Джон Стейнбек - Благостный четверг
Док обратился к гремучим змеям – змеи высунули раздвоенные язычки, внимательно слушая.
– Вы только посмотрите на этого дурака! – Док показал на себя пальцем. – Считается, человек в полном рассудке. Вроде бы даже неглупый, коэффициент умственного развития – 182. Окончил университет, имеет ученую степень. Неплохо подкован в своей области, да и в других не профан. Так вот, этот человек отправляется с визитом к девушке, которая живет в бойлере, несет ей в подарок коробку конфет. И что вы думаете? Он сам не свой от страха! Чего же он боится, спросите вы? Я вам отвечу. Он боится, что не сумеет снискать благоволение этой девушки. Он трепещет перед нею. Отлично знает, что смешон, но, право, ему вовсе не до смеха…
Глаза змей пытливо смотрели на Дока – или это только чудилось?
– И главное, – продолжал Док, – ничего тут не попишешь. Говорят, тело помнит ампутированную конечность. Вот так и я помню эту девушку. Лишившись ее, я лишился цельности и полнокровности. Да, когда она была со мной, я жил действительно полнокровно. Конечно, она не паинька, но даже когда мы с ней воевали, она все равно была моей неотъемлемой частью. Тогда я не понимал, насколько это важно, задним умом крепок… Кстати, я реалист, я знаю, что если все же ее заполучу, то жить с ней будет ох как трудно – еще десять раз пожалею, что вообще ее встретил. Но я знаю и другое. Если я ее упущу, то уже никогда не обрету цельность. Буду жить бесцветно и до конца своих дней скорбеть об этой утраченной девушке. Вы, рептилии, существа благоразумные, вы скажете: «Зачем торопиться? Так ли она хороша? Будто нет в море рыбки получше?» Но это вы так потому говорите, что ваше сердце не затронуто. А по мне, не только нет рыбки получше, но вообще она единственная рыбка в море. Море без нее пусто. Так и зарубите себе на носу!»
Док разделся, встал под душ и терся мочалкой, пока кожа не покраснела, не засаднила. Зубы чистил так усердно, что из десен пошла кровь. Потом набросился с ножницами на изъеденные формалином руки: обкорнал ногти чуть не до мяса; яростно расчесал давно не стриженную голову; выбрился так тщательно, что щеки занялись огнем. И вот наконец он был готов, но нарочно оттягивал свой выход.
Щемило не только под ложечкой, но и во всей груди – прямо-таки не вздохнуть. Сейчас бы добрый глоток виски, подумал Док. Но нет, Сюзи учует запах, догадается, что принял для храбрости. Интересно, она тоже боится? Этого никогда не узнать: женщины скрывают чувства лучше, чем мужчины. Господи, какой же я дурак. Так не годится, нельзя так волноваться, голос будет дрожать… И все это, подумать только, из-за какой-то… Нет, не смей ее охаивать! Она не виновата, что ты слаб духом. И не забывай, что это ты идешь к ней, а не она к тебе. Кстати, почему я говорю «ты»? Не «ты», а «я». Боюсь, что ли, этого «я»?..
Вдруг Док понял, что делать. Он подошел к полке с пластинками, отыскал «Искусство фуги». Уж если от этой великой музыки дух мой не укрепится, подумал он, значит, и вправду можно складывать оружие… Он сидел не шевелясь; а Бах сотворил мир, населил, обустроил, а потом восстал против него – и погиб… Когда оборвалась четверная фуга, подобно жизни своего создателя, на середине фразы, к Доку уже вернулась твердость духа. «Бах сражался отчаянно! – сказал он себе. – Его смерть не была поражением. Если б он остался в живых, он бы и дальше вел свою немыслимую борьбу».
– Постойте, дайте мне подумать еще! – крикнул Док неизвестно кому. – Очень важная мысль! Чем привлек меня Бах? Чего я так жажду? Я жажду рыцарского духа. Чем, как не им, славен человек?– Он внезапно остановился, словно что-то наступило ему на сердце, потом сказал перехваченным голосом:– Господи, как же я не понял? Куда смотрели мои глаза? Восхищаюсь Бахом, а сам не понял главного… Старине Баху было еще не так трудно: у него был талант, семья, друзья. У всех нас что-нибудь да есть. А вот что есть у Сюзи? Что есть у Сюзи, кроме душевной стойкости? Это ее единственное оружие в таком жестоком, таком сложном мире. Но видит Бог, победа будет за ней! Иначе вся человеческая жизнь вообще не имеет смысла…
«А что это такое, победа? – спросил себя Док. – Знаю ли я?» И тут же ответил: «Да, знаю. Если человек не потерпел поражения, это и есть победа!»
И тут же он высек себя за то, что принижал Сюзи.
– Надо же, благородный рыцарь! Спасать собрался, как будто она без меня не проживет. Нет, это я без нее захирею, сгину! В ней мое спасение. Только Сюзи может вернуть мне цельность!
Он больше не чувствовал себя глупцом: в походе к Сюзи глубокий смысл.
