Джон Пристли - Добрые друзья
— Жена дома, Джо? — крикнул Томми.
— Ага, недавно чаевничала, — ответил хозяин.
Джоби подмигнул мистеру Окройду здоровым глазом.
— У Томми тут цыпочка, — шепнул он. — Два дня его ждет. Он поехал в Рибсден за мной, а встретил Джима Саммерса. Ну, рассказывай, как было дело.
Мистер Окройд поведал ему о своих приключениях с мистером Саммерсом и дотошным полицейским, а когда закончил, Томми как раз вышел из дома с молоденькой, вульгарно одетой женщиной, которая была на несколько дюймов выше его самого.
— Сколько лет, Джоби! — воскликнула она, махая рукой. — Ну, молодец! Жаль, меня там не было! Грязный боров получил по заслугам. Э-э, да тебе под глаз засветили! Небось примочку надо, а, Томми? Заходите, пропустите по кружке, пока я сделаю примочку.
— Что скажешь, Джоби? — спросил Томми. — Зайдем? Наша старушка и тут обождет.
— Не, я подыщу ей другое местечко, Том. Думаю заночевать прямо в машине. К тому же нам с Джорджем надо подлатать лоток, а то завтра еще работать. До скорого, Томми.
— Ладно, если что — я здесь.
— Садись вперед, Джордж! — сказал Джоби, залезая обратно. Они покатили вниз по улице. — Томми завтра поедет со мной, и гадалка его тоже. Девка она толковая, но весь вечер глядеть, как она сидит у него на коленках, хихикает и дует его пиво, — нет уж, спасибо, мне нервы дороже.
— Твоя правда. Я вообще таких не люблю, — бесстрастно заметил мистер Окройд.
Джоби остановился возле лавки на краю деревни и купил еды. Затем они нашли местечко для ночлега и повторили программу минувшего вечера: осмотрели и привели в порядок лоток и поели. Однако на сей раз Джоби решил сходить на постоялый двор, где жили Томми и его временная невеста. Мистер Окройд не пошел, сославшись на усталость. Он и в самом деле устал, но идти не хотел по другой причине: Томми вернулся, и компания мистера Окройда явно была им ни к чему. Завтра он снова отправится в путь, один-одинешенек. «Не, я лучше залягу, дружище Джоби», — сказал он и взглядом проводил своего приятеля до самой деревни. Возвращения Джоби два часа спустя он не услышал и не увидел — так крепко ему спалось в эту вторую (и, вероятно, последнюю) ночь в доме на колесах, когда лишь три слоя фанеры отделяли его от звезд.
V— Ну, Джордж, — сказал Джоби наутро, — ты оказал мне огромную услугу. Я бы рад приютить тебя еще, но ты ж все понимаешь. Надеюсь, ты не в обиде. — И он вручил ему какую-то необычайно грязную бумажку, оказавшуюся, к вящему удивлению мистера Окройда, банкнотой в один фунт.
— Как же я ее возьму… — с сомнением протянул он. — Ты меня приютил, накормил, спать уложил, а работа моя столько не стоит.
— Ты лучший малый из Западного Райдинга, какого я знаю. Как там говорят у вас в Йоркшире? Кремень-человек! Давай, Джордж, прячь скорей деньги.
И мистер Окройд сделал, как ему велели: спрятал деньги и даже пробормотал слова благодарности — настоящая пытка для истинного браддерсфордца, который всегда устраивает жизнь так, чтобы по возможности избегать подобных ужасных сцен. Сам мистер Окройд с подозрением относился к каждому, — не считая манерных южан и иже с ними, — кто налево и направо говорил «спасибо» и «пожалуйста», и всерьез опасался, как бы странствия не подорвали его мужскую независимость или не втянули его в какое-нибудь «гнусное дельце».
— Я тебе так скажу, Джордж, — продолжал Джоби, — если не найдешь работы, приезжай на следующей неделе — в четверг, пятницу или субботу — в Ноттингем, на Гусиную ярмарку, и разыщи нас с Томми. Может, я тебе что-нибудь подыщу. Ты ведь у нас мастер на все руки, а, Джордж? С пилой на ты, верно? Ну и все. Запомни: Ноттингем.
— Ладно, если ничего не найду, приеду.
— Вот и славно! Куда теперь, Джордж? Мы можем тебя подвезти, а? Что скажешь?
Мистер Окройд решительно потряс головой:
— Не, вы езжайте своей дорогой, а я пойду своей. И так вам от меня сплошная маета. Куда ведет этот путь?
— Минутку, минутку. — Джоби почесал голову, глянул на дорогу, нахмурился и еще раз почесал голову. — Меня сюда привез Томми, у него тут любимый кабачок, но я и раньше здесь бывал. Где я только не бывал! Всюду, друг, всюду. Сейчас я тебе скажу, Джордж, сейчас скажу. Ага, значит, пойдешь по этой дороге, миль через шесть свернешь налево — там будет Роусли. Большой город, двадцать или тридцать кабаков, есть и хорошие. Один малый по имени Томпсон — Джимми Томпсон — держал там пивную. Раньше боксировал, второй полусредний вес, неплохой удар левой. Запомни: Роусли. У них каждый июль ярмарка — тоже ничего, лучшая в окрестностях. Может, найдешь там работу. Да, загляни в Роусли, Джордж.
