Шолом-Алейхем - В маленьком мире маленьких людей
Вспомним «его» первую встречу с «ней», как он пробрался в колейку Авремла, как он пленил не только мадемуазель, но и ее мамашу, мадам Ротшильд. Недаром она самым дружелюбным образом пригласила его: «Пожалуйста, без церемоний». Но такая любезность редкое явление, ибо нам же известно, что с той минуты, как был создан мир и между людьми начались романы, все происходило как раз наоборот: в то время когда «он» и «она» влюблялись друг в друга, отец или мать невесты, а то и вместе начинали чинить им всяческие препятствия. Примечательнее всего то, что родители, да простят они мне, в молодости сами были влюблены и отчаянно боролись со своими отцами и матерями, втихомолку удирали из дому и втихомолку венчались. Кажется, им бы это и помнить? Так нет же. Сейчас, когда с Божьей помощью сами стали родителями, они затевают войну с детьми. Так всегда: дети подрастают и становятся предками, забывают они свои страдания в молодости и начинают борьбу со своими детьми. Это Божье проклятье. Один только Адам был счастливцем, так как Ева не имела предков. Для всех остальных людей предначертаны горести, несчастья, драмы и трагедии. Сердце разрывается и волосы становятся дыбом, когда вспоминаешь, сколько пролито слез и сколько погублено молодых жизней! А так как теперь лето, жарко, дачный сезон, все в зелени и в цвету, все растет, так как мы не меланхолики и далеки от трагических описаний и мрачных мыслей, то проходим мимо всего этого. Мы вправе об этом умолчать еще и потому, что в «летнем» романе, о котором мы ведем здесь разговор, все, к счастью, так хорошо и красиво получилось, что можно прямо перейти к описанию помолвки, к тому, как били тарелки и выкрикивали «мазлтов» — к счастью! Однако, когда все уже было налажено, вдруг застопорилось. В чем дело? А дело в «червячке». Для писателей «червячок» — это прямо-таки находка. Если бы все шло гладко, чем бы мы занимались на белом свете?
Червячок, о котором мы говорим, — это, видите ли, то, что наша мадемуазель уже была почти невестой. Сосватали ее за родственника, за отпрыска из Ротшильдов, пара была прямо-таки божественная: она и он из одного рода, именитые, важные, и жили они на дачах в «Палестине» дверь в дверь, можно сказать. У каждого из них было большое приданое (десять тысяч), они хорошо знали друг друга. С нею читатель уже знаком, он имел удовольствие видеть ее в колейке Авремла, красавицу из красавиц, девицу что надо. А с ним, то есть с ее нареченным, надо вас познакомить, изобразить двумя штрихами — парень что надо: окончил коммерческий, любит картишки, завсегдатай шантана, знает на память много оперетт, днем спит, ночью бодрствует, носит шляпу и хорошо сшитый костюм, ходит с тросточкой, появляясь в театре, цирке или в кино, он там чувствует себя как в своей тарелке.
С невестой такой жених держится надменно, холодно, скрывая свои чувства. Парень из «Эрец Исроэла» показывает свою любовь, аристократу из «Палестины» это не к лицу.
Только тогда молодой Ротшильд открылся и предъявил претензии невесте, когда встретил молодого человека из Бродских в доме Ротшильдов и увидел, как тот влюблен в его невесту, как любезна с ним мадам Ротшильд, как она подлизывается к нему и тараторит с ним по-русски — хоть лопни со смеху.
Это задело молодого Ротшильда, и возгорелась в нем любовь. И не так любовь, как ненависть к молодому Бродскому. Зачем новоявленный аристократ посещает дом Ротшильдов, где он сам бывает на правах жениха?..
Чтобы покончить с этой неприятной историей, молодой Ротшильд добился от своих родителей согласия ускорить свадьбу. Но как они были ошарашены, узнав, что о свадьбе не может быть и речи. По трем мотивам: во-первых, теперь лето, а летом свадеб не бывает, во-вторых, невеста слишком молода, в-третьих, весьма возможно, что вскоре она действительно станет невестой одного из местных аристократов…
Имя аристократа умолчали. Оно и так было известно. Для Ротшильдов это было двойным ударом: во-первых, их сынок лишился невесты и, во-вторых, в благородный род Ротшильдов влезает новоиспеченный аристократ, какой-то Бродский.
Полужениха из Ротшильдов эта история страшно огорчила, он был готов на все, что вычитал из французских романов, даже на дуэль! Но секундантов он пока что к Бродским не послал. Только матери невесты молодой Ротшильд дал знать, что, как он понимает, все исходит от нее и никогда этого ей не простит — он опубликует в обеих касриловских газетах все любовные письма, все до единого, какие были им получены от ее доченьки, и пусть новый жених узнает, кто его невеста…
Возможно, в этих письмах содержалось такое, что дало бы основание «Котелку» и «Ермолке» сварить настоящий цимес, разложив все по полочкам. А уважаемая касриловская публика такие истории любит больше, чем, к примеру, рубленую печенку с гусиным салом, или кугл с фаршированными куриными шейками, или холодный яблочный квас в жаркий летний день.
Так нет же. Не повезло ни газетам, ни публике, как это вскоре выяснится.
Тем временем наш второй герой, счастливый Бродский, знал свое: он зачастил на дачу Ротшильдов, ежедневно приносил свежие цветы и полфунта шоколада, часто прогуливался с мадемуазель Ротшильд далеко в лесу, пешком или верхом на лошади, а то и вовсе на автомобиле. Когда в «Эрец Исроэле» узнали, что творится в «Палестине», то о парочке пошли такие разговоры…
Короче, слух дошел до Бродских, и они подняли хай: «партия» их не устраивает. Ротшильдов это крепко задело: ах так! Так мы тем более против этой «партии». Но молодые заупрямились: хотим, желаем, и только!
Разыгралась аристократическая трагикомедия. Конечно, все стороны хотели, только каждая из них прикидывалась, важничала. Пришлось обратиться за помощью к Соловейчику. И Соловейчик показал, на что он способен, работал в поте лица, три дня трудился до потери сознания и наконец все уладил. Прежде всего он договорился с бывшим женихом, дав ему понять, что письмами своей бывшей невесты он может заработать деньги, продав их не газетам, упаси Бог, а родителям невесты. Ротшильды могут за них дать гораздо больше, чем десять нищенствующих касриловских газет. И именно сейчас, в канун свадьбы, самое подходящее время для того, чтобы их продать. Если отсрочить продажу такого товара, то он может пропахнуть, а тогда пиши пропало…
Слова Соловейчика возымели действие, и бывший жених стал торговаться. Все письма у него выкупили. За сколько? Это секрет. Посредник Соловейчик говорит: «Дай Бог мне столько ежегодно заработать, во сколько они обошлись, согласен в три года столько заработать, а если хорошо попросите, соглашусь и в пять лет…»
Затем Соловейчик добился от Бродских, хотя они такие же, как Ротшильды, богачи и аристократы, чтобы они первые нанесли визит Ротшильдам. И именно там состоялся обряд помолвки и был оговорен день свадьбы.
Но произошла такая история, которая бывает один раз в сто лет и которая чуть было не расстроила весь план Соловейчика. История эта пришла со стороны, ни Соловейчик, ни Ротшильды, ни Бродские ни сном ни духом не виноваты.
Представьте себе, что в самый последний момент, когда все касриловские аристократы во фраках и белых перчатках прибыли в «Палестину» к Ротшильдам на свадьбу, которая обошлась им в целое состояние, когда оркестранты сыграли положенную музыку и молодые направились к балдахину, неизвестно откуда появилась высокая, стройная особа под вуалью, из-за густоты которой трудно было определить, красивая она или нет. Однако с уверенностью можно было сказать, что она — женщина.
Поднялась форменная суматоха: молодой аристократ побледнел, невесте стало дурно, она чуть в обморок не упала, мать невесты очень расстроилась и перестала разговаривать по-русски, родители жениха начали шушукаться, среди гостей поднялась паника. Потому мы вынуждены отложить наш рассказ о даме в вуали до следующей главы, которая вместе с «эпилогом» и «нотабене» завершит наше повествование, как это и подобает аристократическому роману.
8 Дама в вуалиХорошо быть богачом (мы это неоднократно утверждали), одно удовольствие быть аристократом! Если с ними что-нибудь и приключится, то прикусят язык — и концы в воду. Случись такая история, как у Ротшильдов и Бродских в «Палестине», у простого еврея из «Эрец Исроэла», перевернулся бы мир. А у аристократов все шито-крыто.
Когда дама в вуали появилась у Ротшильдов за одну секунду до обряда венчания, то действительно поднялась паника, но не надолго. Родители жениха отвели даму в отдельную комнату и спросили ее: что ей угодно? Кто она и откуда, не спросили. Они и так поняли, что она любовница (у них это называется «флирт») сына. А кто не флиртует среди аристократов? Вот потому они и спросили, что ей надо. А когда дама в вуали сказала, чего она хочет, то затеяли с нею торг: слишком она зарвалась. Потребовала она одно из двух: или расстроить свадьбу и обязать молодого Бродского жениться на ней, или обеспечить ее, и, кроме того, положить в банк кругленькую сумму на имя ребенка… Кто это дитя и откуда — никто не спрашивал. У аристократов часто бывает, что жених до свадьбы имеет любовницу и что она приживает от него одного или двух детей. «Наши» Бродские рады были, что оказался только один ребенок, все же лучше, чем два или три. Но они были огорчены, потому что сын вовремя не поделился с ними о наличии у него наследника.
