Джейн Остен - Леди Сьюзен
Глава 9
Вскоре после прибытия в Сэндитон Шарлотта, поднимаясь с пляжа на бульвар, заметила у дверей гостиницы только что подъехавший экипаж, запряженный почтовыми лошадьми; при этом количество багажа, который выгружался и заносился внутрь, внушало надежду, что здесь решила надолго поселиться некая почтенная семья.
Обрадовавшись, что сможет принести добрые вести мистеру и миссис Паркер, которые чуть раньше отправились домой, Шарлотта поспешила к Трафальгар-хаусу со всем проворством, на которое была способна после двухчасового сражения с весьма полезным для здоровья ветром, дувшим прямо с моря; но не успела она достигнуть небольшой лужайки, как заметила невдалеке даму, быстро шагавшую за ней следом. Удостоверившись, что дама ей незнакома, Шарлотта, стремясь войти в дом первой, ускорила шаг, однако ей не удалось осуществить свое намерение из-за стремительности, с которой передвигалась дама; последняя пересекла лужайку, когда Шарлотта была на ступеньках и звонила в колокольчик, но в тот момент, как появился слуга, дама уже стояла рядом. Непринужденность дамы, ее «Как поживаешь, Морган?», а также выражение лица Моргана вызвали у Шарлотты мгновенное замешательство, но уже в следующий миг в холле появился мистер Паркер, чтобы приветствовать сестру, которую увидел из окна, и наконец мисс Диана Паркер была представлена Шарлотте. Ее приезд всех сильно изумил, но еще сильнее обрадовал. Нельзя представить себе ничего любезнее приема, который оказали ей хозяева. Как она доехала? С кем? Как замечательно, что путешествие оказалось ей по силам! Разумеется, она остановится у них?
Мисс Диана Паркер, стройная, среднего роста женщина лет тридцати четырех, скорее хрупкая, чем болезненная, с приятным лицом и очень живыми глазами, непринужденностью и прямотой манер напоминала брата, хотя тон ее был более решительный и менее кроткий. Она незамедлительно обрисовала положение дел, поблагодарила за приглашение, но «это совершенно невозможно, они приехали втроем и собираются пробыть здесь некоторое время и снять комнаты».
— Втроем! Не может быть! И Сьюзен с Артуром! Сьюзен тоже смогла приехать! Какая приятная новость!
— Да, да, мы в самом деле приехали втроем. Ничего не поделаешь. Другого выхода не было. Потом я все расскажу. Но, дорогая Мэри, пошли кого-нибудь за детьми, мне не терпится их увидеть.
— Как Сьюзен перенесла дорогу? А Артур? Почему они не пришли вместе с тобой?
— Сьюзен перенесла дорогу великолепно. Она не сомкнула глаз ни накануне отъезда, ни прошлой ночью в Чичестере, а так как ей это не свойственно, скорее мне, я за нее сильно тревожилась; но Сьюзен держалась молодцом, обошлось без истерики, вплоть до того момента, как перед нами предстал старый добрый Сэндитон. Впрочем, и тут приступ был не слишком сильный, когда мы подъехали к гостинице, он почти закончился, и Сьюзен смогла благополучно выйти из кареты с помощью одного только мистера Вудкока, а когда я уходила, она уже распоряжалась относительно багажа и помогала старому Сэму распаковывать вещи. Она шлет наилучшие пожелания и безмерно сожалеет, что по причине своей немощи не в силах навестить вас сразу же по приезде. Что до бедного Артура, то он был не прочь к вам прийти, но нынче такой сильный ветер, что я подумала: не стоит ему рисковать, не то у него разыграется люмбаго. Я помогла ему надеть пальто и отправила на бульвар поискать нам комнаты. Мисс Хейвуд, должно быть, видела нашу карету около гостиницы. Я поняла, что это мисс Хейвуд, как только увидала ее перед домом.
Том, дорогой, я так рада, что ты уже не хромаешь! Позволь мне пощупать твою лодыжку. Прекрасно, все в полном порядке. Сухожилия почти не повреждены — едва прощупываются. Теперь каким образом я здесь оказалась. Я сообщала тебе в письме о двух многочисленных семействах, которые я надеялась к вам послать, — одно из пансиона, и другое — из Вест-Индии.
Мистер Паркер придвинул свой стул поближе к сестре, нежнейшим образом взял ее за руку и ответил:
— Да, да. Как ты деятельна и добра!
