Шарлотта Йондж - Наследник имения Редклиф. Том второй
Въ домѣ Килькорановъ Филиппъ прожилъ недаромъ. Узнавъ, что для меньшихъ братьевъ Морица нуженъ наставникъ и что родители метятъ на мистера Уэльвуда, уже утвержденнаго викаріемъ въ Кулебъ Пріорѣ, онъ поспѣшилъ измѣнить этотъ планъ на томъ основаніи, что Уэльвудъ, въ его глазахъ, былъ очень виноватъ въ недосмотрѣ за поведеніемъ Гэя въ С.-Мильдредѣ. Вмѣсто него, Филиппъ предложилъ лорду Килькорану умнаго, молодаго офицера своего полка, котораго онъ зналъ лично и искренно любилъ. Мальчиковъ же онъ совѣтовалъ держать дома, на глазахъ, и такъ убѣдительно говорилъ въ пользу домашняго воспитанія, что отецъ и мать единодушно согласились принять его совѣтъ.
На другой день по пріѣздѣ къ Килькоранамъ Филиппъ послалъ отвѣтъ въ Гольуэль; онъ поблагодарилъ дядю за приглашеніе, поздравилъ Гэя иЭмми, и выразилъ сожалѣніе, что на свадьбѣ быть не можетъ. «Въ маѣ полкъ мой отплываетъ въ Корфу, — писалъ онъ: а самъ я собираюсь путешествовать пѣшкомъ по Германіи и Италіи. До отъѣзда изъ Ирландіи, я напишу къ вамъ еще» — заключилъ онъ въ концѣ своего письма.
Отвѣтъ его былъ принятъ очень равнодушно всей семьей, кромѣ Лоры, которая искренно тосковала, что послѣдняя возможность увидеть Филиппа исчезла для нея какъ дымъ. Писать къ нему она не смѣла и потому молча покорилась своей горькой участи.
Наконецъ пришло время Гэю ѣхать на экзаменъ въ Оксфордъ и затѣмъ онъ хотѣлъ отправиться въ Рэдклифъ, устроить новоселье для будущей жены. Эмми просила его ничего не перемѣнять въ старомъ домѣ и оставить всѣ комнаты въ прежнемъ видѣ.
— Я только приведу ихъ въ порядокъ, — отвѣчалъ онъ ей съ улыбкой. — Для тебя, мы съ мистриссъ Ашфордъ, устроимъ уборную, а рояль я выберу самъ. Гостиную надо омеблировать заново, она все та-же, что была при бабушкѣ. Садъ мы вмѣстѣ съ тобой разобьемъ, — сказалъ онъ, — а въ залѣ нужно кое-что поправить.
И дѣйствительно, Рэдклифскій домъ требовалъ ремонта во многомъ, тѣмъ болѣе, что въ семейномъ комитетѣ было рѣшено, что молодые тотчасъ послѣ свадьбы отправятся туда на нѣкоторое время.
Итакъ, Гэй уѣхалъ въ Оксфордъ и вскорѣ увѣдомилъ своихъ, что экзаменъ сошелъ у него благополучно, и что теперь онъ прямо отправляегся въ Рэдклифъ.
Вѣсть о его свадьбѣ произвела тэмъ сильное волненіе. Мэркгамъ не утерпѣлъ, чтобы не поворчать, что онъ еще слишкомъ молодъ для женитьбы. Ашфорды съ любопытсгвомъ разспрашивали Джемса Торндаль о будущей женѣ Гэя. Но тотъ, къ сожалѣнію, больше зналъ Лору, чѣмъ Эмми, и потому сообщилъ имъ только, что Эмми хорошенькая дѣвушка и отличная сидѣлка своего больнаго брата. Вообще же о семьѣ Эдмонстоновъ онъ отзывался съ большимъ уваженіемъ.
Мэркгамъ и Ашфорды жили теперь очень согласно. Старикъ управляющій объявилъ имъ однажды утромъ радостную вѣсть, что сэръ Гэи прибудетъ въ Рэдклифъ на слѣдующій день. Онъ ночуетъ въ Кулебъ-Пріорѣ, сказалъ Мэркгамъ, — сюда пріѣдетъ верхомъ и остановится у васъ въ домѣ.
Мистриссъ Ашфордъ пристально посмотрѣла на Гэя, когда тотъ, весело здороваясь съ ея дѣтьми, вбѣжалъ прямо къ ней въ комнату. Румяныя щеки, блестящіе глаза совершенно измѣнили его лицо. Это былъ точно другой человѣкъ, а не Гэй, котораго она видѣла зимой.
Съ Мэркгамомъ Гэй встрѣтился какъ съ другомъ. Старикъ отъ волненія и счастія разворчался дотого, что Гэй невольно захохоталъ,
— Всѣ наши зовутъ васъ, Мэркгамъ, непремѣнно въ Гольуэль, — говорилъ Гэй. — Вотъ вамъ письмо отъ мистера Эдмонстона: это приглашеніе на мою свадьбу.
— Какъ же, какъ же, — отвѣчалъ Мэркгамъ:- безъ меня дѣло не обойдется. Отдадутъ меня, старика, на посмѣшище всѣмъ этимъ лордамъ и лэди, ну кстати ли мнѣ торчать среди такого великолѣпія? Молоды вы еще, сэръ, въ бракъ-то вступать. Ну, что вы будете оба за хозяева? Какой примѣръ всему приходу, двое дѣтей вѣнчаются! Нѣтъ, не ждите меня, не пріѣду я ни за что.
— Какъ, Мэркгамъ? воскликнулъ Гэй: — вы мой единственный, преданный другъ, и вы отказываетесь быть у меня на свадьбѣ? Нѣтъ, не повѣрю, вы не захотите огорчить ни меня, ни мою невѣсту. Она ждетъ васъ непремѣнно.
— Что дѣлать! съ вами не сговоришь, — улыбаясь и хмуря брови въ то же время, отвѣчалъ Мэркгамъ, — Вы всегда настоите на своемъ; Богъ съ вами, дурачьте меня, старика!
— Такъ я могу сказать, что вы будете?
— Скажите, что я весьма обязанъ мистеру Эдмонстону и его супругѣ. Это очень любезно съ ихъ стороны.
— Приготовьте же всѣ нужные документы къ Троицыну дню, сказалъ Гэй:- и устройте въ домѣ все, что слѣдуетъ.
— Какъ? испуганно произнесъ Мэркгамъ:- къ Троицыну дню и домъ приготовить? Никакъ вы съ ума сошли: вѣдь его надо весь перекрасить, потолки того и гляди обрушатся. