ни вверх, ни вниз,
время,
по мне,
со мной,
и во мне,
через меня,
минует во мне пролёт за пролётом, а я извожусь и жду.
Время.
Время.
Я себя через Время прослушиваю.
Ощупываю себя.
Я долблю себя Временем.
Соблазняюсь и раздражаюсь…
Плету себя.
Поднимаю.
Переношу.
И долблю себя Временем…
Птица-дятел.
Я птица-дятел.
Птица-дятел.
Что я делаю?
Я зову.
Я зову.
Я зову.
Я не знаю, кого я зову.
Тот, кого я зову, не знает.
Это кто-то слабый,
наголову разбитый.
Это кто-то гордый, он все равно не разбит.
Я зову.
Я зову кого-то оттуда,
этот кто-то затерян вдали,
в совершенно другом мире.
(Значит, вся моя твердость вранье?)
Я зову.
Я сел за чистейший из инструментов,
не сравнить с моим голосом глуховатым.
За певучий инструмент, который меня не судит,
который за мной не следит,
я отбросил всякий стыд и зову,
я зову,
я зову из далекой могилы прошедшего детства
оно, как и прежде, дуется, сжавшись в комок,
из далекой пустыни моих нынешних дней,
я зову,
я зову.
Этот зов меня самого удивляет.
Я зову, хотя, может быть, уже поздно.
Просто, чтобы мой потолок обвалился,
может быть, и так,
но главное —
я зову.
Из сборника
«Лицом к засовам»{123}
Из цикла «Поэзия — сила»{124}
(пер. А. Поповой)
За дело, я здесь
Толкнул твою дверь и вошел
За дело, я здесь
Внутри
И тебе помогу
Покинутости — конец
Проблемам — конец
Отбросим проблемы — разорванные веревки
Кошмар, который загнал тебя в угол,
исчез
Подставляю плечо
Ты вместе со мной сделаешь первый шаг
По лестнице бесконечной
Которая тебя понесет
Которая тебя вознесет
Поможет прийти к себе
Я тебя успокою
Раскину в тебе скатерти мирной жизни
Пригрею ребенка твоей мечты
Взмах
Взмах пальмовых листьев и прочь хоровод тревожных
видений
Взмах и где твоя снежная бледность
Взмах у твоего очага… в нем заново вспыхнет пламя
За дело, я здесь
Твоим мыслям-стремлениям легче дышать
Твои мысли о беде поредели
Моя сила уже вошла в твое тело
…и лицо у тебя посвежело, морщины ушли
Болезнь к тебе уже не найдет дороги
Лихорадка отступилась
Покой гулких сводов
Покой цветущего луга
В тебе снова наступит покой
Я мчусь к тебе на помощь, как целый полк
Груз слетает с твоих утомленных плеч
Словно облачко дыма с вулкана
И злобные лица вокруг
Змеиные глазки, любители чужих неудач
Тебя уже не увидят
Их больше нет.
Спасательная команда
Работает в тайных глубинах
Как подводное теченье
Как громкая песнь
Эта песнь тебя обнимает
Эта песнь тебя поднимает
В этой песни журчит миллион ручейков
Эту песнь питает усмиренная Ниагара
Эта песнь все целиком для тебя.
Никаких больше тисков
Никаких черных теней
Никаких страхов
Не осталось даже следа
Ничем таким и не пахнет
Где раньше болело, теперь — бинты
Где раньше было раздроблено — все срослось
Где было заражение — новая кровь
Где были засовы, теперь океан открытый
Океан, где ты плывешь и его собой наполняешь,
Безупречный, словно яйцо из слоновой кости.
Я умыл лицо твоей будущей жизни.
Из цикла «Ломти знания»{125}
(пер. О. Кустовой)
Случается, что у директора зоопарка родится сын с ластами вместо ног. Конечно, как всякое несчастье, это — полная неожиданность.
И тем временем, пока ребенка доставляют на Крайний Север, надеясь, что там он окажется в более подходящей среде, семья, и так облеченная некой таинственностью, просто исчезает в ней. Кто может похвалиться тем, что действительно узнал семью директора зоопарка?
* * *Сколь менее презренны были бы люди, не носи они все на себе лица.
* * *В восемь лет я все еще хотел, чтобы меня считали растением.
* * *Не все лошади, обретя вместо хвоста кнут, стали бы кучерами.
* * *С точки зрения собаки Нью-Йорк должен быть пониже.
* * *Суметь подобрать духи к собственным утратам.
* * *Запятые теряются между домов, поэтому их так трудно читать и так утомительно одолевать улицы.
Фразы городов бесконечны, но они завораживают. И из деревень дезертируют некогда отважные землепашцы: им самим теперь хочется разобраться в восхитительно запутанном тексте, о котором все только и говорят — в него так мучительно вчитываться, да и возможно ли вчитаться?
И однако они стараются это сделать, упрямые трудяги, шагая без передышки, впитывая на ходу испарения сточных труб и проказу с фасадов вместо скрытого смысла. С рассудком, затуманенным нищетой и усталостью, блуждают эти люди перед витринами и прилавками, подчас забывая о цели поисков, но никогда — о самих поисках… Так исчезают деревни.
* * *Все прекрасно, сказал палач. У несчастья цветущий вид.
* * *Когда петух начнет нестись, заговорит курица.
* * *Человеческий слух беззащитен. Судя по всему, соседей не предполагалось.
* * *Ноги не доказывают существование лица, они доказывают существование пляжа.
* * *Шнурок на ботинке посла рвется лишь перед Их Королевскими величествами.
* * *Молчаливый в горах, болтлив на равнине.
* * *Мыло грязь не созерцает.
* * *Приклеиться может все, даже ветер.
* * *По его мнению, ночь недостаточно черна. Для него она должна быть беспросветна.
* * *Комедию для листьев не играют перед деревьями.
* * *Каждый век служит свою мессу. Чего же ждет этот, чтобы отслужить свою перед громадным алтарем отвращения?
* * *Кто сможет побрить бритву, уластит ластик.
* * *Деревья равнодушны к бреду птиц.
* * *Не дело крокодила кричать: «Осторожно, крокодил!»
* * *Скрывающий свое безумие умрет немым.
* * *Дыня пульсировала как сердце.
* * *Это час ветряных мельниц: их крылья вращает тоска.
* * *Фаллос в этом веке стал теоретиком.
* * *Это ложь, даже если правда.
* * *Страх сразу переходит на ты. Не разговоришься.
* * *Караваны нуждаются в уважении.
* * *Нет доказательств, что блоха, живущая на мыши, боится кошки.
* * *Попади в вены тигра бычья кровь, какие кошмары будут его мучить.
* * *Изгнавший своего беса докучает своими ангелами.
* * *Не будь долгов в бедности, было бы слишком одиноко, говорит бедняк в мудрости своей.
* * *Мухи в паучьей школе не учатся.
* * *Оставляя след, наносишь рану.
* * *Зачем въезжать на белом коне, если не собираешься лгать?
