Анри Мишо - Портрет А
Может, это и глупый стыд, но меня огорчает, что я постоянно привязан.
(Замечает девушку. Та рассеянно на него поглядывает.)
Ю. О, какое прелестное создание!
О. как я мог бы ее полюбить!
Я уже люблю ее!
Как жаль, что я привязан.
(Она бросает на него еще один рассеянный взгляд.)
Ю. Я предвижу массу сложностей.
До этого ее взгляда жизнь моя была куда проще.
Мне кажется, я бы сделал ради нее что угодно.
Как жаль, что я привязан.
(Он уходит.)
(Девушка на огромном балконе, совсем низко над землей. Она неуверенно наигрывает на маленьком ксилофоне.)
Д. Как я несчастна. Я жутко несчастна.
Понимаете? Жутко несчастна.
(Она поворачивается к зрителям и обращается к ним сквозь слезы.)
Вы понимаете? Я сказала не «жутко довольна», а «несчастна». Если кто-то потом перепутает, я не виновата. Я сказала «жутко несчастна», правда ведь?
(Смеется сквозь слезы, потом рыдает еще сильней.)
Дай Бог, чтоб теперь все у меня пошло лучше…
(Ее мать — мы видим только руку — хватает девушку и втаскивает за штору. Девушка упирается и прежде, чем исчезнуть за шторой, оборачивается в отчаянии.)
Д. Мне не дадут рассказать. Я так и знала.
(Она исчезает и возвращается через минуту в полном умиротворении.)
Д. Я жутко несчастная, не забудьте. Жутко.
(Из дома девушки слышен звук пощечин. Девушка уходит взглянуть, в чем дело, и через минуту возвращается совершенно спокойная.)
Ю. (встревоженно). У вас кого-то бьют? Что там случилось? Это твой отец?
Д. (спокойно). Нет. (Мотает головой.)
Ю. Значит, мать?
Д. (Утвердительно кивает.)
Ю. Твоя мать бьет отца?
Д. Нет. (Мотает головой.)
Ю. Деда?
Д. Нет.
Ю. Но все же она кого-то бьет?
Д. Да. (Кивком головы.)
Ю. Может, дядю?
Д. Да. (Кивком головы.)
Ю. (возмущенно). Но ведь это возмути… (Спохватывается.) По-моему, это возмутительно. Ладно, неважно. Я тебя люблю.
(Никакой реакции со стороны девушки, как будто он сказал, что накануне шел дождь.)
Ю. (робко). Я знаю, что говорю. Мне плохо. Я тебя люблю. Стоит мне только на тебя посмотреть. И потом, когда уже не смотрю.
(Она по-прежнему не обращает на него внимания, как будто он не с ней говорил, а сморкался.)
Д. Что ты все болтаешь. Иди сюда и покажи мне дорогу к колодцу под вязом.
Ю. Не могу. Я привязан…
Д. Как привязан?
Ю. Ну вот этим.
Д. Чем «этим»?
Ю. Так хочет мой отец. Он привязывает меня двумя веревками.
Д. (спокойно). Надо твоего отца побить.
Ю. Ты сказала: «побить»? Но ведь это возмутительно. (Спохватывается.) Не сердись. Просто у нас в семье это не в обычае. Хочешь, я лучше побью брата?
Д. Слушай, ты, кажется, только что говорил о любви? Ты мне врал? Говоришь, что любишь меня, а стоит тебя о чем-то попросить, начинаешь торговаться.
(Она отворачивается.)
Ю. Ну пожалуйста! Я правда тебя люблю. Ты даже не представляешь, до чего ты мне…
Д. (перебивает его). Ты побьешь брата, когда мне захочется. (Задумчиво.) Как это вышло, что я тебя никогда не видела?
Ю. Это все отец.
Д. Опять!
Ю. Он меня держит связанным внизу в мастерской.
Д. Что?! (Тишина.) Ну так как? Побьешь ты отца, в конце-то концов? Это будет первый подарок, который ты мне сделаешь.
Скажи, ты не подаришь мне что-нибудь прямо сейчас? Какую-нибудь мелочь, ну, знаешь, на память.
Давай, поднимайся.
И живо придумай что-нибудь для Дамидии.
Ю. Для Дамидии?
Д. (страшно возмущенная). Как это?! Ты говорил со мной и не знал, что меня зовут Дамидия! Да как ты посмел?
(Юноша в полной растерянности.)
Подай мне знак, когда побьешь отца, договорились?
Иначе я это не буду считать подарком.
А сейчас пойду-ка я наведу порядок дома.
