Нацумэ Сосэки - Ваш покорный слуга кот
– Вещи описывать подробно?
– Да. Например: кимоно столько-то, цена — такая-то… Нет, нет, заходить в дом не буду. После кражи мне там нечего делать, — заявил полицейский тоном, не терпящим возражений, и удалился.
Хозяин поставил посреди гостиной письменный прибор, подозвал жену и объявил ей:
– Сейчас я буду писать жалобу об ограблении, перечисляй по порядку украденные вещи. Ну, давай.
– Фу, как нехорошо. Что значит «давай»? Будете так командовать, вам никто ничего не скажет, — проворчала хозяйка, тяжело опускаясь на циновку. Она была одета в кимоно, подвязанное узким пояском.
– Что у тебя за вид? Ты выглядишь, как самая последняя проститутка с постоялого двора. Почему не надела оби?[125]
– Если не нравится, купите новый. Называйте меня как угодно, но я не виновата в том, что у меня украли оби.
– Даже оби украл?! Вот прохвост. Тогда начнем прямо с оби. Который?
– Который? Вы говорите так, словно у меня их несколько. Двойной оби, с одной стороны атласный, с другой крепдешиновый.
– Так… «Двойной оби, с одной стороны атласный, с другой крепдешиновый, один»… Сколько он примерно стоит?
– Йен шесть.
– И ты имеешь нахальство носить такие дорогие оби? Теперь будешь покупать по полторы йены, не дороже.
– Попробуйте найдите за такую цену. Вы просто бесчеловечны. Лишь бы вам было хорошо, а жена пусть ходит как самое последнее чучело.
– Ну, ладно, ладно. Что там дальше?
– Шелковое хаори. Я его получила в память о своей покойной тетушке Коно. Шелковое-то оно шелковое, но только этот шелк не такой, как сейчас.
– Обойдусь и без твоих разъяснений. Цена какая?
– Пятнадцать йен.
– Хаори по пятнадцать йен нам не по карману.
– А вам-то не все ли равно, ведь не вы же покупали.
– Что еще?
– Черные носки, одна пара.
– Твои?
– Ваши. Двадцать семь сэн.
– Дальше.
– Ящик дикого батата.
– Даже батат унес? Что он с ним будет делать, сварит или приготовит суп?
– Не знаю, что будет делать. Сходите к вору и спросите его.
– Сколько он стоит?
– Цены на дикий батат я не знаю.
– Тогда напишем двенадцать с половиной йен.
– Вы с ума сошли. Дикий батат, пусть он даже привезен из Карацу, не может стоить двенадцать с половиной йен.
– Но ты же сама сказала, что не знаешь.
– Не знаю. Правильно, не знаю, но двенадцать йен пятьдесят сэн не может быть.
– Вот и пойми: «Не знаю, но двенадцать йен пятьдесят сэн — не может быть». Никакой логики. Ты самый настоящий Константин Палеолог[126].
– Что, что?
– Константин Палеолог.
– А что это такое — Константин Палеолог?
– Не важно. Что там у нас дальше… Ты еще из моих вещей ничего не назвала.
– Не важно, что дальше. Скажите-ка лучше, что значит Константин Палеолог.
– Ничего не значит.
– Как будто уж нельзя объяснить. Зачем вы морочите мне голову? Знаете ведь, что человек не понимает по-английски, и говорите всякие нехорошие слова.
– Не болтай глупостей. Скорее говори, что дальше. Надо побыстрее написать жалобу, а то не найдут наших вещей.
– Теперь уже все равно не успеем. Лучше объясните, что такое Константин Палеолог.
– Ох и надоедливая ты! Я же сказал, что ничего это не значит.
– Ах так! Ну, тогда и я ничего не скажу вам.
– Дура упрямая! Делай как знаешь. Жалобу об ограблении я тебе писать не буду.
– А я вам не скажу, какие вещи украли. Вы сами взялись составлять жалобу, я вас не заставляла, можете и не писать, не заплачу.
– Ну и не буду. — И, вспылив, хозяин, по обыкновению, закрылся в кабинете. Хозяйка перешла в столовую и села перед шкатулкой с рукоделием. Оба в течение десяти минут сидели молча и метали злобные взгляды на разделявшие их сёдзи.
Вдруг дверь широко распахнулась, и в комнату бодрым шагом вошел Татара Сампэй-кун, подаривший дикий батат. Татара Сампэй-кун когда-то был в этом доме сёсэем, но несколько лет назад окончил юридический факультет и теперь служит в управлении рудниками при какой-то компании. Он тоже был по натуре дельцом, последователем Судзуки Тодзюро-куна. В память о прежних временах он время от времени навещал жалкую лачугу, где когда-то был сёсэем, и проводил здесь воскресные дни; в этой семье он чувствовал себя легко и свободно.
– Хороша сегодня погодка, хозяюшка, — произнес он с акцентом, не то карацуским, не то еще с каким-то и уселся перед хозяйкой.
– О Татара-сан.
– Сэнсэй ушел куда-нибудь?
– Нет, он в кабинете.
– Сэнсэй все занимается, даже по воскресеньям, подумать только! Ведь это же вредно.
– Вы скажите об этом самому сэнсэю.
– Да, да, конечно… — проговорил Сампэй-кун, а потом, оглянувшись по сторонам, произнес, не то обращаясь к хозяйке, не то к самому себе: — Что-то сегодня девочек не видно.
И в ту же минуту из соседней комнаты прибежали Тонко и Сунко.
– Татара-сан, а суси[127] сегодня ты принес? — требовательно спросила старшая дочь учителя, как только увидела Сампэй-куна, вспомнив об обещании, которое он дал им в прошлый раз.
– Вы не забыли еще? А я сегодня не принес, в следующий раз обязательно принесу, — признался Татара-кун, почесывая голову.
– Фу-у, — разочарованно протянула старшая. Глядя на нее, младшая тоже сказала: «Фу-у». Настроение у хозяйки немного улучшилось, и она даже слегка улыбнулась.
– Суси у меня с собой нет, но вот дикий батат я приносил. Вы кушали его?
– Дикий батат? А что это такое? — спросила старшая.
– Дикий батат? А что это такое? — Младшая сестра не отстала от старшей и на этот раз.
– Еще не пробовали? Попросите маму, чтобы она побыстрей сварила. В Карацу дикий батат не такой, как в Токио, — произнес Сампэй-кун с гордостью за свою родину. Хозяйка только теперь сообразила, что надо поблагодарить за гостинец.
– Спасибо вам, Татара-сан, вы очень любезны. Да еще так много привезли.
– Ну, и как? Пробовали? Я специально заказал ящик, чтобы батат не побился. Наверное, хорошо сохранился.
– Вы старались-старались, а его вчера вор украл.
– Вор? Вот дурак! Неужели он так любит дикий батат! — восторженно воскликнул Сампэй-кун.
– Мама, у нас ночью был вор? — спросила Тонко.
– Да, — коротко ответила мать.
– Вор был… а что дальше… Какой он? — принялась допытываться Сунко.
Хозяйка не знала, как отвечать на столь необычный вопрос.
– Страшный, — сказала она и посмотрела на Татара-куна.
Тонко не унималась:
– Страшный? Такой, как Татара-сан? — спросила она с детской непосредственностью.
– Что такое? Как можно быть такой невежливой.
– Ха-ха-ха, неужели я такой страшный? Ну и ну, — воскликнул Татара-кун и почесал затылок. На затылке была лысина диаметром ровно в один сун. Лысина появилась месяц назад, и Татара-кун лечился у врача, но дело шло на поправку, кажется, не очень быстро. Первой лысину заметила Тонко.
– Ой, Татара-сан, у тебя голова блестит, как и у мамы.
– Тебе же было сказано — молчи.
– Мама, у вора голова тоже блестела?
Это спросила младшая. Хозяйка и Татара-кун невольно рассмеялись, однако дети мешали им говорить, а потому мать сказала:
– Пойдите поиграйте во дворе. А я вам сейчас дам что-то вкусное.
Выпроводив детей, хозяйка с серьезным видом продолжала:
– Татара-сан, что с вашей головой?
– Моль съела. Лечусь-лечусь, а ничего не получается. У вас тоже?
– Фу, моль! Что вы! У женщин на том месте, где они делают узел, всегда небольшая лысина.
– Все лысины из-за бактерий.
– У меня не из-за бактерий.
– Это вы, хозяюшка, просто упрямитесь.
– Ну как хотите, но только у меня не из-за бактерий. Кстати, как будет по-английски лысина?
– Лысина будет «боулд».
– Нет, не то. Наверное, есть более длинное название.
– Спросите у сэнсэя, он вам сразу скажет.
– Сэнсэй ни за что не захочет объяснить, вот я и спрашиваю у вас.
– Кроме «боулд» я другого слова не знаю. Более длинное… Что бы это могло быть…
– Константин Палеолог, вот что. Константин — лысая, Палеолог — голова.
– Может быть, может быть. Я сейчас пойду к сэнсэю в кабинет и проверю по Вебстеру. Между прочим, сэнсэй очень странный человек. Такая хорошая погода, а он сидит дома… Хозяюшка, так он никогда не избавится от своего несварения. Посоветуйте ему сходить ну хотя бы в Уэно, полюбоваться цветами.
– Сами посоветуйте. Может быть, он вас послушает.
– Он все еще ест варенье?
– Да, по-старому.
– Недавно сэнсэй жаловался: «Жена, говорит, ругается, что я ем страшно много варенья. А мне кажется мало. Наверное, неправильно подсчитали». Не иначе вы, хозяюшка, вместе с дочками тоже кушаете…
– Татара-сан, противный, как вы можете говорить такое!
