Уильям Теккерей - Книга снобов, написанная одним из них
Если несчастный Помп Темпл и его ветреная кокетка-жена разорились и вовлекли в свою беду других, то это из-за их страсти к титулам, к лошадям, к фамильному серебру, к каретам, к "Придворным известиям", к модным лавкам, они пожертвовали бы чем угодно, лишь бы всего этого добиться.
А кто их ввел в заблуждение? Если бы в свете модной была простота, то разве эти глупые люди не следовали бы моде? Разве не любят в свете "Придворные известия", модные лавки, серебро и кареты? Господи помилуй! Да почитайте вы "Придворные известия", почитайте модные романы, понаблюдаете человечество — от Пимлико до Ред-Лайон-сквер, и сами увидите, как сноб-бедняк подражает снобу-богачу, как сноб-подхалим ползает на брюхе перед снобом-гордецом и как сноб-вельможа помыкает своим смиренным собратом. Разве идея равенства приходила когда-нибудь в голову богачу? И придет ли когда-нибудь? Разве герцогиня Фитцкопье (люблю громкие имена) поверит когда-нибудь, что ее соседка леди Крез точно такая же леди, как ее милость? Разве леди Крез перестанет вздыхать о вечерах герцогини и оказывать покровительство миссис Шелкибархат, муж которой пока еще не баронет? Разве миссис Шелкибархат подаст когда-нибудь дружески руку бедной миссис Сидди и бросит свои недостойные выкладки касательно ее доходов? Разве миссис Сидди, голодающая в своем большом доме, переедет в удобный маленький особнячок или в меблированную квартиру? Разве ее домохозяйка мисс Летсем перестанет возмущаться фамильярностью торговцев или плакаться на дерзость и наглость своей служанки Сью, которая носит цветы на шляпке, словно какая-нибудь леди?
Но зачем надеяться, зачем желать прихода таких времен? Разве я желаю всем снобам гибели? Желаю, чтобы не нужны стали эти очерки? Ведь ты тоже сноб и брат им всем, о сноб-самоубийца!
Глава XLIV
Клубные снобы
Так как я хочу в особенности угодить дамам (которым кланяюсь самым низким и почтительным поклоном, сопровождая его приличными для праздников поздравлениями), то мы теперь, с вашего разрешения, займемся обличением того разряда снобов, против которых особенно ожесточаются женские сердца: я имею в виду клубных снобов. Мне крайне редко приходилось слышать, чтобы даже самые кроткие и уступчивые женщины говорили без озлобления о клубах, этих общественных учреждениях, этих пышных дворцах возле Сент-Джеймс-стрит, в которые открыт доступ только мужчинам; в то время как у дам имеются всего-навсего сомнительные трехоконные кирпичные ящики в Белгрэвии, в Паддингтонии, или же в районе между дорогами, ведущими в Эджуэр и в Грейз-инн.
Во времена моего дедушки гнев женщин точно так же вызывало масонство. Моя двоюродная бабушка (чей портрет до сих пор хранится в нашей семье), забралась однажды в футляр старинных часов в ложе Розенкрейцеров в Бангэе, что в графстве Саффолк, с целью подглядеть, что творится в этом обществе, членом которого состоял ее муж, и, испугавшись неожиданного хрипа и звона часов, пробивших одиннадцать (как раз в ту минуту, когда помощник Великого мастера вносил мистическую жаровню, чтобы исполнить обряд принятия неофита), ворвалась в собрание ложи — и тут же была единогласно и пожизненно избрана заместительницей Великого мастера. Хотя эта весьма замечательная и отважная женщина не обмолвилась ни единым словом о тайнах посвящения, она, однако же, внушила всему нашему семейству такой ужас к таинствам масонов, что никто из нас с тех пор не вступил в это братство и не носил устрашающих масонских знаков.
Известно, что Орфей был растерзан в клочки некими фракийскими дамами, справедливо негодовавшими на него за принадлежность к Ложе Гармонии. "Пускай возвращается к своей Эвридике, — заявили они, — по которой он будто бы так горюет". Но эта история изложена в изящнейшем словаре доктора Лемприера гораздо более убедительно, чем в состоянии описать мое слабое перо. Поэтому мы сразу же, без дальнейших разглагольствований, переходим к нашей теме — о клубах.
По-моему, в клубы не следует допускать холостяков. Если б моему приятелю из полка Куцых Юбок некуда больше было деваться, если б у него не было нашего клуба "Юнион Джек" (я состою в "Юнион Джеке" и еще в девяти подобных учреждениях), кто знает, может быть, он и не остался бы холостяком. Вместо того чтобы окружать холостяков комфортом и роскошью, как это делается в клубах, им, мне кажется, надо всячески отравлять там существование. Надо всячески заботиться о том, чтобы досуг стал им невмоготу. На мой взгляд, нет ничего противнее молодого Смита, здорового и цветущего, когда он заказывает в клубе обед из трех блюд, или пожилого Джонса, валяющегося (если прилично так выразиться) в покойном и мягком клубном кресле с интереснейшим новым романом или последним номером журнала в руках; или же старика Брауна, этого старого эгоиста и негодника, который литературой не интересуется, но любит, заняв лучший из клубных диванов, расположиться на вечернем выпуске "Тайме", причем, "Морнинг кроникл" он держит на коленях, "Гералд" у него засунут между сюртуком и жилетом, "Стандарт" — под мышку справа, "Глобус" — под мышку слева, а сам он в это время читает "Дейли ньюз".
— Попрошу у вас "Панч", — говорит этот бессовестный старый обжора, обращаясь к нашему другу, который только что весело смеялся, читая этот журнал.
Такой эгоизм недопустим. Нет, нет. Молодому Смиту, вместо того чтобы лакомиться клубным обедом и клубным вином, следовало бы сидеть, — где? разумеется, за парадным чайным столом, рядом с мисс Хигс, прихлебывать чай и жевать безобидную горячую булочку, в то время как старая миссис Хигс благосклонно взирает на это невинное времяпрепровождение, а мой друг, гувернантка Хигсов, мисс Уирт, до которой никому нет дела, играет на форте-пианах последнюю сонату Тальберга.
А где должен быть пожилой Джонс? В его возрасте ему уже полагалось бы иметь детей, быть отцом семейства. В такой час, — скажем, в девять вечера, колокольчик в детской только что прозвонил, призывая детей ко сну. Ему же и миссис Джонс полагалось бы, по всем правилам, сидеть в креслах по обе стороны камина и чтобы между ними стояла бутылка портвейна, уже не очень полная, не такая, как была час тому назад. Миссис Джонс выпила из лее две рюмки, миссис Грамбл (теща мистера Джонса) — три, сам Джонс прикончил остальное и теперь с комфортом дремлет, пока еще не пришло время ложиться спать.
А Браун, этот старый еретик и пожиратель газет, какое он имеет право торчать в клубе, когда уже ночь на дворе? Ему бы следовало сейчас играть в вист с женой, с мисс Мак-Виртер и со своим домашним лекарем. Свечку ему пусть приносят ровно в десять вечера, и пусть отходит ко сну как раз в то время, когда молодежь подумывает о тан-дах. Насколько лучше, проще, благороднее такое времяпрепровождение было бы для всех этих господ, чем их ежевечерние оргии в нашем омерзительном клубе.
А вы, дамы, подумайте о тех мужчинах, которые бывают не только в клубной столовой и библиотеке, но пользуются еще и другими апартаментами в этих отвратительных вертепах, от которых я намереваюсь не оставить камня на камне, — подумайте о негодном Кэнноне, который, в его-то возрасте и с его брюхом, сняв сюртук, всю ночь напролет катает шары в клубной бильярдной и держит дари с этим мерзким капитаном Скотом! — подумайте о Пэме, который играет в темной комнате с Бобом Трампе-ром, Джеком Дьюсэйсом и Чарли Воулем, играет в карты, бедняжка, по гинее за пуант и по пяти фунтов за роббер! А главное, подумайте, да, подумайте о том гнусном логове, которое, как мне говорили, учреждено в некоторых клубах, — о так называемой "курилке", подумайте же, какие развратники собираются там, подумайте о том разливанном море зловонного пунша из виски и еще более опасного — из хереса, какое они выпивают; подумайте о том, как эти господа возвращаются домой с первыми петухами и отпирают двери тихого сонного дома своим карманным ключом системы Чебба; подумайте о них, об этих лицемерах, которые снимают предательские сапоги, прежде чем прокрасться наверх; а их дети в это время уже спят, и одна только верная супруга при свете угасающего ночника ждет его в той комнате, которая вскоре станет ей ненавистна, вся пропитавшись запахом сигар! Я не сторонник насильственных мер, по натуре я вовсе не поджигатель, но если бы вы, дорогие мои дамы, захотели поджечь все клубы на Сент-Джеймс-стрит и убить мистера Чебба, то нашелся бы, по крайней мере, один сноб, который вам посочувствовал бы.
По-моему, в клубы следует допускать только тех мужчин, которые женаты, но не имеют профессии. Даже для самой примерной жены постоянное присутствие мужа в доме едва ли желательно. Скажем, если девочки садятся играть на рояле, что в каждом приличном английском семействе продолжается не меньше трех часов в день, то невозможно требовать от бедного папы, чтобы он все это время сидел в гостиной и слушал бесконечную какофонию и визги, извлекаемые из фортепиано во время этих необходимейших для девушки занятий. Если человека, да еще наделенного хорошим слухом, ежедневно подвергать такой пытке, то он в конце концов взбесится.
