Чарльз Диккенс - Семья Тоггсов
— Шевелись! — заоралъ одинъ изъ двухъ мальчишекъ, слѣдовавшихъ сзади въ качествѣ погонщиковъ, между тѣмъ, какъ Бндинду Уольтерсъ и Шарлоту Тоггсъ начало подбрасывать, толкать во всѣ стороны и немилосердно трясти въ сѣдлѣ.
— Гей! гей! гей! — рявкнулъ, что было мочи, другой мальчишка позади мистера Симона Тоггса.
Оселъ поскакалъ, сломя голову; стремена звонко хлестали по каблукамъ Симоновыхъ сапогъ, а Симоновы сапоги почти задѣвали землю.
— Эй! — эй! У… у… у!! — кричалъ во все горло мистеръ Симонъ Тоггсъ посреди этого гвалта.
— Не пускайте его въ галопъ! — визжала позади него миссисъ Уольтерсъ.
— Мой оселъ сворачиваетъ въ питейный домъ! — вопила Шарлота въ арьергардѣ.
— Гей! гей! гей! — усердствовали мальчишки, стараясь перекричать другъ друга; и ослы мчались, во весь духъ, какъ будто ничто уже не могло ихъ остановить.
Однако, все на свѣтѣ имѣетъ конецъ; даже ослиный галопъ прекращается со временемъ. Животное, бывшее подъ мистеромъ Симономъ Тоггсомъ, чувствуя разныя непріятныя подергиванья мундштука, значенія которыхъ оно никакъ не могло уразумѣть, внезапно навалилось бокомъ на кирпичную ограду и выразило свое недовольство треніемъ ноги сѣдока о ея жесткую поверхность. Оселъ капитанши Уольтерсъ, очевидно, подъ вліяніемъ игривости, кинулся, очертя голову, въ загородку и отказывался изъ нея выйти, тогда какъ четвероногое, доставшееся на долю миссъ Шарлоты Тоггсъ, по своему проявило чувство радости при этихъ потѣшныхъ приключеніяхъ: твердо упершись передними ногами въ землю, оно стало брыкаться задними тесьма ловкимъ, но довольно опаснымъ манеромъ.
Эта неожиданная остановка ретивой скачки естественно вызвала нѣкоторый переполохъ. Обѣ дамы неистово кричали нѣсколько минутъ, между тѣмъ какъ мистеръ Снмонъ Тоггсъ, помимо сильной физической боли, страдалъ еще душевно при видѣ отчаяннаго положенія своихъ спутницъ, которымъ онъ былъ не въ состояніи помочь, потому что его нога была крѣпко ущемлена между ослинымъ бокомъ и оградой. Однако, усилія, мальчишекъ при содѣйствіи остроумнаго пріема въ видѣ закручиванья хвоста наиболѣе непокорнаго изъ ословъ возстановили порядокъ гораздо скорѣе, чѣмъ было можно ожидать, и маленькая кавалькада снова затрусила дальніе…
— Теперь пустимъ ихъ шагомъ, — сказалъ мистеръ Симонь Тоггсъ. Безчеловѣчно гнать животныхъ черезъ силу.
— Какъ вамъ угодно, сэръ, — отвѣчалъ мальчишка, ухмыляясь у него за спиной и перемигиваясь съ товарищемъ, точно ему стало ясно, что замѣчаніе Симона насчетъ безчеловѣчности относилось скорѣе къ самымъ сѣдокамъ, чѣмъ къ животнымъ.
— Какой чудесный день, моя дорогая! — замѣтила Шарлота.
— Очаровательный, дивный! — подхватила, миссисъ Уольтерсъ. А что за роскошный видъ, мистеръ Тоггсъ! — прибавила она.
Симонъ заглянулъ прямо въ лицо Билиндѣ, когда произнесъ:
— Дѣйствительно, роскошный!
Юная леди смущенно потупилась и позволила своему ослику немного отстать. Симонъ Тоггсъ машинально сдѣлалъ тоже самое.
Наступило краткое молчаніе, прерванное только вздохомъ мистера Симона Тоггса.
— Мистеръ Симонъ, — внезапно сказала впологолоса черноокая капитанша, — мистеръ Симонъ, я принадлежу другому.
Мистеръ Симонъ выразилъ свое полное согласіе съ заявленіемъ, котораго было невозможно опровергнуть.
— Если-бъ не это… — продолжала Билинда и запнулась.
— Что-жь тогда, что?.. — допытывался ея спутникъ. Не терзайте меня. Что вы хотите сказать?
— Если-бъ не это, — начала опять миссисъ Уотерсъ, — если-бъ до замужества мнѣ было суждено встрѣтить и полюбить благороднаго юношу… съ родственной мнѣ душой… съ однороднымъ умомъ… человѣка, способнаго чувствовать и оцѣнить чувства, которыя…
— Боже, что я слышу! — воскликнулъ мистеръ Симонъ Тоггсъ. — Возможно ли это? Осмѣлюсь ли я повѣрить моему… Шевелись! — (Послѣднее прозаическое восклицаніе относилось къ ослу, который, уткнувъ голову между передними ногами, какъ будто вникалъ съ большою тревогой въ состояніе своихъ копытъ.
— Гей-гей-гей! — закричали мальчики сзади.
— Шевелись! — снова повторилъ Симонъ Тоггсъ.
— Гей-гей-гей! — усердствовали погопщики.
Обидѣлось ли животное повелительнымъ тономъ мистера Тоггса, или было испугано топотомъ сапогъ понукавшихъ его мальчишекъ, или же внезапно воспылало благороднымъ усердіемъ обогнать всѣхъ прочихъ ословъ, только оно рванулось вдругъ впередъ и поскакало такою бойкою рысью, что съ сѣдока тотчасъ слетѣла шляпа. Осликъ мигомъ домчалъ его до гостиницы «Пегуэльская бухта», гдѣ избавилъ отъ безпокойства слѣзать съ сѣдла, перекинувъ его черезъ голову прямехонько въ дверь таверны.
