Пэлем Вудхауз - Том 5. Дживс и Вустер
Я засмеялся, собрав остаток сил.
— Да вы посмотрите на каминную полку! Над ней как будто смерч пронесся. Если туда что-нибудь водрузить, все взгляды сразу же обратятся на этот предмет.
— Да, верно, — вынуждена была признаться тетя Далия.
— Дживс, суньте эту мерзость в чемодан.
— Не годится. Они обязательно будут искать в чемодане.
— Хотя бы на время, — сказал я. — Мне тошно на нее смотреть. Пожалуйста, Дживс.
— Слушаюсь, сэр.
Наступило молчание. И только тетя Далия заикнулась, что надо забаррикадировать дверь и приготовиться к осаде, как в коридоре послышались шаги: кто-то приближался.
— Вот и они, — сказал я.
— Кажется, они спешат, — заметила тетя Далия.
Она была права. По коридору бежали. Дживс подошел к двери и выглянул.
— Это мистер Финк-Ноттл, сэр.
В комнату с разбега ворвался Гасси.
Одного острого взгляда на него было достаточно, чтобы понять: он бежал не ради спортивного интереса. Его очки затравленно блестели, волосы стояли дыбом, совсем как иглы на влюбленном дикобразе, которого я уже поминал.
— Берти, ты не против, если я спрячусь у тебя до первого утреннего поезда? — спросил он. — Под кроватью будет отлично. Я тебя не потревожу.
— В чем дело?
— А, связанная простыня, это еще лучше. Именно то, что нужно.
Тетя Далия фыркнула — как будто кто-то выстрелил из салютной пушки, — давая понять Гасси, что его присутствие нежелательно.
— Убирайтесь отсюда, глупый Виски-Боттл, — строго приказала она. — Мы совещаемся. Берти, если просьба тетки для тебя что-то значит, ты сейчас же выставишь этого болвана за дверь и больше не пустишь.
Я поднял руку.
— Подождите! Должен же я хоть что-то понять. Оставь простыни в покое, Гасси, и толком объясни. За тобой опять гонится Спод? В таком случае…
— Да не Спод. Сэр Уоткин!
Тетя Далия опять фыркнула, словно бы на бис после бурной овации восхищенного зала.
— Берти…
Я опять поднял руку.
— Минутку, старушенция. Что значит — сэр Уоткин? Почему сэр Уоткин? Зачем ему охотиться за тобой?
— Он прочел блокнот.
— Не может быть!
— Может.
— Берти, я всего лишь слабая женщина…
И снова я поднял руку. Сейчас не время выслушивать бредни теток.
— Рассказывай, Гасси, — обреченно попросил я.
Он снял очки и принялся протирать стекла дрожащим платком. Было видно, что мой друг побывал в аду.
— От тебя я пошел в его комнату. Дверь была приоткрыта, и я проскользнул внутрь. Там увидел, что он все-таки не стал принимать ванну. Сидит на кровати в нижнем белье и читает мой блокнот. Поднял голову, и наши глаза встретились. Ты представить себе не можешь, какой жуткий шок я испытал.
— Почему же, представляю. Со мной случилось нечто весьма похожее, когда я встретил взгляд преподобного Обри Апджона.
— И все это в зловещем молчании, оно длилось, длилось… Вдруг он утробно зарычал и вскочил, лицо перекосилось. Он прыгнул в мою сторону, я давай Бог ноги, он за мной. Сбежали по лестнице, он вот-вот схватит меня, но в холле он задержался, чтобы взять арапник, а я тем временем здорово опередил его и…
— Берти, — сказала тетя Далия, — я всего лишь слабая женщина, но если ты не раздавишь ногой это насекомое и не выбросишь останки в окно, я вынуждена буду заняться им сама. Вопросы жизни и смерти требуют решения, все висит на волоске… Мы еще не выработали план действий… каждая минута драгоценна… и тут является этот недоумок и начинает рассказывать нам свою биографию. Дринк-Боттл, пучеглазый вы кусок вонючего овечьего сыра, уберетесь вы отсюда или нет?
Моя престарелая родственница — весьма властная особа, особенно если ее задеть, тут она всех подомнет под себя. В те времена, когда она охотилась, рассказывали мне, ее слово считалось законом в радиусе двух вспаханных полей и трех рощ. Произнесенное ею «нет» вылетело, точно мощный снаряд, и Гасси, которому оно угодило в переносицу, подскочил в воздух дюймов на шесть. Когда он снова опустился на terra firma,[44] вид у него был виноватый и заискивающий.
— Да, миссис Траверс. Конечно, я ухожу, миссис Траверс. Как только мы справимся с простыней, миссис Траверс. Берти, если вы с Дживсом будете держать этот угол…
— Вы хотите, чтобы они спустили вас на простыне?
— Да, миссис Траверс. Тогда я смогу взять автомобиль Берти и уехать в Лондон.
— Здесь высоко.
— Нет, миссис Траверс, не очень.
— Рискуете сломать себе шею.
— Нет, миссис Траверс, вряд ли.
— Не нет, а да, — возразила тетя Далия. — Ну же, Берти, — обратилась она ко мне, вдруг необыкновенно воодушевившись, — поворачивайся живее. Спустите его из окна на простыне. Чего ты ждешь?
Я посмотрел на Дживса.
— Вы готовы, Дживс?
— Да, сэр. — Дживс деликатно кашлянул. — Если мистер Финк-Ноттл поедет в вашем автомобиле в Лондон, может быть, он возьмет с собой ваш чемодан и забросит в вашу квартиру?
Я тихо ахнул. Тетя Далия тоже. Я широко раскрыл глаза. Равно как и тетя Далия. Мы с ней посмотрели друг на друга, и я увидел в ее глазах такое же благоговейное восхищение, какое она, без сомнения, увидела в моих.
Я был сражен наповал. Только что я тупо твердил себе, что никакие силы не вызволят меня из этой передряги. Кажется, я даже слышал шум крыльев приближающейся Судьбы. И вот теперь!..
Говоря о Наполеоне, тетя Далия утверждала, что он особенно хорошо соображал в минуты смертельной опасности, но готов спорить на что угодно — даже ум Наполеона не поднялся бы до таких сверкающих высот. Как много раз случалось в прошлом, человек одержал победу и заслужил сигару или кокосовый орех в награду.
— Да, Дживс, — сказал я, хотя мне трудно было говорить, — вы правы. Он может взять его с собой, это так просто.
— Да, сэр.
— Гасси, тебе нетрудно будет захватить мой чемодан? Если ты возьмешь мой автомобиль, мне придется ехать поездом. Я и сам уезжаю завтра утром. Не хочется возиться с багажом.
— Конечно.
— Мы спустим тебя на простыне, а чемодан сбросим. Приступаем, Дживс?
— Да, сэр.
— Приятного путешествия!
Я в жизни еще не принимал участия в операции, которая доставила бы столько удовольствия всем ее участникам без исключения. Простыня не порвалась, и потому Гасси был счастлив. Никто не помешал нам — это обрадовало меня. А когда я бросил вниз из окна чемодан и он упал Гасси на голову, в восторг пришла тетя Далия. Что касается Дживса, было видно, что верный слуга преисполнен гордости, ибо это он придумал, как спасти своего молодого господина и повелителя в час грозной опасности. Его девиз — «Преданное служение».
Бурные эмоции, которые мне в тот вечер пришлось пережить, естественно, отняли немало сил, и потому я почувствовал облегчение, когда тетя Далия, произнеся прочувствованную речь, в которой выразила благодарность нашему спасителю в ярких, красочных тонах, сказала, что теперь она пойдет посмотрит, что делается в стане врага. Ее уход дал мне возможность сесть в кресло, в котором, останься она здесь, гнездилась бы до скончания века. Плюхнувшись на мягкое сиденье, я блаженно заурчал.
— Ну вот, Дживс, и все!
— Да, сэр.
— В который раз ваш острый ум предотвратил, казалось бы, неминуемую катастрофу.
— Вы очень добры, сэр.
— Нет, Дживс. Я говорю то, что сказал бы всякий мыслящий человек. Я не встревал, когда выступала тетя Далия, потому что знаю: она не терпит, чтобы ей мешали, но поверьте, что я мысленно с большим чувством повторял за ней все ее слова. Вам нет равных, Дживс. Какой у вас размер шляпы?
— Восьмой, сэр.
— Я думал, больше. Одиннадцатый или двенадцатый.
Я взял в рот немного бренди и с наслаждением подержал на языке. До чего же приятно вот так понежиться после всех треволнений сегодняшнего дня.
— Согласитесь, Дживс, круто нас взяли в оборот.
— Трудно не согласиться, сэр.
— Начинаешь понимать, что чувствовал капитан «Геспера», у которого была юная дочь. И все-таки, я думаю, такие испытания благотворно влияют на характер человека.
— Несомненно, сэр.
— Закаляют его.
— Да, сэр.
— Однако я не жалею, что все кончилось. Хорошенького понемногу. Да, все кончилось, это чувствуется. Уверен, этот мрачный дом больше не подкинет нам зловещих сюрпризов.
— Надеюсь, нет, сэр.
— Я просто уверен. «Тотли-Тауэрс» выпустил все свои ядовитые стрелы, наконец-то мы можем забыть о тревогах. До чего же приятно, Дживс, мы это заслужили.
— Чрезвычайно приятно, сэр.
— Да уж. Укладывайте оставшиеся вещи. Я хочу покончить и с этим и лечь спать.
Он открыл маленький чемодан, а я закурил сигарету и продолжал рассуждать о нравственных уроках, которые извлекаешь из подобной петрушки:
— Да, Дживс, мы именно заслужили эти минуты покоя и отдохновения. Еще совсем недавно небо было затянуто черными тучами, а сейчас посмотрите вокруг — ни единого облачка ни на севере, ни на юге, ни на западе, ни на востоке, вот только свадьба Гасси расстроилась, но тут уж ничего не поделаешь. Без сомнения, это должно укрепить в нас мысль, что никогда не следует роптать на судьбу, впадать в отчаяние, предаваться унынию, надо помнить, что, какая бы грозная буря ни налетела, где-то сияет солнце и в конце концов его лучи пробьются к нам тоже.
