Ба Цзинь - Осень
— А ты не радуйся преждевременно. Если будешь вмешиваться в его дела, непременно нарвешься на неприятности. Я все-таки советую тебе не вмешиваться, — обеспокоенно проговорил Цзюе-синь.
— По-моему, смотреть на такое безобразие и не вмешиваться — никуда не годится. Я не похожа на тебя. Я не могу переживать что-нибудь, замкнувшись в себе самой, — не обращая внимания на его слова сказала она.
14
Когда Шу-хуа ушла, Цзюе-синь ощутил огромную усталость. Он пытался читать, но не мог сосредоточиться. Тогда он вспомнил, что ему нужно написать в Шанхай письмо. Он открыл тушечницу, достал из стаканчика маленькую кисть, вынул из ящика несколько листов почтовой бумаги и приготовился писать. Он написал уже несколько иероглифов, как вдруг почувствовал, что кисточка в его руках стала тяжелой и непослушной. В голове у него тоже творилось что-то неладное. Мысли стали какими-то тяжелыми и неподвижными. Ему трудно было заставить себя писать, за несколько минут он написал всего два иероглифа, но потом зачеркнул их. Тогда он надел на кисть наконечник, закрыл тушечницу, встал и прошел во внутреннюю комнату, собираясь прилечь.
Но не успел он сомкнуть глаз, как услышал, что его зовут, и поспешно встал. Вошла Цуй-хуань и, весело смеясь, сказала ему:
— Барин, господин Кэ-мин просит вас к себе.
Цзюе-синь через силу улыбнулся:
— Сейчас приду.
Цуй-хуань заметила, что голос у Цзюе-синя усталый, и удивленно взглянула на него:
— Может, барин хочет еще полежать? Тогда я пойду скажу господину Кэ-мину, что вы спите.
— Не нужно, я не хочу спать, — поспешно остановил ее Цзюе-синь. Он протер глаза и, увидев, что Цуй-хуань еще не ушла, сказал: — Я пойду с тобой.
Когда Цзюе-синь вошел в кабинет Кэ-мина, тот сидел на софе и читал книгу «Чжань Го цэ». Увидев вошедшего Цзюе-синя, он отложил книгу и обратился к нему:
— Я забыл сказать тебе, что в этом году нужно будет послать более богатые подарки господину учителю.
— Хорошо, — согласился Цзюе-синь. Кэ-мин помолчал немного и продолжал: — Да, вот еще что, распорядись, чтобы послезавтра к обеду приготовили на одни стол больше и накрыли бы в кабинете, пусть Цзюе-ин, Цзюе-цюнь и Цзюе-ши пообедают за компанию с учителем. А еще старшая госпожа Чжан согласилась приехать на праздник лета. Это редкий случай. Она давно уже не бывала у нас, и в этом году первый раз собралась, потому я приказал приготовить еще два стола и накрыть их в женском флигеле, чтобы все члены семьи собрались вместе.
— Хорошо, — снова согласился Цзюе-синь. Кэ-мин довольно улыбнулся. Затем он кашлянул несколько раз и отхаркался, достал носовой платок, стер с губ и усов слюну и опять обратился к Цзюе-синю: — Вот уж сколько времени лечу я этот кашель, а никаких результатов. Подожду еще немного, если не станет легче, придется попросить тебя пригласить врача с европейским образованием.
— Хорошо, — еще раз ответил Цзюе-минь, но душа его витала в это время где-то вне этой комнаты, а где — он и сам не знал, ему казалось лишь, что она где-то далеко, далеко.
— Как ты думаешь, сможет европейская медицина вылечить эту болезнь? — умоляющим голосом спросил вдруг Кэ-мин, глаза его внимательно смотрели на Цзюе-синя в ожидании ответа. Но Цзюе-синь стоял как деревянный и не знал, что ответить, только через некоторое время он пришел в себя и с напускной веселостью торопливо ответил:
— Да, ваша болезнь, дядя, не такая уж опасная. По-моему, ее можно быстро вылечить. Неплохо было бы, конечно, пригласить военного медика Чжу.
Кэ-мин помолчал немного и потом задумчиво проговорил:
— Я думаю подождать еще немного, а там уж решим…
Цзюе-синь знал, что Кэ-мин не доверяет европейской медицине, и не посмел уговаривать его, лишь почтительно поддакивал, ожидая, что тот скажет.
В это время во внешней комнате раздались чьи-то шаги. В комнату стремительно вошла Цуй-хуань и испуганно доложила:
— Господин Кэ-мин, госпожа Шэнь пожаловала.
— А, — только и произнес удивленный Кэ-мин, не зная, что бы это могло означать.
Цзюе-синь невольно встревожился, у него было предчувствие, что сейчас случится что-то невероятное. В комнату уже входила госпожа Шэнь, за ней следовала Чунь-лань. Волосы у госпожи Шэнь были гладко причесаны, лицо набелёно, не было только румян. Ее маленькие глазки были так выпучены, что стали совершенно круглыми, а широкие подведенные брови, казалось, вот-вот сольются. Губы ее были плотно сжаты. На лице не было и тени улыбки. Тяжело ступая, она вошла в комнату.
