KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Проза » Классическая проза » Эмиль Золя - Собрание сочинений. Т. 20. Плодовитость

Эмиль Золя - Собрание сочинений. Т. 20. Плодовитость

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Эмиль Золя, "Собрание сочинений. Т. 20. Плодовитость" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

— Я сейчас туда поеду, — сказал Матье. — Узнаю, как у них обстоят дела, и привезу Бутана.

К восьми часам все было готово. Сиделка уже пришла и занялась необходимыми приготовлениями. Детей одели, и они ждали, когда их отведут через сад к Морису. Роза, поцеловав маму, вдруг, неизвестно почему, расплакалась и сказала сквозь слезы, что хочет остаться дома, но мальчики — Блез, Дени и Амбруаз — увели сестренку, объяснив ей, что она глупенькая и ничего не понимает: маме надо сходить одной на рынок и выбрать там маленького братца, о чем им рассказали заранее. И дети снова стали играть в гостиной, топали, кричали, как вдруг раздался звонок.

— Откройте скорее, это, наверное, доктор! — крикнул Матье и, не выдержав, сам бросился вниз из спальни, где он неотлучно сидел при Марианне.

В передней Матье столкнулся с Моранжем и его дочкой Рэн. Еще не разглядев лица бухгалтера, Матье не мог скрыть удивления по поводу столь раннего и неожиданного визита.

— Что привело вас к нам, мой друг?

Изменившийся, надтреснутый, прерывистый от волнения голос бухгалтера потряс Матье, заронил в его душу недоброе предчувствие.

— Да, это я… Я пришел потому, что мне необходима ваша помощь…

Услышав смех детей, доносившийся из гостиной, Моранж подтолкнул улыбающуюся Рэн со словами:

— Иди, иди, душечка, ни о чем не беспокойся, играй со своими маленькими друзьями. Я потом за тобой приду. Поцелуй же меня!

Закрыв за Рэн дверь, Моранж вновь подошел к Матье; теперь, когда ему уже не надо было сдерживать себя перед дочерью, лицо его помертвело, исказилось от ужаса и отчаяния.

— Бог ты мой! Бедный мой друг, что случилось?

Бухгалтер весь трясся, рыдания душили его, он не в силах был вымолвить ни слова, но потом заикаясь проговорил:

— Жена умирает… Нет, не дома, в другом месте. Я вам все расскажу… Рэн думает, что мать в отъезде, и я сказал ей, что мне необходимо поехать туда же. Умоляю, пусть Рэн побудет у вас… Но это еще не все. Меня ждет экипаж. Я вас увожу, вы должны поехать со мной.

Несмотря на глубокую жалость к Моранжу, Матье отрицательно махнул рукой.

— Нет, сегодня это невозможно. У Марианны начались роды.

Моранж тупо уставился на Матье с таким видом, словно его окончательно придавила эта новая беда. Он задрожал всем телом, рот его мучительно искривился, будто его переполнила горечь, и он с трудом выдавил из себя:

— Ну да, разумеется, ваша жена беременна и теперь рожает, это же так естественно… Я понимаю, вы хотите быть при ней, дождаться счастливого исхода… И все же, друг мой, вы поедете со мной, я уверен, что поедете, потому что я слишком несчастен. Поверьте, туда, куда я вас повезу, я не в состоянии вернуться один! Я не могу, не могу вынести, у меня просто нет сил, мне необходима ваша поддержка! Умоляю вас! Да, умоляю!

Матье глубоко потрясло это отчаяние, эти бессвязные речи испуганного человека. Он знал, до какой степени чувствителен и слаб несчастный Моранж, а сейчас, оставшись один, без поддержки, он и вовсе пал духом, совсем растерялся и походил на беспомощного ребенка, который, упав в воду, камнем идет ко дну.

— Подождите, сейчас выясню, смогу ли я поехать с вами.

Матье поспешно поднялся к Марианне и сообщил ей, что у Моранжей, очевидно, стряслось большое несчастье, бухгалтер пришел к ним просить о помощи и поддержке. Марианна тотчас решила, что нельзя отказать Моранжу, тем более что схватки у нее прекратились. Возможно даже, что она ошиблась. Она предлагает вот что: раз Моранж приехал в экипаже, пусть Матье заглянет сначала к Сегенам, предупредит Бутана и, если доктор уже свободен, попросит зайти сюда, и тогда со спокойной душой он может оказать Моранжу услугу, которую тот от них ждет.

— Ты совершенно права, ты — чудо мужественности, — сказал Матье жене, крепко целуя ее в губы. — Я пришлю к тебе Бутана и сам постараюсь вернуться как можно скорее.

Спустившись вниз, Матье заглянул в гостиную, перецеловал ребятишек, включая Рэн, которая, по-видимому, ничего не подозревала и развеселилась при мысли, что и она тоже примет участие в предстоящем завтраке у Бошенов. Матье кликнул служанку и попросил ее немедленно, пока он еще не ушел, отвести ребятишек. Он сам вывел их в сад и провожал взглядом, пока не удостоверился, что они переступили порог особняка.

В отчаянии и нетерпении Моранж даже и не подумал взглянуть на дочь и не помня себя топтался по передней.

— Готовы ли вы? Готовы ли вы наконец? — тупо твердил он. — Боже милостивый! Умоляю вас — поторопитесь!

Когда они сели в пролетку, Моранж окончательно перестал владеть собой: разбитый, подавленный, он закрыл глаза и спрятал лицо в ладони. Матье попросил заехать на проспект Д’Антен и, так как бухгалтер сказал, что это по дороге, дал кучеру адрес Сегенов, перед особняком которых, извинившись, попросил подождать. Он узнал от горничной, что г-жа Сеген наконец-то разрешилась от бремени, но боли еще не оставили ее; однако Матье успокоился, когда ему передали, что Бутан обещает не позже чем через час приехать к Фроманам.

Матье сел в экипаж, и кучер, наклонившись к нему, спросил, куда ехать.

— Скажите ему адрес.

— Адрес, адрес… Да, конечно. Улица Роше, в самом конце, на повороте. Номера я не помню. В том же доме, где лавка угольщика.

Когда обезумевший Моранж вошел в переднюю и, задыхаясь, объявил, что жена его умирает, Матье сразу почуял леденящее дыхание преступления.

Моранж почувствовал, что необходимо признаться во всем или хотя бы как-то объяснить происшедшее. Он вышел из состояния немоты, и его снова охватил лихорадочный трепет. Но, не в силах открыть правду, он решил прибегнуть ко лжи:

— Да, Валери отправилась к акушерке. И вот во время осмотра началось такое сильное кровотечение, что его не удалось остановить.

— Почему же вы не позвали врача?

Этот вопрос доконал Моранжа, Он запнулся, потом снова забормотал;

— Да, да, врач… верно, врач мог бы, возможно, спасти ее… Но мне сказали, что уже поздно… — И тут наконец в отчаянном вопле возмущения, среди рыданий, он признался во всем: — Меня за руки держали, меня заперли, чтобы я не побежал за доктором… Я бы все там переломал, в окно бы выпрыгнул, но, когда я увидел, как хлещет кровь, я понял, что моя бедняжка жена погибла. И чего мне только не говорили: что я сумасшедший, что все мы угодим на каторгу!.. Даже Валери на меня рассердилась. А они зажали мне рот, чтобы заглушить крики, уверяли, что все обойдется, что кровь уймут… Ах, злодеи, злодеи!

Бухгалтер рассказал все, признался во всем: тут фигурировала вязальная спица, самая обыкновенная мерзкая железка, которой, правда, орудовала опытная рука, но, очевидно, матка опустилась, и акушерка проткнула ее неосторожным движением. Началось кровотечение, которое не удалось остановить. К десяти часам вечера появился проблеск надежды. Но в полночь пациентка внезапно потеряла сознание.

— Вообразите только, мы находились там с семи часов вечера, акушерка не желала принять нас днем, заявила, что свет в таком деле не нужен, что вполне достаточно свечи и что по ряду причин позднее время ее больше устраивает… В два часа ночи я все еще был в комнате, где, как мы думали, Валери пролежит пять-шесть дней, пока не оправится. Валери так и не пришла в себя, она лежала в глубоком обмороке, вся белая, холодная, и только по слабому дыханию мы догадывались, что она еще жива… Что мне было делать? Дома Рэн, должно быть, с ума сходила от беспокойства, потому что я солгал ей, будто поехал проводить мать на вокзал и скоро вернусь. Меня выставили за дверь и сказали, что утром я услышу добрые вести. Уж я и сам не знаю, как добрался до дома, а потом я подумал, что только вы сможете мне помочь, что один я просто не в силах вернуться туда… Боже мой! Боже мой! Бедная Валери, как-то мы ее застанем!

В начале пути, снедаемый нетерпением, Моранж твердил, что фиакр еле тащится, а теперь содрогался при мысли, что они приближаются и скоро окажутся перед лицом страшной очевидности. Он озирался по сторонам, нервно поводил плечами, как будто ощущал всем телом промозглый холод этой обители ужасов.

— Ах, друг мой, не осуждайте меня! Если бы вы только знали, как я страдаю!

Матье не мог найти нужных слов и удовольствовался тем, что, пожав Моранжу руку, задержал ее в своей. И этот дружеский жест понимания и прощения до слез растрогал несчастного человека.

— Спасибо, спасибо вам!

Фиакр остановился, и Матье попросил кучера обождать. Тем временем Моранж уже кинулся к двери, и Матье пришлось ускорить шаги, чтобы не отстать. После веселого солнечного света, после теплого сияющего утра их сразу поглотила тьма смрадного подъезда с облезлыми, заплесневелыми стенами. Потом они попали в золеный полумрак двора, похожего на дно колодца, поднялись по липкой от грязи лестнице к желтой двери, жирной и почерневшей от прикосновения бесчисленных рук. При солнечном свете изо всех углов этого дома, казалось, выступала мерзость запустенья.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*