Ба Цзинь - Осень
— Господин Кэ-ань, в беседке все приготовлено.
— Хорошо, — с важным видом ответил Кэ-ань. — Иди позови господина Кэ-дина, поторопи его с возвращением.
Цинь-сун, не зная, где искать Кэ-дина, по-прежнему стоял перед Кэ-анем, ожидая дальнейших распоряжений, но Кэ-ань вовсе не собирался продолжать. Видя, что Цинь-сун не двигается с места, он удивился и повторил приказание:
— Иди быстрей.
Однако Чжан Би-сю догадался, почему Цинь-сун стоит в нерешительности, и отправил слугу со словами:
— Они катаются на лодке.
Перед самой беседкой у забора они увидели Лао-чжао.
Он, сидя на корточках, разжигал печку, на которой стоял чайник. Внезапно до их слуха донесся странный голос:
— Цянь-эр, пришли гости, набивай трубки, разливай чай!
Кэ-ань знал, что это попугай, а для Чжан Би-сю это было неожиданностью, и он стал с удивлением осматриваться вокруг.
Под карнизом беседки висел обруч с попугаем. Птица с красным клювом и зеленоватыми перьями, увидев людей, самодовольно кричала и, наклонив голову, удивленно уставилась на них.
— Какой интересный попугай! Где вы его купили? — весело полюбопытствовал Чжан Би-сю. Он протянул руку к обручу, чтобы подразнить попугая.
— Друзья подарили, — гордо ответил Кэ-ань.
— А вы мне и не говорили, — обиделся Чжан Би-сю.
Кэ-ань не успел ответить, как ходившая по жердочке птица издала резкий крик, выпустила коготки, расправила. крылья и устремилась к Чжан Би-сю. Не ожидавший от нее такой прыти, он в испуге шарахнулся в сторону, ища спасения в объятиях Кэ-аня. Кэ-ань с улыбкой стал успокаивать его:
— Ничего! Попугай не клюется, да к тому же он привязан.
Чжан Би-сю тоже засмеялся и отодвинулся от Кэ-аня. К этому времени попугай вернулся на свою жердочку и продолжал вертеться, не находя себе места.
— И эта птичка так меня напугала, — засмеялся Чжан Би-сю, повернувшись к Кэ-аню.
Птица еще раз прошлась по жердочке, затем вдруг остановилась и сказала в сторону Чжан Би-сю:
— Цуй-хуань, разливай чай, барышня Цинь пришла.
— Ты посмотри только, да он тебя кличет, словно служанку. Эта тварь даже людей не различает, — указывая на птицу, произнес Кэ-ань.
— Сам ты тварь! — глядя на Кэ-аня, выпалил попугай.
Чжан Би-сю звонко засмеялся и наклонился к Кэ-аню:
— Вы слышите? Он вас ругает.
— Этот безобразник еще и ругаться выучился. Это не иначе как дело рук сорванцов-мальчишек. Ну погоди, я тебе покажу! — Кэ-ань шутливо пригрозил птице кулаком, топнул ногой, и с губ его сорвалось еще несколько угроз.
Попугай мгновенье не двигался, потом вдруг прыгнул на железный шест и свесился вниз.
— Не пугайте его, он такой занятный. Пойдемте в беседку. — Чжан Би-сю легонько потянул за рукав своего собеседника.
— Если он тебе так нравится, я могу подарить его, — засмеялся Кэ-ань.
— Серьезно? — обрадовался Чжан Би-сю.
— Конечно.
— Я так благодарен. — Лицо Чжан Би-сю расплылось в улыбке, и, повернувшись, он отвесил поклон Кэ-аню.
Кэ-ань был вне себя от радости, но, сделав недовольную мину, промолвил, качая головой:
— Такой благодарности еще недостаточно.
— Но скажите, как нужно отблагодарить вас, чтобы вы были довольны, — перестав смеяться, спросил Чжан Би-сю.
Кэ-ань шепнул ему что-то на ухо.
— Тьфу! — отвернувшись, негромко выругался Чжан Би-сю, обнажив при этом белые, как снег, зубы.
— Ты согласен? — приставал Кэ-ань, щуря глаза.
Чжан Би-сю отрицательно покачал головой. Кэ-ань снова шепнул ему на ухо несколько слов, но не успел Чжан Би-сю ответить, как вдруг послышался чей-то кашель. Подняв глаза, он увидел Гао-чжуна, спускавшегося им навстречу. Чжан Би-сю понял, что попал в глупое положение. Но ему было не до смеха. Он весь покраснел и сделал вид, что забавляется с попугаем.
— Господин Кэ-ань, стол для игры готов, — с нарочитой почтительностью произнес Гао-чжун.
— М… да, — еле выдавил из себя Кэ-ань, побагровев как рак, и с усмешкой обратился к Чжан Би-сю: — Фан-вэнь, войдем в беседку.
Имя Фан-вэнь он сам выбрал для Чжан Би-сю.
16
Из комнаты, расположенной в правой половине беседки, доносился стук игральных костей, смех и говор людей. Там царило веселье, сыпались остроты, лилось вино. Незаметно бежало время.
На дворе стало темнеть. Из кухни уже послали люден, чтобы накрыть на стол, и ждали только приказа Кэ-аня. Цинь-сун и Гао-чжун накрывали стол в одной из комнат левой половины беседки. Заметив, что сгущаются сумерки, а свет еще не включили, они поспешили поставить на игральный стол две керосиновые лампы.
Сяо Хой-фан неожиданно захотел чаю, но чайник уже остыл, и Цинь-сун вышел в боковую пристройку, чтобы взять кипятку и заварить чай. Не успел он перешагнуть порог, как услышал, что со двора кто-то зовет его. Он оглянулся и увидел Цзюе-цюня и Цзюе-ши, стоявших под орхидеей и швырявших камнями в попугая, мирно сидевшего на обруче. Слуга хотел заговорить с ними, но в этот момент птица громко вскрикнула и, расправив крылья, попыталась слететь с обруча; однако ее привязанные лапки удержали ее, и бедняжке ничего не оставалось, как возвратиться на старое место.
— Цинь-сун, в чем дело? — крикнул из помещения Кэ-ань.
— Все в порядке, господин! С попугаем ничего не случилось, — почтительно откликнулся слуга.
Цзюе-цюнь с братом, узнав голос отца, мгновенно спрятались за орхидею, но, услышав ответ Цинь-суна, осмелели, выбежали из своего убежища и негромко позвали его. Слуга быстро подошел к братьям и предостерегающе сказал им:
— Вы поосторожнее! Ведь отец уже подарил попугая. Если вы повредите его, то достанется вам на орехи.
— Ну, я не боюсь, отец не тронет меня, — самодовольно проговорил Цзюе-цюнь, скаля щербатый рот.
— Но сейчас другое дело, попугай подарен дорогому гостю, — с ядовитой усмешкой возразил Цинь-сун, — и отец уже не волен распоряжаться им.
— Кому же он подарил? Уж не этому ли Чжан Би-сю?
— А ты спроси у отца, — насмехался Цинь-сун, нарочно не желая отвечать.
— Ты скажешь или нет? — не отставал Цзюе-цюнь, схватив его за рукав.
— Пусти меня скорее. Гости хотят чаю, я должен идти за кипятком, — продолжал разыгрывать ребят Цинь-сун.
Цзюе-ши отпустил было рукав слуги, но Цзюе-цюнь спокойно приказал ему:
— Не отпускай его.
На лице Цзюе-цюня появилась хитрая улыбка:
— Что ж ты меня водишь за нос, хитрая лиса? По одному твоему имени видно, что ты за птица. Цзюе-ши давно говорил, что иероглиф «Цинь» взят из имени Цинь-гуй[12], а иероглиф «сун» из имени Янь-суна[13]. Фамильные иероглифы двух министров-предателей соединились в твоем имени. Не думай, что легко отделаешься от нас, лучше скажи. — Он по-прежнему крепко держал слугу за рукав, а Цзюе-ши уцепился за его другой рукав.
Цинь-суну было и досадно и смешно. Он понимал, что ему не справиться с братьями, и пошел на мировую:
— Так и быть, скажу. Попугай подарен Чжан Би-сю. Теперь отпустите меня? Я ведь вам сказал. Мне одному не справиться с вами.
— Ладно, иди, так и быть, пожалеем тебя, — отпустив рукав, подтолкнул его Цзюе-цюнь. Цзюе-ши последовал примеру брата. «Помилованный» Цинь-сун ушел. А Цзюе-цюнь был страшно доволен своей победой, и больше не думал о попугае. — Пойдем посмотрим, что там делается, — скомандовал он.
Они поднялись наверх. Подойдя к окну, заглянули внутрь.
— Цзюе-цюнь, который из них Чжан Би-сю? — потянул брата за рукав Цзюе-ши. Он переминался с ноги на ногу, прильнув к оконному стеклу.
— Да тот, худой, у которого лицо так напудрено, что похоже на зад обезьяны. А круглолицый — Сяо Хой-фан. Я видел их в театре, — похвастался Цзюе-цюнь.
— Удивительно! Не мужчина, не женщина. Чего хорошего, а отец и дядя Кэ-дин без ума от них, — презрительно произнес Цзюе-ши, увидя через окно, как, радостные и довольные, Кэ-ань с Кэ-дином играли с артистами в мацзян. Ему стало совсем неинтересно.
Как бы осуждая брата, Цзюе-цюнь легонько стукнул его по плечу и заметил наставительно:
— Не болтай чепухи, а то отец услышит!
— Тогда пойдем, уже темно, и я проголодался. — Теперь Цзюе-ши думал только о возвращении домой и о еде. Он вовсе не собирался стоять здесь и украдкой наблюдать за этой неинтересной для него сценой.
— Ты хочешь уйти? А наказ матери забыл? Мы ведь еще ничего не видели, как же мы можем вернуться? Что мы скажем матери? Ведь она рассердится! — обернувшись, пугал Цзюе-цюнь брата.
Цзюе-ши не посмел перечить и, надув губы, стал глядеть в окно: игральный стол совсем его не интересовал, и взор его равнодушно блуждал по всей комнате.
— Посмотри-ка, — взволнованно позвал младшего брата Цзюе-цюнь.
Но Цзюе-ши уже сам увидел, как во время перетасовки косточек, Чжан Би-сю неожиданно хлопнул по руке их отца, а тот засмеялся.