Велико было смущеніе мистера. Симона Тоггса, когда его подняли и поставили на ноги двое служителей; миссисъ Тоггсъ порядкомъ напугалась за своего сына, а капитанша Уотерсъ испытывала жгучую тревогу объ его участи. Впрочемъ, скоро обнаружилось, что онъ пострадалъ немногимъ больше осла: мистеръ Симонъ только слегка оцарапался, а буйный оселъ, какъ ни въ чемъ не бывало, щипалъ траву. Такимъ образомъ поѣздку признали восхитительной. Супруги Тоггсъ вмѣстѣ съ капитаномъ Уотерсъ заказали завтракъ въ садикѣ, разбитомъ во дворѣ гостиницы; на столѣ стояли блюдечки съ крупными креветами, сливочное масло, черствыя булки, бутылки съ элемъ. Небо оставалось безоблачнымъ. Передъ глазами туристовъ красовались цвѣточныя клумбы и ярко-зеленый дернъ; море отъ подошвы утеса, простиралось вдаль, до самой линіи горизонта, гдѣ взоръ не могъ уже различить ничего; по его гладкой поверхности скользили суда подъ парусами, которые казались на разстояніи такими же бѣлыми и маленькими, какъ развѣвающіеся носовые платочки. Креветы были превосходны, эль и того лучше, а капитанъ Уотерсъ еще милѣе всей этой благодати. Капитанша удивительно разошлась послѣ завтрака. Она вздумала бѣгать вдогонку по лужайкѣ между цвѣточныхъ клумбъ сначала за своимъ мужемъ, потомъ за мистеромъ Симономъ, потомъ за миссъ Шарлотой, при чемъ заливалась громкимъ смѣхомъ. Но, по словамъ капитана, это ничего не значило; кто-же въ самомъ дѣлѣ могъ здѣсь знать, что они за люди? Вѣроятно, всѣ въ гостиницѣ считали ихъ простыми смертными. — «Само собою разумѣется», — отвѣчалъ на это мистеръ Джозефъ Тоггсъ. Послѣ завтрака вся компанія отправилась нѣсколько далѣе, чтобъ спуститься по крутымъ деревяннымъ ступенямъ, которыя вели къ подножію утеса. Тутъ пріѣзжіе любовались крабами, морскими водорослями и угрями до тѣхъ поръ, пока спохватились, что имъ давно пора отправиться обратно въ Рамсгэтъ. Въ заключеніе мистеръ Симонъ Тоггсъ сталъ подниматься по лѣстницѣ послѣднимъ, а миссисъ Уотерсъ предпослѣдней.
Ѣхать на ослѣ къ мѣсту его постояннаго жительства дѣло совсѣмъ иное и гораздо болѣе исполнимое, чѣмъ ѣхать на немъ въ противоположную сторону. Оно требуетъ большой предусмотрительности и присутствія духа въ одномъ случаѣ, чтобъ предугадывать частые порывы блудливаго ослинаго воображенія, тогда какъ въ другомъ вся ваша задача ограничивается тѣмъ, что вы должны держать свой путь, слѣпо довѣрившись инстинкту животнаго. Мистеръ Симонъ Тоггсъ избралъ послѣдній способъ на возвратномъ пути. И его нервы были такъ мало разстроены путешествіемъ, что онъ отлично понялъ, какая перспектива, открывается передъ нимъ на предстоящій вечеръ. Между Тоггсами и Уотерсами было рѣшено сойтись опять въ курзалѣ.
Курзалъ былъ наводненъ публикой. Тамъ собрались тѣ-же леди и тѣ-же джентльмены, которые прогуливались утромъ по ллажу, а наканунѣ по дамбѣ. Молодыя особы въ коричневомъ платьѣ и браслетахъ изъ черной бархатной ленты торговали бездѣлушками въ кіоскѣ или предсѣдательствовали за столами, гдѣ шла азартная игра въ концертномъ залѣ. Здѣсь можно было встрѣтить маменекъ съ дочерьми-невѣстами, занятыхъ игрой, или гуляющихъ подъ звуки музыки, при чемъ молодежь усердно предавалась втихомолку флирту. Здѣсь попадались вертопрахи, которые прикидывались сантиментальными и вздыхали, или, наоборотъ, корчили изъ себя свирѣпыхъ усачей. Здѣсь сошлись: миссисъ Тоггсъ въ платьѣ янтарнаго цвѣта, миссъ Тоггсъ въ небесно-голубомъ и капитанша Уотерсъ въ розовомъ. Тутъ парадировалъ капитанъ Уотерсъ въ венгеркѣ съ золотыми шнурами; тутъ были: мистеръ Симонъ Тоггсъ въ бальныхъ башмакахъ, въ золотистомъ жилетѣ и мистеръ Джозефъ Тоггсъ въ синемъ сюртукѣ и гофрированномъ жабо.
— Нумера: третій, восьмой и одиннадцатый! — громко и отчетливо произнесла одна изъ молодыхъ особъ въ коричневомъ платьѣ.
— Нумера: третій, восьмой и одиннадцатый! — повторила, какъ эхо, ея товарка въ такой же форменной одеждѣ.
— Нумеръ третій вышелъ, — сказала первая дѣвица. — Нумера восьмой и одиннадцатый.
— Нумера восьмой и одиннадцатый, — отозвалась опять вторая леди.
— Нумеръ восьмой вышелъ, Мэри-Анна, — заявила первая.
