Равнина Мусаси - Куникида Доппо

— Но не бездельничаешь же ты? — с замиранием сердца спросил Исии.

— Я же тебе сказал — нечего мне рассказывать…

Таков уж был характер у Кавада: если у него что-нибудь хотят узнать, он ни за что не скажет и будет ломаться из-за какого-нибудь пустяка.

— А ты уже лет пять к нам не заходил, — вспомнил Исии.

— Да, давненько…

— Здорово ты тогда отплясывал, напевая: «В дождливую ночь плыву к берегам Японии в глубоком сне…» Хорошее было время, — сказал Исии, посмеиваясь. Кавада тоже засмеялся, но ничего не сказал, а только вдруг заёрзал на месте.

Когда ему было тридцать лет, какой-то благодетель взял его в свой дом и женил на полоумной приёмной дочери, но он не вытерпел и удрал, прихватив с собой малолетнего сына Кэйтаро. Ребёнка отдал на воспитание старшей сестре. С тех пор ни разу больше не женился, так и прожил бобылём до шестидесяти лет. Вот и вся жизнь Кавада.

Трудно понять, одиночество ли явилось причиной всех его несчастий или, наоборот, несчастья сделали его одиноким?

Он был хорошим человеком, вино не пил и вообще не предавался такого рода развлечениям, к людям относился честно, с сознанием чувства долга, но так получилось, что жизнь у него не ладилась, пристроиться он никуда не смог. Удивительная судьба!

И знакомые Исии, и те, кто недавно узнал его, — все заявляли: «Несчастный человек», и соглашались, что судьба у него странная. Но все в один голос утверждали, что должна быть какая-то «причина». Во-первых, Кавада — слабовольный, и в доказательство приводили то, что его женили насильно. До этого у него была невеста, с которой было всё договорено, но когда с ним произошёл этот случай, он купил ей на память оби за пять иен и в слезах расстался с ней. Во-вторых, у него упрямый характер: однажды на него нашло, он вспылил из-за какого-то пустяка и был уволен со службы. И в-третьих, он был удивительно застенчив.

Причины, которые приводили его знакомые, в самом деле имели место. Но должна была быть ещё какая-то более веская причина. Если человек от зрелого возраста и до самой старости живёт совершенно один, как перст, без далёких и близких родственников, то будь он в духе нашего общества, его вряд ли постигла бы участь Кавада, скорее, наоборот: к старости он нажил бы славу и богатство.

Сын старика Кэйтаро рос вдали от отца и стал взрослым без него. Когда ему исполнилось двадцать пять лет, он стал зеленщиком, но вскоре бросил это занятие и сделался бродячим гадальщиком. Где он теперь, никому не известно. А разве в жилах старика Кавада не течёт кровь «бродяги»? И разве не передалась она его сыну Кэйтаро?

Исии, конечно, не собирался его допрашивать, просто ему было жаль товарища, и он хотел узнать, как тот сейчас живёт. Он попробовал заговорить о прошлом, но Кавада не поддержал его, он всё ещё ёрзал на месте.

— Сколько времени? — спросил вдруг Кавада. Исии достал из-за пояса большие серебряные часы и посмотрел:

— Три часа.

— О, так мне пора идти, — торопливо сказал Кавада и, оглядевшись по сторонам, вдруг заговорил тихим голосом:

— Понимаешь, я в последнее время собираю взносы в одном женском обществе, и мне каждый день приходится бегать по Токио, а в моём возрасте это не так легко. Так вот я решил попросить работу полегче, и мне кое-что удалось. Добился того, что мне обеспечили содержание — семь иен в месяц. Я, конечно, был рад, так как уже не нужно было столько бегать. Но, — он ещё раз внимательно огляделся вокруг и ещё тише добавил: — Я сделал ужасную вещь. Денег, конечно, не хватало, и я заимствовал из казённых по одной, по две иены, и вот теперь получилось, что истратил целых пятнадцать иен. И теперь ничего не могу придумать, чтобы вернуть их и привести в порядок счётную книгу. Последние пять дней бегаю повсюду, чтобы раздобыть их. А сегодня как раз с четырёх до пяти я должен встретиться с сыном моего старого друга Ногути, и если он согласится, я возьму у него в долг. Вот какая у меня неприятность… Но я очень прошу тебя об этом никому не рассказывать. — Он замолчал и поднялся. Не успел Исии ответить что-либо, как он раскланялся и удалился.

Старик Исии растерянно смотрел ему вслед. Кавада шёл, всё время оглядываясь. Поравнявшись с полицейским, он быстро приподнял шляпу и подобострастно поклонился. Исии видел всё это, но ничего решительно не понял.

1908

Куникида Доппо

Равнина Мусаси

Рассказы

Издание 2-е

Перевод с японского Т.П. Топеха

ГИПЕРИОН

Санкт-Петербург

2023