— Кэ-мин! — Брови ее шевельнулись, и на лице тотчас появилось гневное выражение. Кэ-мин поспешно приподнялся и с улыбкой пригласил:
— Сестра Шэнь, садись, пожалуйста.
Цзюе-синь также, поклонившись, приветствовал ее.
Госпожа Шэнь пробурчала что-то в ответ, но не села, а осталась стоять у письменного стола. Показывая на Чунь-лань, она обратилась к Кэ-мину:
— Вот, полюбуйтесь! — Кэ-мин и Цзюе-синь посмотрели на Чунь-лань. Девочка стояла, опустив голову, волосы ее были взлохмачены, одна коса распустилась наполовину, шнурки для волос, свисали с головы, все лицо было в красно-желтых пятнах, щека опухла.
— Что случилось? — кисло спросил Кэ-мин.
Он не понимал, почему госпожа Шэнь пришла беспокоить его. Цзюе-синь знал, в чем дело, но не смел проронить ни слова, да, собственно говоря, у него не было никакого желания говорить об этом, и он молча наблюдал.
— Неужели ты еще не знаешь? — покачав головой, с иронией заметила госпожа Шэнь и, не дожидаясь ответа, нахмурившись, продолжала решительным тоном:
— Это подвиги Цзюе-ина!
— Цзюе-ина? Разве он не занимается сейчас в классной комнате? — изумленно произнес Кэ-мин. Он подавил в себе гнев, чтобы не дать повода госпоже Шэнь затеять скандал.
— Занимается? Гм! Когда это он у тебя усердно занимался? — презрительно скривила губы госпожа Шэнь. — Он перевернет все вверх дном, и только один ты ничего не будешь знать. — Она присела на стул со спинкой и велела Чунь-лань стать в углу.
Кэ-мин судорожно схватился рукой за письменный стол и с серьезным выражением на лице проговорил:
— Сестра, о чем это ты говоришь?
— О чем говорю? Ведь ты воспитал милого сыночка, так ты и должен знать. — Госпожа Шэнь приготовила немало колких слов, она не хотела дать ему передохнуть и после каждой фразы испытывала чувство удовлетворенной мести.
Кэ-мин даже посинел от злости, он уже не обращал внимания на госпожу Шэнь, а шарил глазами вокруг. Не увидя в комнате ни одной служанки, он гневным голосом громко позвал:
— Цуй-хуань! — Ответа не последовало. Он снова позвал: — Тан-сао, Ван-сао!
Тетушка Ван в это время подслушивала в соседней комнате. Она подождала, пока хозяин крикнул два-три раза, и только тогда медленно вошла к нему в комнату.
— Братец Кэ-мин, ты не сердись, я расскажу тебе, в чем дело. Цзюе-ин с Цзюе-цюнем начали измываться над Чунь-лань, Цзюе-ин избил девочку; хорошо еще, что Шу-хуа разняла их. А то уж и не знаю, какой скандал был бы сегодня, — безжалостно продолжала госпожа Шэнь. Рассказывая, она внимательно следила за Кэ-мином. Видя, как меняется выражение его лица и как судорожно вздуваются желваки на скулах, она в глубине души чувствовала полное удовлетворение.
Кэ-мин гневно прохрипел:
— Иди скорей, позови Цзюе-ина и Цзюе-цюня! Вели им тотчас же идти сюда!
Тетушка Ван поспешно вышла.
— И как только могло произойти такое! Ну, погоди, сейчас все разузнаю! — вздыхая и охая, произнес он, сел и хлопнул руками по коленям.
— Ладно, братец, разберись сам и придумай что-нибудь. А то мне даже служанок нельзя будет держать! — не давая Кэ-мину опомниться, продолжала госпожа Шэнь. Она выбирала острые, как иглы, слова, чтобы вновь и вновь колоть его израненное сердце.
— Сестра, не нужно много говорить, я сам знаю! — невежливо махнув рукой, перебил ее Кэ-мин. Он всеми силами пытался сдержать поднимавшийся в нем гнев. Затем он позвал: — Цуй-хуань! — но тут же закашлялся. Ответа не было.
Цзюе-синь, наконец, решился раскрыть рот. Он с участием спросил:
— Позвать Цуй-хуань, дядя? Если нужно, я схожу.
— Цзюе-синь, ты не уходи, — сдерживая кашель, произнес Кэ-мин, — оставайся здесь.
Не успел он кончить, как услышал голос своей жены:
— Кэ-мин, что это тебя так рассердило? — входя в комнату, нежно спросила госпожа Чжан. Обернувшись, она поприветствовала госпожу Шэнь и Цзюе-синя. Она только что закончила свой туалет и выглядела свежей и бодрой. Следом за ней шла Цуй-хуань.
Не отвечая жене, Кэ-мин приказал Цуй-хуань:
— Сходи позови Шу-хуа.
Госпожа Чжан подошла к софе и, ласково глядя на мужа, снова спросила его:
— В чем же все-таки дело?
Кэ-мин поднял голову, посмотрел на жену и сердито сказал:
— В чем, как не в этом паршивце Цзюе-ине! Он меня… — Кэ-мин задохнулся, не в силах продолжать, опустил голову и снова закашлялся.
