Генрих Клейст - Драмы. Новеллы

Как!

Знай, готов он, если ты захочешь,
Себя венком украсить.

Быть не может!

Ахилл, она не верит. Сам скажи!

Он — пленник мой?

А как же? Разве нет?

Во всем, царица, и готов до смерти
В оковах этих взоров пребывать.

Вот видишь, сам он это подтверждает.
В бою не только ты — он тоже рухнул
И был, пока ты замертво лежала,
Обезоружен. Так ведь?

Да, конечно,
И приведен сюда к ее ногам.

Тогда привет тебе, моя отрада,
Бог юный, чистый и розовощекий!
Гони по телу, сердце, кровь мою, —
Она, прихода гостя ожидая,
В груди давно без дела застоялась.
Проснитесь, силы юности моей,
По жилам растекитесь с ликованьем,
Как вестники крылатые веселья,
И пусть, алея, словно стяг багряный,
Мои ланиты гордо возвещают:
«Отныне юный сын богини — мой!»

Умерь свое волнение, царица!

Сюда, покрытые в сраженье пылью,
Победою увенчанные девы!
С собой ведите, дочери Арея,
Аргивян юных, взятых вами в плен!
Кошницы роз сюда несите, дети:
Венков немало нынче нужно нам.
Приказываю вам: в поля идите
И там дыханьем отогрейте розы,
Раз опоздала их весна взрастить.
За дело, жрицы всеблагой Дианы!
Как светлые ворота рая, двери
Ее благоухающего храма
Передо мной спешите распахнуть!
На алтаре священном заколите
Тучнейшего быка железом острым,
Чтоб туша круторогая все зданье
Падением безмолвным потрясла.
Служительницы храмовые, где вы?
Персидские душистые масла
Нагрейте на угле и с плит тяжелых
Проворно смойте жертвенную кровь.
Свои одежды легкие наденьте,
Вина налейте в золотые чаши,
В кимвалы гряньте, затрубите в трубы,
И пусть ваш хор, восторженный и стройный,
Повергнет в трепет прочный свод небес!
Протоя, помоги мне в ликованье,
Сестра, подруга, подскажи, придумай,
Как мне торжественней, чем на Олимпе,
Отпраздновать вступленье в брак святой
Моих невест войнолюбивых, свадьбу
Сынов Инаха с дочерьми Арея![104]
Мероя, где ты? Где ты, Мегарида?

Равно вредны тебе и скорбь и радость,
Тебя равно сводящие с ума.
Когда вот так, переходя все грани,
Мечта тебя уносит в Фемискиру,
Мне хочется сказать тебе то слово,
Которое тебе подрежет крылья.
Обманутая, посмотри вокруг!
Где ты сейчас? Где жрицы? Мегарида?
Астерия? Мероя? Твой народ?

Протоя, пусть хоть на одно мгновенье,
Как в реку запыленное дитя,
В поток веселья сердце окунется,
Чтоб каждое касание волны
С моей груди смывало пятна срама.
Исчезли мерзостные Эвмениды[105],
Я чувствую, что где-то рядом боги,
И жажду в их согласный хор вступить.
Мой дух окреп, для смерти я созрела,
Но прежде знать хочу: ты мне простила?

Владычица моя!

Я знаю, знаю:
Все лучшее, что есть во мне, — твое.
Считают, что несчастье возвышает,
Но этому не верю я, родная.
Оно меня ожесточало только
И вынуждало на богов и смертных
С необъяснимой страстью восставать.
Мне каждое лицо, коль скоро счастьем
Оно светилось, было ненавистно.
Казалось мне: когда дитя играет,
Оно смеется над моею болью.
А ныне всех вокруг хочу я видеть
В довольстве и веселье. Ах, подруга,
Героем можно и в страданье стать,
Но с богом только радость нас равняет.
Теперь быстрей за дело! Пусть немедля
Готовится в поход обратный войско.
Чуть лошади и люди отдохнут,
Мы выступаем с пленниками вместе,
К полям отчизны нашей путь держа.
Где Ликаон?

Кто?

Ты ль его не знаешь?
Герой-аркадец, юноша, который
Тобой в бою захвачен. Где же он?

Еще содержат, как и прочих пленных,
Его в лесу. Со мною он, царица,
Увидится не раньше, чем в отчизну
Вернемся мы. Такой у нас закон.

Позвать его! Как! Он еще в лесу,
Хоть должен быть у ног моей Протои?
Прошу, родная, позови его,
Иначе ты, как заморозок в мае,
Мешать мне будешь радоваться жизни.

Несчастная! — Идите же скорей,
Исполните приказ царицы вашей.

А где же собирательницы роз?

Смотри, благоуханные какие
И как их много!

Ах, мой сон дурной!

Ты не видала здесь верховной жрицы
Дианы?

Я? Нет, нет, моя царица.

Тогда откуда розы тут?

Смотри!
Те девушки, что их в полях сбирали,
Оставили нам целую кошницу.
Вот повезло! Позволь, я подберу
Душистые цветы и для Пелида
Сплету из них убор венчальный. Хочешь?

Как тронула ты, милая, меня!
Да, да, хочу. А я для Ликаона
Совью из тех вон пышных роз венок.

Пусть музыка играет. Я волнуюсь.
Меня утешьте, девы, сладким пеньем.

Что спеть нам лучше?

Песнь победы?

Гимн.

Обманутая! — Что ж, споем. — Играйте.

Арей бежит!
Смотрите, в Орк спешит, дымясь,
Его белоснежная четверка.
Раскрыли ужасные Эвмениды
Ворота и снова закрыли их.

Гимен, что медлишь?
Зажги свой факел, и пусть он светит![106]
Гимен, что медлишь?

Арей бежит! (и т. д.)

Я знать хочу, чем кончится все это.

Великодушный, наберись терпенья
Еще хоть на минуту, — и увидишь.