Дафна дю Морье - Замок Дор
— В конце концов?! — воскликнула Линнет. — И когда же это — «в конце концов»?
— Ну, от половины первого до двух, — ответил Льюворн, — в зависимости от того, как Тим справится с лошадьми и если экипаж сможет протиснуться между живыми изгородями. У нас будет достаточно времени, чтобы отдохнуть и переодеться к обеду, который назначен на пять.
— Обед! — Линнет резко откинулась назад. — Да подавитесь вы этим обедом — вы и все остальные, потому что я на него не пойду!
Итак, Дебора оказалась права. Накануне жена была веселой лишь для отвода глаз или, что еще хуже, в предвкушении предстоящего завтрашнего дня, а сладостная ночь — всего лишь грязный обман. Он нащупал в кармане пузырек, который дала ему Дебора, и крепко сжал его.
Было почти два часа дня, когда экипаж свернул с окольной тропинки на большую дорогу и наконец остановился перед «Индийской королевой». Туман был все такой же густой, вдобавок моросил мелкий дождь. Возле гостиницы не было ни одного экипажа, а над закрытой дверью раскачивалась кричащая вывеска — свежая краска стекала с лица черноволосой красавицы.
— Недоставало только, — заметила Линнет, не двигаясь с места, — чтобы гостиница была заперта и все куда-то исчезли.
Но в окне тут же показалось чье-то лицо, и к тому времени, когда Марк Льюворн вылез из экипажа, дверь гостиницы распахнулась и на пороге, разинув от изумления рот, появился хозяин, Билл Хекст.
— Черт меня возьми, — воскликнул он, — если это не Марк Льюворн! Пока что вы оказались единственным смельчаком! Может быть, заедет еще кто-нибудь, и мы все-таки повеселимся. Входите же, входите, и ваша добрая леди тоже!
Линнет, как только вошла и огляделась, сразу увидела, что обстановка тут сильно отличается от ее безукоризненно чистой гостиницы в Трое. Это была всего-навсего захудалая придорожная гостиница с низким потолком, почерневшими от копоти балками и длинным столом на козлах. Стол был сервирован на двенадцать персон или немного больше — стаканы, вилки и ножи были совсем простые и не очень чистые. В комнате уже стоял запах эля и табака. Хозяин в жилетке, ухмыляясь, почесывал голову; судя по несвежему белью, у него не было жены, которая бы о нем позаботилась.
— У вас не будет недостатка в компании, мои дорогие, — сказал он. — Даже если никто не потащится сюда за десять миль, все равно обязательно кто-нибудь случайно забредет, да еще зайдут шахтеры, и мы славно проведем вечер. У меня зажарено пол-овцы — не пропадать же ей.
Он уже совал в руки гостям стаканы, предварительно согнав кошку с теплого местечка у очага.
— Садитесь, моя дорогая, садитесь, — упрашивал он Линнет. — Сбрасывайте туфли, если хотите, — кошка вас не поцарапает.
Марк Льюворн с тревогой наблюдал за своей исполненной презрения женой. Сейчас из-за какой-нибудь мелочи его план может полететь к чертям. Или, скорее, план Деборы.
— Полстакана сидра для миссис, пожалуйста, Билл, — попросил он. — Она не притрагивается к спиртному. — И добавил, слегка понизив голос, как будто обращался только к хозяину: — По правде говоря, она раздосадована непогодой, так как собиралась прогуляться по округе.
Билл Хекст тяжелой походкой направился к бару и протянул руку к бочонку с сидром.
— Прогуляться? — рассмеялся он. — Ну что ж, сегодня ей гулять не придется, если только она не хочет заблудиться на вересковой пустоши Госс. Дайте ей это, а я скажу вашему парню, где поставить лошадей. Наверху есть комната для вас двоих, белье проветрено — я сам присматривал за этим сегодня утром.
Марк Льюворн, повернувшись спиной к Линнет, которая, презрев предложение усесться у очага, стоя грела руки у огня, влил в стакан с сидром несколько капель из пузырька, который хранил в тайне. Когда Билл Хекст вышел из дома, окликая Тима Уди, Льюворн отнес стакан Линнет.
— Выпейте это, — сказал он со странной, грубоватой нежностью. — Я не меньше вашего раздосадован, что день испорчен.
Она приняла у него стакан и, к удивлению и облегчению Льюворна, выпила сидр залпом.
— Мне уже лучше, — сказала она. — Сидр у вашего приятеля хороший — в отличие от всего остального. Я все же прогуляюсь.
Муж ничего не ответил — он с любопытством наблюдал за ней.
Через несколько минут вернулся Билл Хекст, захлопнув за собой дверь.
— Черт побери! — воскликнул он. — Придется дать им сигнал рожком — ничего иного не остается.
Он снял с гвоздя старый медный рожок и поднес к губам.
