Владимир Солоухин - Продолжение времени
Но, оказывается, в уставах соответствующих органов нет параграфов, а в соответствующих законах нет статей, сохраняющих от последующих вмешательств памятники литературы и музыки. К сожалению, видимо, действительно необходим закон, чтобы преградить поток вопиюще вульгарных, искажающих смысл и форму первоисточника вариантов классических произведений на теле– и киноэкранах, театральных, балетных и даже эстрадных подмостках. Что же, как не подрыв духовных основ, нравственных и эстетических критериев, разного рода «экспериментальные» интерпретации Чехова, Толстого, Достоевского, Островского и т. д., все эти микрофонопоющие, пляшущие, искаженные, неузнаваемые образы героев классической литературы и теара. Истинная культура неразрывно связана с почитанием того, что сделано художниками предшествующих поколений, и ценности эти негоже пускать на распыл в угоду ветрен-ной моде и дурному вкусу. Но коль скоро находятся любители спекуляций на классическом наследии, стремящиеся погреть на ней руки, то и защищать его следует, видимо, законом, государственно. Все эти проблемы теснейшим образом связаны с нравственным воспитанием людей, ведь небрежение историей своей земли, наплевательское отношение к прошлому в конечном счете обездоливает человека, ожесточает его душу. Гибнущие по глухому чиновничьему равнодушию памятники культуры, забытые могилы предков, исчезающие изделия народных промыслов – многие неразрешенные и назревшие конкретные проблемы поднимает в этих очерках Солоухин. Созидательный пафос очерков в высокой духовности героев Солоухина – художника Павла Корина, просветителя Алексея Кулаковского и, конечно, Марии Клавдиевны Тенишевой, создательницы Талашкина, одной из тех, кто, как писал Н. Рерих, «слагал ступени грядущей культуры». Жаль, конечно, что порушились эти выложенные на смоленской земле ступени, но горький урок, который преподает на примере судьбы Талашкина В. Солоухин, в высшей степени поучителен.
В очерке о Корине есть отличная мысль: «В отстаивании своих принципов настоящий художник может пойти на костер, на плаху – вовсе не потому, что он такой уж бесчувственный и прирожденный храбрец, но просто потому, что это для него наиболее естественная линия поведения. Он и не догадывается, что можно вести себя иначе». Да, часто художнику требуется гражданское, личное мужество. И в последовательной, аргументированной, твердой позиции Солоухина по отношению к судьбам культурного наследия, теме, прошедшей через многие его произведения, видится следование лучшим гражданским традициям русской литературы, всегда бравшей на себя решение проблем общественных, нравственных и остроактуальных.
Как-то В. Солоухин сказал, что относится к типу художников, у которых «документ, факт стоят… впереди фантазии». Проще говоря, описывает он то, что видит. Но все дело в том, как он это делает. И об этом можно написать весьма серьезное исследование.
Несомненно, многим обязан Солоухин-прозаик Солоухину-поэту. Но это особый, специальный разговор. Подчеркнем здесь лишь, что точность выбора слов, дисциплина формы да и сама личность прозы Солоухина, несомненно, восходят к стихам, значительной ипостаси его творчества.
Завершая «Венок сонетов» (отметим, что поэт достиг многого в этой строгой форме, что свидетельствует об отличной школе и незаурядном мастерстве), Владимир Солоухин писал:
Хранится в сердце мужества запас.
И свет во тьме, как прежде, не погас.
И тьма его, как прежде, не объяла!
Эти слова могут стать девизом его творчества.
Владимир Енишерлов
Примечания
*
Антипин Г. Г. Зарядье, «Реклама», 1973.
*
В данном случае мы не за кресты как атрибут православия, но за кресты как архитектурное завершение здания. Показывать прекрасный старинный архитектурный памятник (церковь), лишив его таких завершающих деталей как кресты, это все раено что демонстрировать красивых женщин, обрив их наголо, а то и без головы. Кстати сказать, кресты с их огромным разнообразием были целой областью интереснейшего прикладного искусства (как, скажем, чугунные решетки), и если бы издать альбом, показав многие ажурные, литые, кованые кресты, мы увидели бы бездну мастерства, разнообразия, художественного вкуса, красоты…
*
Недавно я перелистывал один антирелигиозный словарь и наткнулся на словечко «радение». Вот что там говорилось о радениях сектантов (хлысты, скопцы, пятидесятники и др.): «…обряд, во время которого верующие с помощью особых песнопений, пляски, кружения, беганья, прыганья и др. до изнеможения приводят себя в состояние религиозного экстаза… разрушительно действует на нервную систему их участников, нередко приводя и психическим расстройствам и заболеваниям».
*
Может, только то было общее в их живописной судьбе, что и тот и другой в определенные, критические моменты своей жизни оставили главную свою дорогу (тот свою, а этот свою) и стали писать и тот и другой портреты современников. Однако Нестеров пришел к портретной живописи уже будучи Нестеровым, то есть сказав уже свое нестеровское слово, Корина же долгие годы публика знала лишь по его портретам да второстепенным вещам, не подозревая о главном запасе, хранящемся в мастерской художника.
*
Этот и все последующие фрагменты цитируются по монографии Алексея Михайлова «Павел Корин». М., 1965.
*
*Эти гипсы и сейчас хранятся в мастерской Корина.
*
П. Д. Корин тоже был представлен, но это было совпадение. Его выставка была персональной в связи с его семидесятилетием.
*
За цикл портретов современников: Р. Н. Симонова, М. С. Сарьяна, Кукрыниксов, Р. Гуттузо.
*
Известен курьез, происшедший с Кориным в Италии (последняя, третья поездка) во время работы над портретом современного итальянского художника Ренато Гуттузо. После первого сеанса, когда Корин, естественно, сделал лишь беглый набросок будущей картины, присутствовавшие там другие художники и сам позирующий стали наперебой восхищаться: «Какая законченность!», «Какая полнота красок!», «Какая проработка!» Павел Дмитриевич слушал похвалы с недоумением: как могут художники-профессионалы принимать набросок за законченное произведение? Предстояло еще много сеансов, прежде чем Корин поставил под работой свою подпись.
*
Цит. по монографии: Михайлов А.Павел Корин.
*
Подобная режиссура не выдумка. Попытка такой постановки «Бориса Годунова» имела место в начале тридцатых годов.
В русской поэзии есть превосходный пример. Стихотворение Гейне «На севере диком» перевели и Лермонтов и Тютчев. Можно сравнить.
*
Конечно, это сравнение невозможно было бы у нас, ибо у нас гусыня непременно домашняя птица и символизирует совсем другое. Но глаз якута видит красоту и изящество в природе, там, где мы их уже отучились видеть. Насколько банальнее было бы сравнить красавицу с лебедыо, лебедицей, в духе нашей поэзии.
*
Впрочем, все стихотворения А. Кулаковского я скорее называл бы небольшими поэмами, хотя у него есть и большие (длинные) поэмы.
*
Некрасов Н. А.«Мороз, Красный нос».
*
Но потом, когда удалось увидеть другие картины Васильева, оказалось все же, что не сестра. Есть у него портрет Лены Асеновой. Нетрудно увидеть, что она и служила художнику моделью для многих картин. А портрет сестры тоже существует. Молодая девушка изображена с собакой. Но на этой выставке в подмосковном совхозе ни того, ни другого портрета не было.
*
Характерно при этом, что словечко «русское» во всех этих случаях, как и во многих других (русская икра, русская водка, русские меха, русская икона), говорит об особенном качестве предмета, об особенной его ценности и как бы гарантирует качество и ценность. В то время как стоит сказать «американское золото» или даже «американский бриллиант», как получаем представление об упрощенности предмета, о его как бы «псевдо».
*
Там же.
*
* Белогорцев.Талашкино. 1950.
*
«Декоративное искусство СССР», 1981, № 3. С. 31
*
Здесь и далее: Тенишева М. К.Впечатления моей жизни.
*
Журавлева Лариса. Как вспоминается Талашкино. «Декоративное искусство СССР», 1981, № 3.
*
Воспоминания о Талашкине Н. Рериха. Изд. «Содружество». Петербург, 1905 г.
*
