Люси Монтгомери - Аня из Авонлеи
И Аня бросилась к кухонной двери.
Если милосердный пол хоть когда-нибудь раскрывался, дабы поглотить несчастную, покрытую пухом и перьями девицу, то полу в кухне Зеленых Мезонинов, несомненно, следовало срочно оказать подобное благодеяние Ане. На крыльце стояла Присилла Грант во всем великолепии своего шелкового наряда, а рядом с ней еще две дамы: одна — низкого роста, полная, седая, в полотняном костюме, другая — высокая, величественная, элегантно одетая, с красивым породистым лицом, большими фиалковыми глазами и длинными черными ресницами. Аня, как выразилась бы она в прежнее время, "инстинктивно почувствовала", что эта высокая красавица и есть знаменитая Шарлотта Морган.
При всем смятении момента из хаоса мыслей выплыла одна, и Аня ухватилась за нее, как за пресловутую соломинку. Все героини миссис Морган отличались тем, что, какими бы ни были обрушивавшиеся на них невзгоды, всегда "оказывались на высоте положения" и неизменно демонстрировали свое превосходство перед лицом любых происков времени и пространства. Аня почувствовала, что ее долг последовать их примеру, и исполнила этот долг с таким совершенством, что, как впоследствии признавалась Присилла, никогда Аня Ширли не вызывала у нее большего восхищения, чем в ту минуту. Каковы бы ни были Анины уязвленные чувства, она ничем не обнаружила их. Она приветствовала Присиллу, и была представлена ее спутницам, и держалась при этом с таким спокойствием и свободой, как если бы была облечена в порфиру. Конечно, было до некоторой степени потрясением выяснить, что высокая дама, в которой Аня "инстинктивно почувствовала" наличие характерных черт великой писательницы, — совсем не миссис Морган, но совершенно неизвестная миссис Пендекстер, в то время как маленькая, полная, седая особа и есть та самая знаменитая миссис Морган, — но в большом потрясении малое теряет свое значение. Аня провела дам в гостиную, а сама поспешила во двор, чтобы помочь Присилле выпрячь лошадь.
— Ужасно, что мы свалились как снег на голову, — извинялась Присилла, — но я до вчерашнего вечера не знала, приедем ли мы. Тетя возвращается в Торонто в понедельник, а сегодняшний день она должна была провести у подруги в Шарлоттауне. Но вчера вечером эта подруга позвонила ей по телефону и просила не приезжать, потому что кто-то из ее детей заболел скарлатиной. Тогда я предложила тете поехать сюда, так как знала, что ты очень хочешь с ней познакомиться. По пути мы заехали в Уайт Сендс и взяли с собой миссис Пендекстер, которая остановилась там в гостинице. Она тетина подруга, живет в Нью-Йорке, а ее муж миллионер… Мы не сможем надолго задержаться у вас в гостях, так как миссис Пендекстер должна вернуться в гостиницу к пяти часам.
Пока они распрягали лошадь, Аня несколько раз перехватила недоуменные взгляды, которые бросала на нее Присилла.
"Ну что она так на меня смотрит? — подумала Аня чуть обиженно. — Если даже она не знает, что такое пересыпать перину, то могла бы, по крайней мере, себе это вообразить".
После того как Присилла ушла в гостиную, но прежде, чем Аня успела исчезнуть наверху, в кухне появилась Диана. Аня порывистым движением схватила свою изумленную подругу за руку:
— Диана! Как ты думаешь, кто находится в этот момент в гостиной? Миссис Шарлотта Морган… и жена нью-йоркского миллионера… а я здесь в таком виде… а к обеду во всем доме нет ничего, кроме куска холодной ветчины… Диана!
В этот момент Аня осознала, что Диана взирает на нее с таким же недоумением, какое прежде читалось во взгляде Присиллы. Это было уж слишком!
— Диана, не смотри на меня так! — взмолилась Аня. — Уж ты-то должна знать, что даже наиаккуратнейший человек на свете не может пересыпать перину из одного чехла в другой и остаться при этом чистым!
— Это… это… не пух, — заколебалась Диана, — это… это… твой нос, Аня.
— Мой нос? О, Диана, с ним-то уж ничего не могло случиться!
Аня бросилась к маленькому зеркалу возле раковины. Первый же взгляд открыл роковую истину. Ее нос был ослепительно алого цвета!
Аня опустилась на диван; казалось, даже ее неукротимый дух был, наконец, сломлен.
— Что с ним? — осведомилась Диана; любопытство взяло верх над деликатностью.
— Я думала, что натираю его жидкостью от веснушек, но вероятно, я схватила красную краску, которой Марилла метит кухонные полотенца, — прозвучал полный отчаяния ответ. — Что мне теперь делать?
— Смой ее, — посоветовала Диана, взглянув на дело исключительно с практической точки зрения.
— Может быть, и не смоется… Сначала я выкрасила волосы, теперь — нос. Тогда Марилла остригла меня, но едва ли подобный способ применим в настоящем случае. Это еще одно наказание за тщеславие, и конечно, вполне заслуженное… хотя в этой мысли мало утешения. После этого я почти готова поверить в невезение, хотя миссис Линд утверждает, что ничего подобного не существует, так как все предопределено.
К счастью, краску легко удалось смыть, и Аня, несколько воспрянув духом, отправилась в свой мезонин, а Диана побежала домой…
Наконец Аня опять спустилась в кухню, переодетая и пришедшая в себя. Белое муслиновое платье, в котором она так надеялась предстать перед миссис Морган, весело развевалось на веревке возле дома, так что ей пришлось удовольствоваться черным батистовым. Она развела огонь, и чай уже настаивался, когда вернулась Диана; последняя — она-то уж была, по крайней мере, в своем муслиновом — несла в руках накрытое блюдо.
— Это мама тебе посылает, — сказала она, поднимая крышку и представляя нарезанную и красиво уложенную курицу Аниному благодарному взору.
Кроме курицы «меню» включало свежий хлеб, отличные масло и сыр, фруктовый пирог изготовления Мариллы и ее же варенье из желтых слив, которые плавали в золотистом сиропе, словно в застывшем сиянии жаркого летнего солнца. Не забыты были и цветы: стол украшала ваза бело-розовых астр. Но в целом накрытый стол выглядел весьма убого, если сравнивать его с тем изысканным пиршеством, которое совсем недавно ожидало миссис Морган в этой же столовой.
Впрочем, Анины проголодавшиеся гостьи, казалось, не считали, что на столе чего-то не хватает, и ели скромные блюда с несомненным удовольствием. А через несколько минут и сама Аня уже не думала о том, что было и чего не было в ее «меню». Внешность миссис Морган, возможно, и не совсем оправдала ожидания ее верных почитательниц, зато она оказалась замечательной собеседницей.
Миссис Морган много путешествовала и умела рассказывать. Повидав на своем веку немало мужчин и женщин, она отлила свой жизненный опыт и наблюдения в форму остроумных афоризмов и эпиграмм, подобные которым ее слушатели встречали лишь в немногих талантливо написанных книгах. Но за всем этим блеском речей ощущались искренность, доброжелательность, отзывчивость, которые внушали симпатию так же быстро, как ее остроумие внушало восхищение. К тому же она не стремилась одна завладеть разговором и умела вовлечь в беседу каждого. И вскоре Аня и Диана обнаружили, что легко и непринужденно говорят с ней, словно с давней знакомой. Миссис Пендекстер говорила мало, она просто улыбалась своими прелестными глазами и губами и ела курицу, фруктовый пирог и варенье с такой изысканной грацией, словно вкушала нектар и амброзию. Но, впрочем, как позднее сказала Аня Диане, никому столь божественно красивому, как миссис Пендекстер, и не нужно говорить — достаточно того, что он "ласкает наш взор".
После обеда всей компанией отправились на прогулку по Тропинке Влюбленных, Долине Фиалок и Березовой Дорожке, а затем вернулись через Лес Призраков к Ключу Дриад. Там они присели, и за приятной беседой незаметно прошли еще полчаса. Миссис Морган пожелала узнать, откуда взялось название Лес Призраков, и смеялась до слез, слушая исполненный драматизма рассказ Ани о памятной прогулке через лес в колдовской час сумерек.
— Ах, это было наслаждение и для ума, и для сердца! — сказала Аня, когда гостьи ушли и они с Дианой остались вдвоем. — Не знаю, что доставляло мне больше удовольствия — слушать миссис Морган или смотреть на миссис Пендекстер. Я думаю, мы провели время гораздо приятнее, чем если бы знали заранее, что они приедут, и были обременены необходимостью подавать множество блюд. Оставайся, Диана, выпьем чаю и обо всем поговорим.
— Присилла сказала, что золовка миссис Пендекстер замужем за английским графом. И тем не менее миссис Пендекстер попросила вторую розетку сливового варенья, — сказала Диана так, словно эти два факта были не совсем совместимы.
— Смею думать, что даже сам английский граф не стал бы воротить свой аристократический нос от сливового варенья Мариллы, — заявила Аня гордо.
О том, что случилось с ее собственным носом, она предпочла не упоминать, когда вечером рассказывала Марилле о событиях этого дня, но средство от веснушек вылила за окно.