— О нет, ради бога! — вскричала Линнет, уронив муфту и прикрывая уши ладонями. — Дуйте в него после обеда, если вам угодно, но не сейчас. Где находится Замок ан-Динас, мистер Хекст, и далеко ли до него отсюда?
Хозяин «Индийской королевы», вытирая мундштук рожка о свой рукав, с удивлением посмотрел на свою гостью.
— Около трех миль, если идти напрямик, — ответил он, — но если вы хотели гулять именно там, то вам никогда не найти это место. Там не на что смотреть даже при хорошей погоде. Всего-навсего холм, а вокруг него — канавы.
Линнет с минуту постояла в нерешительности, глядя на дверь.
— Покажите мне дорогу, — попросила она. — Мне не важно, далеко ли это. Покажите мне дорогу.
Но теперь она говорила как-то нечетко, а сделав шаг к дверям, споткнулась.
— Я должна туда пойти, — сказала она. — Мне нужно туда пойти.
И тут она потеряла равновесие. Муж подхватил ее и, взяв на руки, произнес запинаясь:
— Ей, кажется, немного не по себе. Вы же знаете, как это бывает. Можно мне отнести ее наверх?
Лицо его выражало смущение.
Ошеломленный хозяин кивнул.
— Ну конечно, — ответил он. — Но вдруг лишиться чувств, вот так, сразу? Уж не ожидается ли у вас прибавления в семействе?
Марк Льюворн ничего не ответил. Подобный вопрос ему никогда не задавали, но в эту минуту он ощутил и горечь и сладость одновременно. Пусть Билл Хекст думает что ему угодно и скажет то же самое компании, когда она приедет. Положив Линнет на кровать в маленькой пустой комнате над баром, он с нежностью прикрыл ее грубым серым одеялом.
Потом повернул ключ в замке и, спустившись по лестнице вниз, присоединился к хозяину.
ГЛАВА 28 «Индийская королева»
Когда Мэри, оглянувшись через плечо в церкви Сент-Колумб, увидела, что с ними больше нет Амиота, она тотчас поняла: что-то не так. Она не стала терять время на его поиски в церкви и направилась прямо к дверям. Выйдя во двор, она увидела его удаляющуюся спину — он шел по узкой улице направо. Мэри инстинктивно почувствовала, что необходима осторожность: Амиот не должен знать, что она следует за ним. Амиот шагал уверенно, ни разу не оглянувшись. Вместо того чтобы свернуть налево, на тропинку, ведущую к Тресаддерн-Фарм, по которой они в то утро направились в город, он продолжал идти в гору, мимо магазинов и домов, и вскоре Сент-Колумб остался позади, а впереди не было ничего, кроме дороги. Мэри остановилась, потому что на столбе был указатель с надписью «Труро», который, как ей было известно, находился в противоположной от фермы стороне, на расстоянии не менее пятнадцати миль. Погода начала портиться, моросил мелкий дождик, а Амиот уже вошел в полосу тумана — скоро он совсем скроется из виду. Продолжать играть в шпионов было бессмысленно, и она побежала, окликая его по имени.
— Амиот! — кричала она. — Амиот, подожди меня!
Она увидела, что он повернулся и пристально вглядывается в нее. А когда она поравнялась с ним, он не улыбнулся ей, как обычно, а стоял, наблюдая за ней с каким-то странным и серьезным видом.
— Не сердись, — попросила она, чуть не плача. — Я увидела, что ты ушел из церкви, и решила последовать за тобой. Ведь что-то не так. Я почувствовала это, когда мы вчера приехали в Тресаддерн и тебе вручили письмо.
Он не сразу ей ответил, и голос у него был не такой, как у Амиота, которого она знала. Это был резкий голос незнакомца.
— Тебе лучше пойти обратно, — сказал он. — Ты ничего не можешь поделать.
Повернувшись, он снова зашагал вперед. Мэри бежала рядом с ним, стараясь не отстать. Наконец она схватила его за руку.
— Амиот, — произнесла она, и из глаз у нее полились слезы, — ты же обещал! Ты дал отцу слово! Ты не волен поступать, как тебе заблагорассудится.
Он попытался стряхнуть ее руку, и лицо его было бледным, пугающим своей непривычной серьезностью.
— Я дал слово другому человеку, прежде чем дать слово твоему отцу, — ответил он. — Я делаю это не потому, что мне хочется, а потому что должен. Это сильнее меня, и тут ничего не поделаешь. Возвращайся, Мэри, а то я рассержусь.
— Нет, — рыдала она, — нет, я не уйду. Ты слишком дорог всем нам, и я не позволю тебя погубить.
И тогда он снова остановился, глядя на нее. Сент-Колумб растаял в тумане, а вокруг них простиралась голая, унылая земля. Потянув ее к обочине, он сказал:
