Ирвин Шоу - Вершина холма
– Ну, пошел.
Антуан неуверенно тронулся. Майкл увидел, что француз говорил правду – ему уже доводилось кататься. Но не часто. Он держался скованно, словно его только что вынули из морозильной камеры, лыжи разъезжались в стороны, руки были неподвижны, как у статуи. Через десять ярдов он упал. Майкл приблизился к растянувшемуся на снегу Антуану и с жалостью взглянул на него.
– Господь с тобой, старина. Ты что, не можешь сам даже встать?
– Они скользят, – с трогательной беспомощностью в голосе сказал Антуан.
Майкл помог Антуану подняться. Француз уже успел вспотеть.
– Смотри на меня. – Майкл медленно покатился вниз, сделал два поворота и закричал: – Раскованней, раскованней, держи лыжи вместе! О Господи! – добавил он, когда Антуан упал.
– Не забывай, – сказал Антуан, с трудом поднимаясь на ноги, – это мой первый день.
– Когда ты катался в последний раз? – спросил Майкл. – Лет сорок назад?
– Мой сержант в армии и то относился ко мне с большей теплотой, чем ты, – обиженно произнес Антуан.
С лицом, полным решимости, он снова устремился вниз. Он взмахнул руками, теряя равновесие, лыжи перестали его слушаться, разъехались в стороны, и Антуан бухнулся на колени. В это время на горе появился мальчик лет девяти, он посмотрел на Антуана, сидевшего на коленях, словно в церкви. Парнишка растянул рот в улыбке.
– Пошел отсюда! – крикнул ему Майкл.
Мальчик заулыбался пуще прежнего и исчез среди деревьев.
– Ты безнадежен, – сказал Майкл, предоставляя Антуану подниматься самому.
– Будь у меня револьвер, я бы застрелил этого маленького мерзавца.
– Безнадежен, – повторил Майкл.
– У меня есть в запасе две недели, – заметил Антуан.
– Тебя не спасут и два года.
– Ты подрываешь мою веру в себя, – огорченно сказал Антуан.
– Я говорю правду. – Майкл растерянно почесал затылок.
– Слушай, Майкл… – начал Антуан.
– Помолчи, – перебил его Майкл. – Я пытаюсь сообразить, как помочь твоему горю, раз уж ты не хочешь, чтобы я отправил тебя во Францию. Если Калли увидит, как ты катаешься, раньше, чем через две недели, нам придется забыть о твоей идее.
– Не стоит сгущать краски, Майкл.
– Говорят тебе, помолчи, я думаю. – Майкл нарисовал на снегу острием палки круг. – Я никогда в жизни не занимался подобными вещами, Антуан, – сказал он, – но сейчас собираюсь стать вдохновителем и соучастником преступления или, во всяком случае, уголовно наказуемого проступка. Я знаю, как тебе помочь. Слушай меня внимательно. Сегодня вечером мы отправимся в самый популярный бар города, где всегда полно инструкторов и местных горнолыжников. Я представлю тебя как французскую звезду…
– Не надо переигрывать, – смущенно попросил Антуан.
– Заткнись. Бар находится на первом этаже, сбоку имеется лестница, ведущая на верхнюю галерею и к мужскому туалету. По моему сигналу ты по ней поднимешься. Выйдя из туалета, ты начнешь спускаться и оступишься…
– Майкл, умоляю тебя, сдержи полет своей фантазии…
– Хочешь ты получить работу или нет?
– Я в твоих руках, – сдался Антуан. – Хорошо, я оступлюсь…
– Ты должен пролететь весь марш лестницы.
– Если я поврежу пальцы, то умру от голода.
– Руки береги. Внизу ты должен издать душераздирающий вопль и схватиться за голень. Ты выдавишь из себя: «Кажется, я сломал ногу». Я скажу, что повез тебя к доктору. Только на самом деле мы поедем не к доктору…
– Тебе этот спектакль, похоже, доставит удовольствие, – упрекнул его Антуан. – Ты бесчеловечен.
Майкл невозмутимо продолжал:
– Я доставлю тебя в гостиницу, где будет лежать наготове бинт, которым я обвяжу твою ногу. Я накручу его так, чтобы походило на гипс. Сьюзен придется нам подыграть. Пригрози задушить ее, если она станет смеяться. Ближайшие две недели каждую ночь я буду выводить тебя на гору и давать уроки. В крайнем случае под конец посвятим во все Калли. Через пару недель ты должен хотя бы выглядеть как человек, который в состоянии обучать по крайней мере детей, но готовься к тому, что тебе придется расстегивать штанишки малышам, когда им приспичит.
– Мне не нравится твоя улыбка, Майкл.
– Калли мой друг, и, кажется, у него есть чувство юмора, к тому же ему нужны инструкторы. Если ты постараешься, он, наверное, станет твоим союзником. Но если через две недели тебе не удастся выдержать его экзамен и ты не найдешь работу как пианист, то заявишь, что у тебя дела в Нью-Йорке, и покинешь город. Compris[20]?
– Ну и негодяй же ты, Майкл.
– Напротив, я твой друг. Я пытаюсь спасти тебя от обвинения в мошенничестве. А теперь забирайся на этот жалкий холмик и постарайся спуститься с него живым и невредимым.
– Я выдохся.
– Посмотрим, что ты запоешь через час, – мрачно сказал Майкл. – Не забывай, это твоя идея.
Бар назывался «У камина». Атмосфера в нем царила самая непринужденная. Четырнадцать лет назад Майкл часто заглядывал сюда. Стропила и обшивка стен потемнели за прошедшие годы от сигаретного дыма, а фотографии некогда знаменитых горнолыжников, висевшие над огромным камином, напоминали о далеком прошлом. В баре сидела одна молодежь, и Майкл решил, что он старше всех остальных посетителей минимум на десять лет. В углу стоял музыкальный автомат – к счастью, неисправный, а возле камина – старое, обшарпанное пианино. Майкл, Антуан и Сьюзен расположились за столиком, и француз боязливо посмотрел на лестницу, ведущую на верхнюю галерею.
Подошел хозяин бара Джимми Дэвис, в обществе которого Майкл провел когда-то немало зимних вечеров. Представив своих друзей, Майкл спросил:
– Как твои лыжи?
Они нередко катались вместе. Полный, но ловкий Дэвис сохранял бодрое расположение духа даже в самую плохую погоду.
– Лыжи? – повторил Дэвис. – Я о них почти забыл. Жена уговорила меня открывать это заведение с ленча, и, хотя я не могу взять в толк, почему кто-то еще ест мою стряпню, я зарабатываю свой первый миллион. Работа практически не оставляет мне свободного времени. Но как-нибудь я все же постараюсь улизнуть отсюда, и, если ты не найдешь другого безумца, который согласится составить тебе компанию, мы покатаемся вместе. Дорогие гости, разрешите вас угостить.
Они попросили виски, и Дэвис сам принес его.
– Инструмент настроен? – спросил Майкл.
– Ей-богу, не знаю, – ответил Дэвис. – В этом году на нем никто не играл. А что? Ты хочешь дать нам концерт?
– Мой друг Антуан мог бы поиграть. Он известный французский пианист.
– Добро пожаловать в мой бар, – сказал Дэвис, обращаясь к Антуану. – Никто не взбодрит здешнюю публику лучше известного французского пианиста.
Комната постепенно заполнялась людьми, и Майкл спросил:
– Джимми, ты что, ввел новое правило – после десяти вечера не впускать никого старше двадцати лет?
Дэвис весело усмехнулся:
– Это верно, они все молодеют и молодеют. По крайней мере нам, старикам, так кажется. И драться стали чаще, чем раньше. Мне приходится держать под рукой обрезанную бейсбольную биту.
Он отошел к стойке и стал помогать парню, который разливал напитки.
– Эта лестница дьявольски крутая, Майкл, – сказал Антуан.
– После второго бокала она покажется тебе пологой. Верь в свои силы.
– Я не переношу вкуса виски, – пожаловался Антуан.
– Иди поиграй, – предложил Майкл. – Это тебя успокоит.
Он помахал рукой Эннабел Фенсток, которая появилась в дверях с парнем не старше восемнадцати лет.
В бар вошла Рита, ее сопровождал молодой человек. Майкл сразу узнал в нем брата девушки и жестом пригласил обоих к столику. Рита представила своего брата Элиота и застенчиво поздоровалась с Антуаном и Сьюзен, которых она обслуживала за обедом.
– Присаживайтесь, присаживайтесь, – сказал Майкл и подвинул свое кресло, чтобы все уместились. – Вы пришли вовремя. Знаменитый французский пианист собирается дать свой первый концерт в горах.
– Я пока не в настроении, – отозвался Антуан. Он не получал удовольствия от вечера; С гримасой отвращения француз потягивал виски.
Подошла официантка, и Рита заказала кока-колу, а ее брат – пиво. Рослый Элиот чертами лица заметно напоминал сестру, у него были такие же крупные ясные глаза, прямой нос с большими ноздрями и широкий решительный рот. Коротко, как у Риты, постриженные волосы придавали ему сходство с молодым Мухаммедом Али. Из-под кожаной куртки Элиота выпирали мышцы. Под курткой был свитер с эмблемой школьной спортивной команды. Майкл решил, что он играет в футбол.
– Ты договорилась со Свенсоном о тренировке? – спросил девушку Майкл.
