Шарлотта Йондж - Наследник имения Редклиф. Том первый
— Погодите! — остэновилъ его Филиппъ. — Подумайте хорошенько, что вы дѣлаете? Я серьезно вамъ совѣтую не связываться съ Диксономъ, по крайней мѣрѣ лично съ нимъ, дѣла не имѣйте. Дайте, я съ нимъ прежде повидаюсь и узнаю, что ему нужно.
— Онъ ждетъ меня, — возразилъ горячо Гэй. — Вы ему не племянникъ.
— И слава Богу! — подумалъ Филиппъ. — Такъ неужели вы думаете, что онъ домогается свиданія съ вами, только вслѣдствіе нѣжнаго, родственнаго чувства къ вамъ, громко добавилъ онъ.
— Не знаю и знать не хочу! — запальчиво произнесь Гэй. — Я не позволю, вамъ подозрѣвать брата моей матери.
— Это болѣе чѣмъ подозрѣніе. Выслушайте мены спокойно. Я вамъ добра желаю. Этотъ человѣкъ погубилъ вашего отца. Онъ главная причина вражды между вашимъ дѣдомъ и отцомъ.
— Этому прошло уже восемнадцать лѣть! — сказалъ Гэй, шагая по комнатѣ и кусая себѣ губы отъ негодованія.
— Выслушайте меня, Гэй! вспомните, что онъ и его товарищи не годятся для вашего общества. Что-жъ дѣлать, если вы родные? Кто васъ удерживаетъ отъ возможности ему помочь? Дайте ему сколько нужно, но будьте осторожны. Я вамъ заранѣе говорю: или онъ васъ погубитъ, какъ отца, или сдѣлается вашимъ бременемъ на всю жизнь.
— Замолчите! я больше слушать васъ не могу! — закричалъ внѣ себя Гэй. — Онъ мнѣ дядя, и я знать ничего не хочу. Мое общественное положеніе! глупости какія! Развѣ это дѣло касается до него? Я не позволю, чтобы меня вооружали противъ моихъ родныхъ!
Они снова заходилъ по комнатѣ и вдругъ остановился передъ Филиппомъ.
— Впрочемъ, благодарю васъ за совѣтъ, — промзнесъ онъ, успокоившись немного. — Простите, что я погорячился. Я знаю, вы желаете мнѣ добра, но дядю я все-таки навѣщу. Съ этими словами Гэй вышелъ изъ комнаты.
Черезъ минуту онъ ужъ очутился въ музыкальномъ магазинѣ и крѣпко жалъ руку дядѣ, говоря:
— Очень радъ васъ видѣть! Я предчувствовалъ, что это вы!
— Благородное сердце! Истинный сынъ моей незабвенной сестры и ея великодушнаго мужа! — восклицалъ нѣсколько театрально мистеръ Диксонъ, хотя въ то же время непритворныя слезы наполнили его глаза.
— Я замѣтилъ ваше имя на афишкѣ, - продолжалъ Гэй: — и хотѣлъ тутъ же, во время концерта, съ вами заговорить, но со мной были дамы, нельзя было ихъ оставить.
— Ахъ! я ужъ и такъ думалъ, что вамъ не позволятъ послушаться голоса сердца; къ счастію моему, вашъ опекунъ уѣхалъ, — сказалъ Диксонъ.
Предостереженіе Филиппа мелькнуло въ головѣ Гэя. Богъ знаетъ, допустилъ ли бы его опекунъ до свиданія съ извѣстнымъ, по своей жизни, странствующимъ артистомъ.
— Кто вамъ сказалъ, что я здѣсь? — спросилъ снова Гэй.
— Обязательный мистеръ Редфордъ, не зная, что мы въ родствѣ, какъ-то въ разговорь упомянулъ, что въ числѣ его учениковъ есть прелестнѣишій теноръ, сэръ Гэй Морвиль. Можете себѣ представить, что почувствовалъ, узнавъ, что вы наслѣдовали талантъ и слухъ вашей покойной матери!
Мистеръ Диксонъ долго распространялся о томъ, какъ онъ черезъ переписку съ Маркгэмомъ знали все, что касалось до Гэя, какъ его мать умерла, какъ дѣдъ любилъ ребенка и берегъ его, какъ старикъ сэръ Гэй умеръ, и какъ молодаго Гэя перевезли въ домъ опекуна, имя котораго Маркгэмъ не счелъ за нужное ему открыть. Болтливый артистъ передалъ также Гэю, какъ онъ принялъ Филиппа за него.
— Онъ очень похожъ на вашего отца, — сказалъ Диксонъ:- красивый, высокій молодой человѣкъ, съ такой же прямой, гордой осанкой, какъ мой покойный другъ. Вѣдь капитанъ — сынъ архидіакона Морвиля, — прибавилъ онъ. — Да, этотъ человѣкъ много мнѣ повредилъ; меня вообще въ Стэйльгурстѣ не любили. Встрѣча съ капитаномъ сконфузила меня; она мнѣ показалась дурнымъ предзнаменованіемъ, и я рѣшился уже окольными путями добиться до свиданія съ вами. Сердце говорило одно, но страхъ останавливалъ меня. Кто знаетъ! какъ онъ еще меня приметъ? думалъ я… и что же? кромѣ ласки, сердечнаго привѣта я ничего не встрѣтилъ!…
Дядя и племянникъ не могли сойдтись другъ съ другомъ. Себастьянъ Диксонъ не получилъ никакого образованія; по малости своего таланта, онъ еще съ дѣтства попалъ на сцену и велъ безпутную жизнь. Не смотря на пагубное свое вліяніе на отца Гэя, онъ все-таки былъ искренно къ нему привязанъ. Похищеніе его красавицы сестры, бѣгство и тайный бракъ, были имъ устроены по любви къ приключеніямъ, а вовсе не съ корыстной цѣлью. Онъ былъ, по природѣ, гордый и страстный человѣкъ; никогда не могъ онъ простить старику сэръ Гэю того, что онъ не призналъ брака его сестры. Вотъ почему онъ и подговаривалъ зятя не мириться съ отцомъ и вооружилъ тѣмъ противъ себя архидіакона Морвиля. Онъ радовался, что содержитъ своими трудами молодыхъ супруговъ, на зло старику барону. Но родовая гордость молодаго Морвиля возмущалась тѣмъ, что вся его семья, а главное, что онъ самъ, сынъ лорда и наслѣдникъ Рэдклифа, находится на содержаніи артиста. Чувство оскорбленнаго самолюбія, тоска по родинѣ и непобѣдимая любовь къ отцу, взяли верхъ надъ семейнымъ вліяніемъ Диксона. Mopвиль поссорился съ зятемъ и увезъ жену, съ отчаяніемъ въ душѣ, рѣшась просить прощенія у непреклоннаго отца.
Диксонъ не могъ простить этой выходки молодый супругамъ; даже извѣстіе о страшной смерти затя не примирило его съ бѣдной сестрой. Съ этихъ поръ ему самому не повезло. Онъ несчастливо женился, слава его померкла, новые артисты затерли его, деньги и прежніе успѣхи не такъ легко давались въ руки. Онъ цѣлый часъ разсказывалъ Гэю свои семейныя и общественныя неудачи, такъ что тому уже стало неловко, а интересы родства показались ему не такъ заманчивы, какъ въ первую минуту свиданія. Они оба сошлись только на музыкѣ. Объ ней они разговорились съ одинакимъ одушевленіемъ, и Гэй обѣщалъ дядѣ провести съ нимъ денька два въ Лондонѣ, когда онъ, въ октябрѣ, поѣдетъ въ университетъ.
На слѣдующее утро, узнавъ, что Гэй на урокѣ у мистера Лазсель, Филиппъ отправился въ Гольуэль, пошелъ къ теткѣ въ уборную и, сѣвъ подлѣ нея, началъ прямо съ того, что она сдѣлала большую ошибку, допустивъ Гэя до свиданія съ дядей.
— Мы съ нимъ наживемъ себѣ большую непріятность, — говорилъ благоразумный капитанъ:- вы знаете, какой Гэй упрямый, ему никакъ не нужно было позволять, чтобы онъ настоялъ на своемъ. Его покойный отецъ палъ чисто жертвою этого Диксона.
— Боже мой! — сказала встревоженная мистриссъ Эдмонстонъ:- ужъ ты не слыхалъ-ли чего объ немъ? что я надѣлала! да еще безъ мужа!
— Я справлялся объ немъ у Редфорда; тамъ говоритъ, что, по таланту, Диксонъ далеко не знаменитость, а что вообще онъ человѣкъ совершенно безхарактерный и пустой, а это для Гэя весьма вредно. Я его самъ встрѣтилъ на улицѣ, онъ принялъ меня за своего племянника. По нпружности, это что называютъ французы un rané; мнѣ онъ очень не понравился, признаюсь вамъ.
— Надѣюсь, что Гэй бѵдетъ съ нимъ остороженъ, — возразила мистрисъ Эдмонстонъ. — Онъ къ себѣ очень строгъ. Ты не слыхалъ, Филиппъ, не въ долгу ли Диксонъ, не будетъ ли онъ просить у Гэя денежной помощи?
— Не думаю. Онъ получаетъ содержаніе отъ театра, притомъ зарабатываеть себѣ достаточно концертами. Да это было бы еще не бѣда, если бы Гэй тратилъ деньги на поддержку бѣднаго родственника. Я боюсь худшаго.
— Какъ я виновата! Какъ жаль, что мужъ мой уѣхалъ. Посовѣтуй, что мнѣ дѣлать?
— Поговорите серьезно съ Гэемъ. Вы женщина, онъ съ вами не станетъ горячиться, какъ со мной. Объясните ему все зло, которое можетъ произойдти отъ его сближенія съ такимъ человѣкомъ, какъ Диксонъ. Вѣдь онъ сгубитъ себя преждевременно. Настойте, чтобы онъ не ѣздилъ съ нимъ въ Лондонъ. Пустить малъчика съ такимъ отжившимъ кутилой, какъ этотъ дядюшка, въ столицу! Отдать его на руки человѣку, который знаетъ всѣ закулисныя тайны, да вѣдь это грѣхъ!
— Непремѣнно, непремѣнно поговорю! — отвѣчала тетка въ волненіи.
Мистриссъ Эдмонстонъ обѣщала, но не исполнила даннаго слова. Она просто трусила Гэя, боялась вооружить его противъ себя и увеличить еще болѣе свою ошибку. Она все ждала мужа, надѣясь, что тотъ вернется домой до поступленія Гэя въ Оксфордъ, а главное думала, что онъ письменно рѣшитъ трудный вопросъ. Она сильно ошиблась; она забыла, что мужъ ея тогда только рѣшительно дѣйствуеть, когда она или Филиппъ у него подъ рукою. Такъ точно случилось и теперь. Мистеръ Эдмонстонъ получилъ вдругъ три письма: одно отъ Гэя, гдѣ тотъ откровенно описывалъ ему встрѣчу съ Диксономъ и говорилъ о намѣреніи своемъ провести съ дядей дня два въ Лондонѣ; другое отъ Филиппа, въ которомъ тотъ умолялъ его употребить свою власть и не разрѣшать Гэю поѣздки въ Лондонъ; и третье отъ жены, съ подробнымъ описаніемъ всего случившагося. Бѣдный мужъ сталъ въ тупикъ; онъ пошелъ за совѣтомъ къ сестрѣ, но, разсказывая ей въ чемъ дѣло, такъ перепуталъ обстоятельства, что сестра смутилась и еще болѣе затемнила вопросъ; кончилось тѣмъ, что мистеръ Эдмонстонъ отправилъ домой три разнородныхъ отвѣта: Филиппу написалъ, что нужно попридержать Гэя, потому что жаль будетъ, если мальчикъ испортится. Гэю объявилъ, что его дядюшка старый негодяй, что съ нимъ нужно быть осторожнымъ, иначе онъ пропадетъ, какъ покойный его отецъ; а къ женѣ настрочилъ длинное посланіе, оканчивавшееся вопросомъ: почему въ его отсутствіе дома все идетъ вверхъ дномъ?