– Пока! – сказал он змеям. – Пожелайте мне ни пуха ни пера!
Он встал, взял коробку конфет, молодцевато спустился с крыльца Западной биологической и перешел улицу. Он знал, что из каждого окна следят за ним любопытные глава. Ну и пусть! Он помахал рукой невидимой публике и свернул на пустырь.
Шагая среди мальв, подумал: «Интересно, как стучать, если дверь железная?» Нагнулся, подобрал с земли какой то большой ржавый гвоздь и, почти в веселом настроении подойдя к бойлеру, побарабанил гвоздем по круглой железной стенке. Дверца была слегка приоткрыта.
– Кто там?– спросил голос с металлическим призвуком.
– Я, – отвечал Док. – Вроде бы я…
Дверца открылась, Сюзи выглянула.
– Спасибо за подарок – за цветы.
– А вот еще подарок…
Сюзи взглянула на коробку в руке Дока. Потом задрала голову, чтоб посмотреть гостю в глаза, ведь она стояла на четвереньках. Вон как смотрит, подумал Док. С подозрением, с недоверием, а может, только кажется… попробуй-ка выгни так шею.
– Что это, конфеты?
– Конфеты.
– Не надо мне больше подар… – начала было Сюзи потом разом вспомнила все поучения Фауны. – Ладно, спасибо.
Порыв непосредственности у Дока прошел. Сюзи, устав, по-видимому, пялиться вверх, смотрела ему в коленки.
– Вообще-то я с визитом… – проговорил Док деревянным голосом, никак не давался первоначальный, раскованный тон. – Может, пригласишь войти?
– А ты сумеешь?
– Попробую.
– Правда, у меня тесно…
Док молчал.
– Ну ладно, входи, что ли, в самом деле! – сказала Сюзи и скрылась внутри.
Док опустился на четвереньки перед топочной дверцей; сперва бросил внутрь коробку, затем полез сам, счастливо говоря себе: «Человеку, который проделает это с достоинством, в жизни больше ничто не страшно!» – и только подумал, как тут же зацепился брючиной за угол дверцы, рванулся вперед – дверца захлопнулась, защемила лодыжку. Так он и застрял: сам внутри, нога снаружи, ни туда и ни сюда.
– Я, кажется, застрял…
– Подожди, не дергайся. – Сюзи присела верхом на Дока, ловко отцепила брючину от дверцы. – Ну, вот и все. – Сюзи слезла с Дока. – Немного порвалось, но ничего, заштопаем…
Глаза Дока постепенно привыкали к скудному свету. На полу встречались два лучика – один сверху, из дымохода, другой из приоткрытой топочной дверцы.
– Поначалу видно плоховато, – сказала Сюзи. – У меня есть лампа. Сейчас зажгу.
– Не надо, я и так все различаю, – сказал Док, оглядываясь по сторонам. Сердце вздрогнуло от жалости. Крашеные железные стены с бутафорскими занавесками, за которыми нет окон, самодельный туалетный столик с зеркальцем и склянками… Господи, сколь же отважен человек.. Но тут Сюзи нанесла удар по состраданию Дока:
– У нас в «Золотом маке» обедает сварщик. Знаешь, что он сделает? Придет со своим газовым резаком и прорежет с боков окошки! – голос восторженно звенел. – Я вставлю маленькие оконные рамы. На подоконниках – ящички с красной геранью. Придется, конечно, покрасить стены снаружи. Думаю, в белый цвет, а окошки с зеленым обводом. У входа разобью цветничок. Я умею ухаживать за розами..
Сюзи умолкла; церемонная тишина заполнила бойлер…
«А ведь это не бойлер, – вдруг подумал Док с радостным изумлением. – Здесь веет домашним духом».
– У тебя здесь очень хорошо, – сказал он. – Ты просто молодец.
– Спасибо за комплимент.
– Это самый настоящий дом! – Док высказал вслух свою мысль.
– Да, мне здесь спокойно и уютно, – отозвалась Сюзи. – У меня никогда в жизни не было своей комнаты.
– Что ж, теперь есть.
–Сижу я тут иногда и думаю: захотят меня выселить, ни за что не уйду, пусть хоть динамитом взрывают…
Док наконец собрался с духом:
– Сюзи, прости, что на маскараде все так получилось.
– Давай не будем об атом. Ты ни в чем не виноват.
– В том-то и дело, что виноват…
– А я говорю – нет!
– Я бы, кажется, все на свете отдал, лишь бы…
– Ну ладно, если ты еще не уразумел, давай объясню, ткну носом. Ты ни в чем не виноват, но урок я получила хороший. Сама кашу заварила, сама и обожглась. А ты здесь ни при чем, спи спокойно. И запомните все: нечего меня жалеть! У меня все в порядке. Никогда мне еще так славно не жилось. И помощи мне ни от кого не надо – ни от тебя, ни от других. Я хочу всего добиться сама! Унюхал? А если не унюхал, значит, только зря пришел!