(После ее ухода пощечин становится вдвое больше, потом их звук стихает.
Девушка возвращается со спокойным и решительным видом. Резко поворачивается к залу.)
Как я несчастна!
(Невозмутимо оборачивается к юноше.)
Я не к тебе обращаюсь. Что ты в этом понимаешь?
(Снова слышится звук пощечин. Девушка уходит к себе. Сразу после ее ухода слышны оглушительные пощечины. Она возвращается с таким видом, будто задала кому-то хорошую трепку.)
Д. (успокаиваясь). Я жутко несчастна. Мне так скучно.
(Слышится предсмертный хрип и крики: «Умираю!» Девушка неторопливо удаляется и довольно быстро приходит назад — выражение лица у нее не изменилось, она молчит.)
Ю. (встревоженно). Что случилось? Кто там у вас кричит?
Д. Дядюшка.
Ю. Он что, умирает?
Д. (спокойно). Не думаю. Он отлично изображает агонию. Но обычно не умирает.
Ю. Правда? Невероятно! Наверно, твоя мать его слишком сильно избила?
Д. (нетерпеливо). О господи! Бывают же люди, из которых вопросы так и лезут.
(Тем временем до них доносятся вопли: «Нет, нет, не убивайте, умоляю, не надо, пощадите!»
Она уходит, но быстро возвращается.)
Ю. Что там такое? Объясни, что там творится?
Как твоя мать может бить старика… (осторожно) даже если это в обычаях вашей семьи?
Д. (просто). Это не мать.
Ю. Так кто же? Кто смеет?
Д. Один палач, привязанный к нашей семье. (Задумчиво.) Даже не знаю, кто его привел. Может, сам услышал. Дядюшка иногда так шумит…
Ю. Палач, привязанный к вашей семье?!
Д. Ну, подобрали беднягу на улице, он был без работы. А мы ему дали работу… в основном, символическую. Но он свое дело любит. Не то что подгонять не надо — сдерживать приходится.
Удивительно, после стольких разочарований сохранил вкус к жизни. Как молодой. По-прежнему любит убивать.
Ю. Но… но это же возмутительно! Ну и денек! Чего я только сегодня не наслушался!
А вот к нашей семье никогда не был привязан палач… (смягчаясь) по крайней мере, я такого в жизни не слышал, никогда в жизни…
Д. Опять ты про вашу семью! Только и твердишь о ней; можно подумать, ты ее родил, эту вашу семью, выносил в животе всю поголовно, включая прапрадеда и бороду от прапрадеда.
Ты всего лишь мужчина. Будь скромнее.
Кожа у тебя на животе никогда не растягивалась под тяжестью ребенка, вот и молчи.
Ю. Чтоб девушка такое говорила! Ты знаешь такие вещи… говоришь такие вещи…
Д. А как я могу их не знать?
Годовалая лисичка, и та знает, хотя ей всего год. Она знает об этом больше тебя. К тому же она не чванится. Не твердит: «В нашей семье…»
(Резко.) И вообще, молчи, лучше молчи. Если ты еще не дорос до того, чтобы побить отца, не говори со мной больше.
Это же обхохочешься: всё «наша семья» да «наша семья»!
(Она уходит.)
Ю. (в сторону). О, я люблю ее.
Она чудовище! Какая красивая!
(Решительно.) Я люблю ее. Я освобожусь от этих пут… С такой девушкой моя жизнь изменится.
Побью! Побью отца хоть десять раз, если нужно… даже деда побью! (Потрясенно.) Что я говорю? Что я говорю?
Если только она меня за это хоть немножко полюбит. Чудесная девушка, о, какая чудесная!
А я — пустое место, так бы она сказала. Но вот вопрос, как на все это посмотрит моя семья.
Придется ждать на привязи: плохое начало.
Ну-ка, мне кажется, сейчас у меня хватило бы духа встать и пойти побить отца. Хотя мои путы еще такие крепкие.
(Слышатся шаги, это идет мужчина.)
Только бы это был он. Развяжет меня, чтоб отвести вниз, и (шаги все ближе) сейчас я точно решусь…
Господи, какие у него тяжелые шаги! И какая властная походка.
Ах, как все неудачно складывается…
Если б я был, по крайней мере, уверен, что она меня полюбит.
Как я боюсь, как боюсь! Вот чувствую, что струшу.
(Входит мужчина.)
Ю. (вздрагивая и меняясь в лице). Да, Отец… Хорошо, Отец.
(Они молча спускаются по ступенькам.)
Сцена IIДействие происходит на первом этаже.
