Жюль Верн - ТАИНСТВЕННЫЙ ОСТРОВ
Колонисты решили подняться по течению реки Благодарности насколько возможно выше. Таким образом, можно будет пройти большую часть дороги, не утомляясь, и исследователям удастся доставить запасы и оружие в достаточно отдаленный пункт на западе острова.
Конечно, следовало подумать не только о том, что необходимо захватить с собою, но и о предметах, которые, быть может, придется нести с берега в Гранитный Дворец. Если, как можно было предполагать, у побережья острова случилось кораблекрушение, на берегу должно было быть много выброшенных морем предметов, которые очень пригодились бы колонистам. Имея это в виду, следовало, конечно, взять с собой тачку, которая была бы удобнее, чем утлая пирога, но тяжелую, громоздкую тачку пришлось бы тащить волоком. По этому поводу Пенкроф выразил сожаление, что в ящике не нашлось, кроме полуфунта табаку, пары крепких нью-джерсейских лошадок, которые были бы очень полезны на острове. Запасы провизии, которые Наб уже погрузил, состояли из сушеного мяса и нескольких галлонов пива и браги; этого должно было хватить на три дня, то есть на срок, установленный Сайресом Смитом для проведения экспедиции. Впрочем, колонисты рассчитывали, в случае нужды, пополнить свои запасы в дороге, и Наб позаботился захватить с собой переносную плиту.
Из инструментов были взяты два топора, которыми предстояло прокладывать дорогу в чаще, а из приборов – подзорная труба и карманный компас.
Вооружение исследователей состояло из двух кремневых ружей, более полезных на острове, чем пистонные: для кремневых ружей требовался только кремень, который легко было сменить, тогда как запас пистонов при частом расходовании должен был быстро истощиться. Тем не менее колонисты прихватили также карабин и несколько патронов. Что же касается пороха, которого было фунтов пятьдесят, то его тоже, конечно, пришлось взять, но инженер надеялся приготовить взрывчатое вещество, позволяющее экономить порох. К огнестрельному оружию добавили пять ножей в крепких кожаных чехлах; с такими средствами защиты колонисты могли углубиться в густой лес, не очень рискуя жизнью.
Излишне добавлять, что Харберт, Пенкроф и Наб, прекрасно вооруженные, были на верху блаженства, хотя Сайрес Смит взял с них обещание не тратить без надобности ни одного заряда. В шесть часов утра пирогу спустили на воду. Все, в том числе и Топ, сели в лодку и направились к устью реки Благодарности.
Прилив начался всего полчаса назад. Вода должна была прибывать еще несколько часов, и этим временем следовало воспользоваться, так как позже, при отливе, было бы труднее плыть против течения. Прилив был уже сильный – через три дня должно было наступить полнолуние, – и пирога, требовавшая только направления, без помощи весел быстро плыла между крутыми берегами.
Через несколько минут исследователи достигли излучины реки Благодарности и оказались у того поворота, где Пенкроф семь месяцев назад построил свой первый плот.
После довольно крутого поворота река, закругляясь, текла на юго-запад; воды ее струились среди высоких вечнозеленых хвойных деревьев.
Вид на берега реки был великолепный. Сайрес Смит и его товарищи могли вдоволь восхищаться эффектами, которых так легко достигает природа с помощью воды и деревьев. По мере движения лодки характер леса менялся. На правом берегу реки возвышались экземпляры ильмовых – драгоценные вязы, долго сохраняющиеся в воде, которыми так дорожат строители. С ними перемешивались группы деревьев из того же семейства, между прочим, каркасы, орешки которых содержат очень полезное масло. Далее Харберт заметил несколько деревьев с гибкими ветвями, из которых выходят, если их размочить в воде, превосходные канаты, и два-три эбеновых дерева, поражающих черным цветом ствола с прихотливо разбросанными прожилками. Время от времени пирогу останавливали в таких местах, где можно было пристать к берегу. Гедеон Спилет, Харберт и Пенкроф брали ружья и вместе с Топом обследовали побережье. Не говоря о дичи, там могло встретиться какое-нибудь полезное растение, которым не следовало пренебрегать. Надежды юного естествоиспытателя не были обмануты: он нашел дикий шпинат, множество растений из семейства крестоцветных, рода капустных, которые нетрудно было «цивилизовать» посредством пересадки: кресс, репу, хрен, и, наконец, растение с ветвистыми, слегка лохматыми стеблями в метр высотой и со светло-коричневыми семенами.
