Ион Арамэ - Рассвет над волнами (сборник)
— Ты и вправду не будешь сердиться?
— Конечно не буду.
— И не будешь ревновать?
— Ревность — это горючее для ненастоящей любви, — нравоучительным тоном заявил он.
— Похоже на цитату, не помню только, кто автор.
— Придумал сию минуту. Просто я хотел сказать, что верю в прочность нашей любви.
Она подошла и обняла его:
— Я бы хотела, Нуку, чтобы ты никогда в этом не сомневался.
Он почувствовал, что она смотрит на него влюбленным взглядом.
— Не раздумывай, сходи на этот вечер у Джеорджеску-Салчии. Немного развеешься… Что касается меня, то не беспокойся: у меня в море есть увлечение…
— Белый Кит? — рассмеялась она, снова обнимая его. — Желаю тебе поскорее его увидеть.
Сейчас, лежа на койке в своей каюте, Нуку представлял, как Амалия одевается, как разглядывает в зеркало прическу. И вдруг он понял, что ему не хотелось бы увидеть Амалию среди людей, которых он знал по вечеру-диспуту, чересчур фамильярных, как ему представлялось. Не хотелось, чтобы она откликалась на их шутки, танцевала с ними. Беседы, вино… Да, оно иногда придает храбрости… На таком вечере всякое может произойти. Как, например, с Зозо, которую — это случилось еще до встречи с Амалией — увел у него приятель. Если бы не тот бал, Зозо не ушла бы. Не ушла бы тогда, а после? Если чувство сильное, его так просто не отбросишь. Когда ушла Зозо, Нуку здорово ревновал. Ревность способна уничтожить любовь… Нуку попытался сравнить Амалию и Зозо. Нет, они не были похожи. Амалия серьезнее, умеет владеть собой, к тому же ей сейчас на пять лет больше, чем было тогда Зозо. В конце концов, она в отличие от Зозо замужняя женщина!
Послышался сильный стук в дверь.
— Войдите, — сказал он вставая. — Что случилось, Михай?
Пулеметчик закрыл за собой дверь и, приложив руку к головному убору, доложил:
— Меня послал товарищ командир. Через десять минут снимаемся с якоря.
— Немедленно иду. Командир наверху?
— Да. Только что получена радиограмма. Я отнес ее командиру. Он прочитал и послал за вами.
— Хорошо, Михай. Ну, прошла морская болезнь?
— К бою готов, — улыбнулся пулеметчик. — Думаю, ночью будут стрельбы, поскольку получен приказ снарядить ленты трассирующими патронами.
«В этом не может быть сомнений, — подумал Нуку. — Теперь уж действительно никаких шансов на возвращение. Извините, господин учитель, — мысленно обратился он к Джеорджеску-Салчии, — у вас на вечере я присутствовать не смогу…»
Глава 15
— Достаточно, — сказала Амалия, пряча улыбку. — Шутки в сторону. Вам протяни палец, а вы… Значит, так, к следующему разу каждый подготовит рисунок на тему «Животные — наши друзья». Рисуйте сразу в альбомах. На уроке будем дорабатывать. Договорились?
Она посмотрела на безмятежные лица детей. Дождь перестал, и за окнами просветлело. Это почувствовали и дети.
— Товарищ учительница… — поднялась блондинка с тоненькими косичками.
— Что у тебя?
— Я хочу спросить: а птиц рисовать можно?
— Конечно. Животных или птиц.
— А маленького тюленя можно? — спросил мальчуган.
— Рисуйте кого хотите, только чтобы было красиво и похоже. Вместе с вами мы отберем три лучших рисунка и отправим на выставку.
Она умела в конце урока подарить детям маленькую радость. И на этот раз ей понравилось, как дети восприняли сообщение об отборе для выставки лучших рисунков. Амалия всегда предоставляла детям право отбирать лучшие рисунки одноклассников, позволяла им высказывать свое мнение, обсуждать, что нравится и что не нравится в том или ином рисунке. Обсуждения давали ей возможность формировать у детей художественный вкус.
Довольная, она взяла журнал, попрощалась с классом и вышла в коридор. Через секунду она услышала удар двери о стену и увидела, как мимо пронесся эскадрон детишек с криками: «Дождь перестал!»
Амалия подошла к окну.
— Хорошо, что дождь прекратился, — сказала остановившаяся рядом Дойна Попеску.
— Я думала, этому только дети радуются.
— А разве мы не собирались на пляж?
— Чтобы опять попасть под дождь? Потом до вечера волосы не высушишь…
— Значит, ты все-таки придешь на вечер к Джеорджеску-Салчии?
— Почему бы и нет?
— Я думала, раз Пуку ушел в плавание…
— Конечно было бы лучше, если бы и он пошел со мной…
— Чтобы убедиться, что ничего опасного там нет?
Амалия переложила журнал из одной руки в другую, словно хотела выиграть время:
— Что за глупости, мисс Попеску? Нуку не ревнив и ничего не имел против прошлого вечера.
— Ты ему рассказала?
— А что мне скрывать?
— Надеюсь, ты все же не рассказала, что Джеорджеску-Салчия пытается ухаживать за тобой.
— За мной? — удивилась Амалия. — Я этого не заметила.
— Думаю, что и другие не заметили. Он довольно ловко скрывает свои намерения за обычной вежливостью.
Но я его знаю лучше, чем ты. У него достаточно методов…
— Надеюсь, тебе известно это не по собственному опыту?
Дойна Попеску приблизилась к Амалии и, глядя в школьный двор, где бегали дети, сказала:
— Нет, не по собственному. Он пробовал, но у него ничего не получилось. В то время я была влюблена в своего Мишу, а у маэстро уже была Паула.
— Я не знала, что его жену звали Паулой.
— Тебя это не интересовало. У тебя была спокойная, размеренная жизнь. Муж каждый ветер приходил со службы домой, и вы шли гулять. Естественно, ты ничего вокруг себя не замечала. А сейчас обстановка изменилась…
— Не вижу никакой связи, — быстро парировала Амалия. — Ты думаешь, если бы Пуку был дома, я бы не пошла на этот вечер? Это была простая случайность. Рассказ Джеорджеску-Салчии опубликовали в журнале, и он пригласил нас, но Нуку в это время вышел в море…
— И сегодня то же самое: он вас пригласил, а Нуку в море. Может, он специально выбирает такие дни?
— Ты не вправе его осуждать, если не знаешь, как все обстоит на самом деле.
— Я не осуждаю, а просто констатирую факты.
— Так вот что я тебе скажу: Нуку сам не знал, что сегодня будет в море, а приглашение было получено раньше. Почему ты так не справедлива к Джеорджеску-Салчии? Думаешь, он способен на такие дешевые трюки? Но ведь я не глупая гусыня…
— Прости меня, — сказала Дойна Попеску. — Я не хотела тебя обидеть, руководствовалась только дружескими побуждениями. Мне не хотелось, чтобы он нарушал твой покой своими приставаниями…
— Никаких приставаний с его стороны не было.
— Я же тебе говорила, что он умеет скрывать свои намерения. Несколько раз я замечала, как он смотрит на тебя, ловит каждое твое слово. Правда, ваши мнения по многим проблемам сходятся…
— Что в этом плохого?
— Ладно, пошли в учительскую, а то звонок на урок застанет нас в коридоре, — сказала Дойна Попеску. — Поговорим по пути. Ну, так пойдем на пляж сразу после уроков, не заходя домой?
— Как только кончится последний урок.
Подруги вошли в учительскую. Там оживленно беседовали между собой Адам, Джеорджеску-Салчия и учительница биологии.
— И все же в Предял [15], — сказала учительница биологии. — Я достала билет Национального бюро по туризму.
— Я со своей малышкой тоже поеду в Предял, — вступила в разговор Дойна Попеску. — У моих родителей там есть знакомые — живут возле самого вокзала. Правда, с комфортом у них не очень, но мы с дочуркой едем к ним ненадолго.
— И супруг тебя отпускает? — удивился Адам. — Он очень рискует.
— Это почему же?
— Такая красивая женщина, как ты…
— …С маленьким ребенком на руках. Постыдился бы! Будто мне думать больше не о чем, кроме как о любовных приключениях. Я собираюсь отдохнуть, и все.
— А после Предяла я поеду в село, — мечтательно продолжала учительница биологии.
— Зачем в село? — спросил Джеорджеску-Салчия. — Хотя бы часть отпуска проведи на море. Загоришь.
— С моим мужем только на пляж, — рассмеялась учительница биологии, — он распугает там всех туристов. К тому же у меня давление. А в селе я сяду на фруктовую диету, пополню свою коллекцию бабочек, поброжу с сачком по лугам и оврагам…
— Дежурные забыли о том, что пора давать звонок на урок, — прервал беседу Адам, взглянув на часы.
Не успел он договорить, как зазвенел звонок.
* * *— Прямо толпы народа, — ворчала Дойна Попеску. — Что значит с утра шел дождь! Погода совсем не пляжная, хотя солнце уже печет. А если не на пляж, то куда деваться? Вот они и ходят по магазинам.
— Сожалеешь, что лишена этой возможности? Грех жаловаться — ты же только вчера купила сногсшибательное платье.
— Правда красивое? — обрадовалась Дойна. — Я могу затмить тебя на вечере у Джеорджеску-Салчии. Может, все-таки заглянем в универмаг? Там на днях получили новые товары. Есть интересные вещички. Может, и ты что-нибудь себе купишь.