— Семейство из Вест-Индии, — продолжала она, — представляющееся мне наиболее предпочтительным — так сказать, лучшим из хорошего, — это миссис Гриффитс со своими домочадцами. Лично я с ними не знакома. Вероятно, ты слышал от меня о мисс Кэппер, близкой подруге моей ближайшей подруги Фанни Нойс. Так вот, мисс Кэппер состоит в тесной дружбе с миссис Дарлинг, а та находится в переписке с миссис Гриффитс. Как видишь, цепочка между нами совсем короткая, и каждое звено на месте. Миссис Гриффитс, заботясь о здоровье своего семейства, хотела бы поехать к морю, в какое-нибудь тихое местечко на побережье Суссекса, и попросила в письме свою подругу миссис Дарлинг высказать на сей счет ее мнение. Когда миссис Дарлинг получила письмо от миссис Гриффитс, у нее как раз гостила мисс Кэппер, и она попросила у той совета. А мисс Кэппер в тот же день сообщила об этом в письме Фанни Нойс, а Фанни, которая принимает в нас живое участие, мгновенно взялась за перо и изложила мне все обстоятельства дела, кроме имен, которые стали известны лишь позднее. Мне оставалось только с той же почтой ответить на письмо Фанни, и настоятельно рекомендовать Сэндитон. Фанни опасалась, что для такой семьи у вас не найдется достаточно большого дома. Но кажется, я злоупотребляю вашим вниманием. Сейчас увидите, как все устроилось. Из той же переписки я с удовольствием узнала, что миссис Дарлинг уже рекомендовала Сэндитон семейству из Вест-Индии, которое намерено туда отправиться. Тогда-то я тебе и написала. Но два дня назад — все правильно, позавчера — я снова узнала от Фанни Нойс, что она узнала от мисс Кэппер, получившей письмо от миссис Дарлинг, что миссис Гриффитс выразила некоторые сомнения относительно Сэндитона. Я ясно выражаюсь? Прежде всего я хочу внести в это дело ясность.
— О, совершенно ясно, совершенно. Так что же?
— Причиной этих сомнений послужили отсутствие связи с Сэндитоном и невозможность убедиться в том, что по прибытии туда семейство миссис Гриффитс сможет обосноваться со всеми подобающими удобствами. Она проявила особую придирчивость и щепетильность в этих вопросах скорее из-за некой мисс Лэм, молодой леди, возможно племянницы, чем из-за себя и своих дочерей. У мисс Лэм огромное состояние — она богаче всех их, вместе взятых, — и слабое здоровье. Отсюда сразу становится ясно, что представляет собой миссис Гриффитс: беспомощная и праздная особа — такими делают людей богатство и жаркий климат. Впрочем, не все же предприимчивы от природы.
Что мне оставалось делать? Некоторое время я пребывала в нерешительности. Предложить им написать тебе или миссис Уитби, чтобы кто-нибудь из вас подыскал им дом? Ни первое, ни второе меня не устроило — ненавижу затруднять людей без крайней надобности. И совесть подсказала мне, что здесь необходимо мое участие. Передо мной семья больных, беспомощных людей, которым я могу помочь. Я посоветовалась со Сьюзен — она меня поддержала. С Артуром тоже не возникло никаких осложнений, мы незамедлительно занялись приготовлениями, вчера в шесть утра выехали из дому, сегодня в тот же час — из Чичестера, и вот мы здесь!
— Чудесно! Чудесно! — воскликнул мистер Паркер. — Диана, только ты способна так преданно служить друзьям и делать добро всем на свете. Ты бесподобна. Мэри, дорогая, разве она не удивительная женщина? Ну, а теперь, какой дом ты предполагаешь для них снять? Как велика их семья?
— Не знаю, — ответила сестра, — не имею ни малейшего представления. Подробности мне не известны. Но я уверена, что самый большой дом в Сэндитоне не будет для них велик. Скорее, им понадобится два. Пока я сниму один, но не меньше чем на неделю. Мисс Хейвуд, вероятно, я вас удивляю. Вы не знаете, что обо мне подумать. По вашему выражению лица я заключаю, что вы не привыкли к такой стремительности.
В голове Шарлотты только что пронеслось: «Непостижимая назойливость! Деловитость на грани безумия!» — но вежливый ответ нашелся без труда.
— Осмелюсь заметить, я и в самом деле выгляжу изумленной, — произнесла она, — так как предпринятое вами дело требует больших усилий, а мне известно, как слабы здоровьем вы и ваша сестра.
— Вы правы, здоровье у нас очень слабое. Наверное, в Англии и трех человек не найдется, кто с тем же правом мог это заявить. Но, дорогая мисс Хейвуд, мы посланы в этот мир, чтобы по мере сил помогать нашим ближним, и если нам дана хоть крупица воли, то немощное тело не может служить извинением, сколь бы ни хотелось нам воспользоваться этим предлогом. Мир делится на слабых и сильных духом, на тех, кто способен действовать, и тех, кто не способен, и святая обязанность деятельных людей не упускать ни малейшей возможности быть полезными. По счастью, мои недуги и недуги моей сестры не всегда непосредственно угрожают жизни, и я убеждена, что пока у нас есть силы помогать другим, чувство исполненного долга будет укреплять не только наш дух, но и тело. Направляясь сюда с этой мыслью, я чувствовала себя великолепно.