– Ты знаешь, что это за растение? – спросил Харберт моряка
– Табак воскликнул Пенкроф, который видел свой любимый продукт уже в головке трубки – Нет, Пенкроф, это не табак – это горчица, – ответил Харберт – Горчица… – разочарованно протянул моряк. Если вам когда-нибудь попадется росточек табака, не пренебрегите им, пожалуйста – Наступит день, когда мы его найдем, – утешил его Гедеон Спилет.
– Неужели? – вскричал Пенкроф. – Чудесно! В этот день не знаю. чего уж будет не хватать на нашем острове!
Растения были тщательно извлечены из земли, и их перенесли в пирогу, которую не покидал Сайрес Смит, погруженный все время в глубокую задумчивость Харберт, Пенкроф и журналист несколько раз выходили то на правый, то на левый берег реки Левый был менее крут, но зато лес на правом берегу был гуще Инженер определил по карманному компасу, что после излучины река направлялась с северо-востока на юго-запад и текла на расстоянии почти трех миль по прямой линии Но дальше направление должно было измениться, и река, вероятно, сворачивала на юго-запад возле подступов к горе Франклина, с которой стекали питающие ее воды.
Во время одной из этих вылазок Гедеону Спилету удалось захватить живьем две пары представителей семейства куриных Это были птицы с длинными тонкими клювами, вытянутой шеей, короткими крыльями и без всяких признаков хвоста Харберт совершенно правильно назвал их «тинаму»; было решено, что эти птицы явятся первыми обитателями будущего птичьего двора. Однако ружья пока молчали. Первый выстрел, прозвучавший в лесу Дальнего Запада, был вызван появлением красивой птицы, напоминавшей зимородка.
– Я ее узнал! вскричал Пенкроф, и его ружье выстрелило как бы само собой.
– Что вы узнали? – спросил журналист.
– Птицу, которая ускользнула от нас в день нашего первого похода. Мы назвали в честь ее эту часть леса.
– Это якамар! – вскричал Харберт.
Это действительно был якамар красивая птица с густым оперением, отливающим сталью. Заряд дроби уничтожил якамара, и Топ принес его в пирогу вместе с дюжиной турако лазающих птиц величиной с голубя. Перья их были испещрены зелеными пятнами, крылья – наполовину красные, а торчащий хохолок окаймлен белой полосой. Птицы были убиты меткими выстрелами Харберта, и юноша очень этим гордился. Турако – более вкусная дичь, нежели якамар, мясо которого жестковато, но Пенкрофа трудно было бы разуверить, что он застрелил не лучшую из съедобных птиц.
В десять часов утра пирога достигла второй излучины реки Благодарности, примерно в пяти милях от устья. В этом месте сделали привал, чтобы позавтракать; отдых под тенью могучих деревьев длился полчаса.
Ширина реки по-прежнему была шестьдесят-семьдесят футов, а глубина футов пять-шесть. Как заметил инженер, в нее вливались многие притоки, но это были узкие, несудоходные речки. Что касается лесов Якамара и Дальнего Запада, то они казались бесконечными. Ни в чаще, ни под прибрежными деревьями ничто не выдавало присутствия человека. Исследователи не увидели ни одного подозрительного следа; было ясно, что топор дровосека не касался этих деревьев и ничей нож не. пересекал лиан, переплетающихся между деревьями, среди густых кустарников и высокой травы. Если потерпевшие крушение высадились на острове, они, очевидно, не уходили с берега, и не под густым покровом леса следовало искать несчастных, которые уцелели при предполагаемой катастрофе.
Поэтому инженер стремился как можно скорее достигнуть западного берега острова Линкольна, до которого, как он думал, было миль пять. Поход возобновился, и, хотя течение реки, видимо, направлялось не к берегу, а скорее к горе Франклина, исследователи решили не покидать пироги до тех пор, пока под ней будет достаточно воды, чтобы плыть. Это экономило и сберегало силы и время, так как дорогу сквозь густую чащу пришлось бы прокладывать топором.
Но вскоре течение совсем прекратилось: либо наступил отлив, который начинался в это время, либо влияние моря совсем не чувствовалось на таком расстоянии от устья реки. Пришлось взяться за весла. Наб и Харберт заняли места на скамье, Пенкроф стал на корму, и лодка снова двинулась вверх по течению.
Лес в районе Дальнего Запада становился как будто реже: чаща была не так густа, деревья нередко стояли в одиночку. Но благодаря простору они могли в изобилии пользоваться чистым воздухом и разрослись во всю ширь; они были великолепны.
