Геннадий Красухин - Мои литературные святцы
После смерти Сталина пишет письмо Маленкову: «Не убедившись ещё в существовании в нашей стране подлинных, гарантированных демократических свобод, я и сейчас не могу встать на позицию полного и безоговорочного принятия советского строя».
Естественно, что его и не выпускают из тюрьмы. В августе 1956 года принимают решение снизить меру наказания до 10 лет. В апреле 1957-го Андреева освобождают из-под стражи. 11 июля 1957 года реабилитируют.
Даниил Леонидович перенёс в тюрьме инфаркт миокарда. Вышел из тюрьмы с тяжёлой формой заболевания пневмонией.
Весной 1958 обостряется стенокардия и атеросклероз. Андреев попадает в больницу Института терапии АМН СССР. Там работает. Выходит из больницы и 12 октября 1958 года заканчивает «Розу Мира». Работает над стихами и поэмой в прозе. 14 ноября снова попадает в больницу.
23 января 1959 года он получает, наконец, ордер на отдельную двухкомнатную квартиру на Ленинском проспекте, где проживёт сорок дней и умрёт 30 марта 1959 года.
В этих постоянных условиях несвободы Даниил Леонидович сумел быть абсолютно свободным в своём творчестве. При аресте его рукописи были уничтожены. Он сумел восстановить многое в тюрьме.
Великий гражданин!
***Анатолий Борисович Гребнев (родился 2 ноября 1923 года) написал сценарии таких замечательных фильмов, как «Ждите писем», «Июльский дождь» (совместно с М. Хуциевым), «Сильные духом», «Старые стены», «Прохиндиада, или Бег на месте».
За «Старые стены» был отмечен Госпремией РСФСР имени братьев Васильевых. Получил и ленинскую премию, но за сценарий фильма «Карл Маркс. Молодые годы». Ясно, что ленинскую дали за тему.
Трагически погиб под колёсами автомобиля 19 июня 2002 года.
Я насчитал сорок сценариев, написанных Гребневым. Добавлю, что Анатолий Борисович Гребнев – отец тоже очень известного киносценариста Александра Анатольевича Миндадзе.
***Автор множества милицейских повестей и рассказов, бывший майор милиции Леонид Семёнович Словин (родился 2 ноября 1930 года) пользовался известностью. Тем более что он работал с документальным материалом. Его книги награждались премией МВД СССР. Книга «На тёмной стороне Луны», написанная в соавторстве с Георгием Вайнером (1988), издана в России полуторамиллионным тиражом. И включена в «Чёрную серию» – знаменитую престижную коллекцию французского издательства «Галлимар».
Читали Словина много и охотно. Иные его вещи экранизированы.
И вдруг я узнаю, что, несмотря на известность, майор милиции Словин, награждённый медалью «За безупречную службу» всех трёх степеней, суммарное количество тиража книг которого достигло 14 миллионов, переехал в 1994 году в Израиль.
Не знаю, как сложилась там его судьба. Умер он в Иерусалиме 19 июня 2013 года. Но что его сподвигнуло уехать?
Размышляя над этим, я увидел, что у него остались сценарии, написанные совместно с другими и не поставленные. «Капитан-Такое-Дело» (совместно с Симоном Соловейчиком), «Подозревается в невинности» (совместно с Николаем Ивановым), «Как стать генералом» (совместно с братьями Вайнерами).
Может быть, эти вещи были ему дороги, и то, что их отказались снимать, его сильно обидело? Не знаю.
***Константин Николаевич Державин рано – с 16 лет стал печататься. В 1926 году издал в Харькове монографию «Шекспир». Именно он написал предисловие к Дантовой «Божественной комедии» в переводе М. Лозинского. Автор многих исследований по испанской, французской, русской и болгарской литературе. И по театру этих стран. Его книга «Сервантес. Жизнь и творчество» (1958) до сих пор не потеряла своего познавательного значения. В Болгарии ценят его книги «Болгарский театр» (1950) и об И. Вазове (1951), Х. Ботеве (1962). Он был избран членом-корреспондентом Болгарской Академии наук.
А русскому театру, его драматургам и его актёрам Державин посвятил книги «Эпохи Александрийской сцены» (1932), «Книга о Камерном театре»: 1914 – 1934» (1934), «Александр Николаевич Островский. 1823 – 1886» (1950), монографии о Е. П. Корчагиной-Александровской, В. А. Мичуриной-Самойловой.
В двадцатых годах он сотрудничал с кино. Написал книгу о немецком актёре экспрессионистского кинематографа «Конрад Вейдт» (1926). Выступил режиссёром двух фильмов «Торговый дом „Атланта и К“» (1923) и «Самый юный пионер» (1924).
Перевёл с испанского плутовскую повесть «Ласарильо с Тормеса» и плутовской роман Ф. де Кеведо «История жизни пройдохи по имени дон Паблос».
Умер Константин Николаевич 2 ноября 1956 года на 54 году жизни: родился 18 февраля 1903-го. Весьма насыщено прожита эта сравнительно небольшая жизнь.
Конечно, Константину Николаевичу повезло с родителями. Его отец – известный филолог-славист академик Николай Севастьянович Державин. Мать – ведущая исполнительница характерных танцев в Государственном театре оперы и балета имени С. М. Кирова, а позже балетмейстер Нина Александровна Анисимова. Было кому наставлять его в детстве, раскрывать прелесть тех пластов культуры, которые ценились в семье и были ей дороги.
Так-то оно так. И всё же личные таланты Константина Николаевича сбрасывать со счёта не будем. Приходилось встречаться с детьми академиков. Разные это были люди. В том числе и не одарённые.
***Ну, разумеется, занимаясь поэзией в «Литературной газете», мне пришлось сталкиваться с ростовским поэтом Даниилом Марковичем Долинским. Потом я узнал, что после войны (а он на ней воевал) он вместе с Булатом Окуджавой в Тбилиси входил в кружок «Соломенная лампа», названного в честь абажура в квартире тёти Окуджавы, где собирался кружок.
Любые самостийно возникшие кружки вызывали интерес к себе госбезопасности. Булат и Даниил дёшево отделались: Окуджава успел уехать в Москву, а Долинский в Ростов-на-Дону. Многие не успели удрать, и были арестованы.
На следующий день после смерти Окуджавы Даниил Долинский написал:
Как под лампою «соломенной»
Мини-солнышко жило!..
Виснул гром на ветке сломанной —
Добела её прожгло.
Время было не весеннее —
Речь кровили удила,
И на ниточке висели мы,
Прошивающей дела.
Чьи-то строчки… где-то… что-то там
Молодняк да наивняк:
То да сё… Никак не шёпотом
Да и вслух – почти никак.
Пронесло… Прошло… В прогалины
Чист средь тучищ небосклон!
Ты влюблён в улыбки Галины,
Я – в Иринины влюблён.
Сквозь старенье наше сирою
На скамеечке места
Всё нам держат Галя с Ирою
У Мухранского моста,
Где Кура рядится истово
Белогривым скакуном,
Где шуршанье многолистово,
Где рассвет пьянит вином…
Две сестрицы – две красавушки
(где тот дом, и где та дверь?!)
Две плакучих – после ивушки
Незабудки две теперь.
Всё то памятью несломленной
Сохранилось в вихре лет.
Но под лампою «соломенной»
Время выключило свет…
Вот, оказывается, как оно было: Булат и Даниил ухаживали за сёстрами Смольяниновыми. Галина потом стала первой женой Булата.
Ничего этого я, разумеется, не знал. Мне и в голову не приходило спрашивать у Булата о Долинском. Хотя о «Соломенной лампе» я кое-что от него знал.
Мне Даниил Маркович всегда был симпатичен, хотя стихи его нравились не очень. Кажется, он это понимал, потому что никогда не просил меня о рецензии.
У нас был в Ростове общий знакомый Лёня Григорьян, очень хороший поэт. Вот о нём мы с Даниилом Марковичем говорили часто. Долинский был рад, что я ценю Лёню, а я оценивал ещё и благородство Даниила Марковича: радоваться за другого – умение, какое даётся далеко не каждому!
Впрочем, не хочу, чтобы сложилось впечатление, что я считаю Долинского графоманом. Это неправда. Я перечитал его уже после его смерти, которая случилась 2 ноября 2009 года (родился 15 июля 1925-го), и убедился, что есть у него и очень неплохие стихи:
Не помышляя о покое,
Воистину устав от дел,
Я видел многое такое
Чего бы видеть не хотел.
И, видя, как светило гасло
Среди колючек и колья,
Я улыбался многим назло,
Желавшим, чтобы плакал я…
3 ноября
Стихи Багрицкого лучше всего воспринимаются в юности. Жёсткие, неуступчивые, пронизанные желанием не только постоять за свои жизненные принципы, но и умереть за них, они близки подростковой романтике. Из них вырастаешь так же естественно, как вырастаешь из своей одежды.