Мистер Окройд вынес корзинку и сумку с инструментами из фургона и стал дожидаться Джоби. Утро было в самом разгаре, и все указывало на то, что ясной осенней погоды больше не будет. На рассвете шел дождь, потом немного прояснилось, но все равно было пасмурно и намного холодней, чем вчера. Не лучший день для одиноких странствий; дорога выглядела унылой и безрадостной, будущее не сулило ничего хорошего. «Ну дела», — подумал мистер Окройд.
Наконец Джоби вышел прощаться, неся в руках небольшой сверток.
— Они тебе пригодятся, Джордж, а то до Роусли с голоду помрешь. Это сандвичи — сам приготовил, черт их дери. — Он передал ему сверток. — Если не хочешь, отдай бедным, Джордж, отдай бедным, только, ради Бога, не спорь и не упирайся.
— Ладно, Джоби, не буду, — сказал мистер Окройд, надевая свой старенький плащ и засовывая сандвичи в карман. — Бог даст, свидимся. — После столь проникновенной речи мистеру Окройду все стало нипочем: он так расчувствовался, что даже протянул Джоби руку.
Тот хорошенько ее потряс.
— Ну, Джордж, вот что я тебе скажу. Сто лет не встречал таких славных йоркширцев, как ты. Вообще-то я их недолюбливаю, не ладится у меня с вашим братом.
— Ага, — мрачно проговорил мистер Окройд, — я заметил.
— Но ты молодцом, Джордж, молодцом! — продолжал Джоби, до последнего отказываясь называть мистера Окройда настоящим именем. — Если захочешь меня найти, черкни пару строк в газету «Уорлдс фейр»[23]. Запомни: «Уорлдс фер», для передачи Джоби Джексону. Они мигом меня разыщут. Ну, бывай, Джордж, всего хорошего!
Не успел мистер Окройд пройти и полмили, как начался дождь — сперва он едва моросил, но потом зарядил всерьез, так что пришлось укрыться под деревьями. Мистер Окройд бросил сумки на землю, сел на них, достал трубку и обнаружил, что «Старого моряцкого» осталось всего ничего. «Приберегу на потом, — справедливо рассудил он, — сперва надо закусить». Мистер Окройд сидел под деревом в холодном мокром макинтоше и уныло наблюдал за танцем капель по дороге и выцветшими листьями, которые изредка слетали к его ногам. Мимо проехал почтальон на велосипеде, потом большой закрытый автомобиль. Мистер Окройд тщетно пытался заглушить тоненький голосок, который все спрашивал и спрашивал, какой дурак мог уйти из родного дома ради бессмысленных скитаний по свету. Да, сейчас его положение было не так безнадежно, как два дня назад: тогда он остался без гроша в кармане, а теперь у него есть фунт. Но что такое фунт? И как быть дальше? Доброхоты вроде Джоби на дороге не валяются. Эта мысль привела его к другой, сокрытой в самом сердце его печали. Истинной причиной его невеселых дум было счастливое воссоединение Томми и Джоби. Джоби — славный малый, но теперь к нему вернулся друг, и он, Джесс Окройд, больше ему не нужен. Он вообще никому не нужен, кроме Лили, а та в Канаде и не шибко горюет из-за разлуки с отцом. Ни одному жителю Браддерсфорда нет дела до того, куда подевался Джесс Окройд и что с ним происходит. Даже Сэму Оглторпу, и тому нет дела. Родная жена и сын только рады от него избавиться. А ведь малый он добрый, веселый, любой работе рад, если потом можно покурить да пропустить пинту с приятелями. По крайней мере так ему всегда казалось, но пока мистер Окройд прокручивал в голове эти безрадостные мысли, разум его затуманился сомнениями. А вдруг с ним что-то неладно? В следующий миг мистер Окройд вскочил на ноги и расправил плечи. «Да все со мной ладно! — уверенно заявил он. — Надо закусить».
Он вытащил из кармана сандвичи, вспомнил, как Джоби их ему давал, и на душе сразу стало веселей. Пока он жевал, солнце вновь пробилось сквозь тучи, а дождь превратился в легкую сверкающую морось. Дорога теперь выглядела куда привлекательней, чем прохладная и влажная сень деревьев, и мистер Окройд в спешке доел, выкурил последние крохи «Старого моряцкого» и вышел на солнце. Он вновь отправлялся в путь, и мысль эта опять доставила ему легкое будоражащее удовольствие. Шагая вперед, он размышлял о своем первом лихом спуске по Великой северной дороге, о «Кирвортской таверне», о мистере Попплеби, Джоби, профессоре и резиновых куклах. Все эти образы еще крутились, вспыхивая и угасая, у него в голове, когда впереди показался перекресток и указатель на Роусли. Мистер Окройд свернул на эту новую дорогу, и его внезапно охватило приятное волнение: он даже бросил на землю поклажу, вытащил изо рта трубку и прокричал:
