Василий Аксенов - Пора, мой друг, пора
Марвич и Горяев.
– Я мало еще пережил, мало видел людей.
– Флобер всю жизнь провел на одном месте.
– Ну, уж вы и сказали – Флобер!
– Как вы относитесь к моим работам?
– Положительно. Вы…
– Старик, я профессионал, вы понимаете? Я не хвастаюсь, просто у меня такой разряд.
– Вас не пугает аморальность нашего ремесла?
– То есть?
– Помните у Брюсова: «Сокровища, заложенные в чувстве, я берегу для творческих минут»? Бр-р-р.
– Что делать, такова наша судьба. Если хотите, это героизм.
– А если перевернуть этот тезис наоборот?
– Ах, вот как! Оригинально, но не профессионально. Для чего вы пишете?
– Может быть, для того, чтобы разобраться в своей жизни.
– А другим это интересно? Читателям?
– Я ничем не отличаюсь от них. Я – один из них.
– Старик, оставим этот спор. Он бесплоден.
– И туманен.
– Салют!
– Салют!
Марвич и Мухин.
– Мухин, ты все время думаешь о войне, да?
– Часто. А ты?
– А для меня война – это голодное пузо и весенняя кашица в драных американских ботинках. У нас был литер «А», но все равно не хватало: родственники съехались со всего мира. Я ведь маленьким тогда был, Мухин.
– А мне все кажется, что и ты воевал и Сережа тоже.
Наверное, потому, что лет своих не вижу. Знаешь, как будто вы мои кореша еще с лодки.
– Мы оба?
– Ага. Все-таки чудиком я был, чудиком и остался.
Югов и Марвич.
– Валька, насчет Таймыра Тамарка категорически.
– Что ты, Сережа, все насчет Таймыра хлопочешь? Нам еще здесь больше года вкалывать.
– Понимаешь, с одной стороны, семья и требуется оседлая жизнь, а с другой – каждый день снимать номерок и вешать на одном месте, это мне не светит.
– Да, я понимаю, и дочка у тебя.
– Ага, а земля-то большая.
– И Тамара.
– Море в меня влезло, в ярославского мужика, – вот в чем дело, беда.
– А что если…
– Есть идея? Выкладывай.
Марвич и Кянукук.
– Молодец, что успел. Давай вещички! Все дела? Богато живешь.
– Поехали, Валя, да?
– Куда мы едем, Валя?
– Предупреждаю, у меня бензин на ноле.
– Ничего, у меня еще есть на два-три выхлопа.
– Ночь, Валя.
– Что?
– Ночь. Темно. Хорошо ехать.
– Ты прав, хорошо ехать к друзьям.
Таня и Марвич.
– Валька, зачем ты тогда уехал в этот леспромхоз, оставил меня?
– Мне надо было побыть одному, – медленно проговорил Марвич.
– Ты и дальше будешь так исчезать иногда, таинственно испаряться?
– Наверно.
– Веселенькая передо мной перспектива, – вздохнула она.
Глава 12
Предчувствие близкой разлуки, кап-кап-кап – каплет с рукомойника в тишине, мне надо уезжать, ну что ж, настрой получше, вот так хорошо. Когда мы встретимся? Осенью отпуск, а у меня как раз съемки, я приеду туда, смешно, да, смешно, все тебе смешно, сплошные банальности, любовный шепот, здесь цветут цветы? А почему же нет? Забавный вагон, он едет? Все время едет, ночь на колесах, шум ночной смены, ты и я – это огромно, а если сощуриться? Тогда нас и не видно совсем, мир велик, а иногда мал. Ты любишь Пушкина? Пора, мой друг, пора, покоя сердце просит…
Москва, февраль – октябрь 1963 г.
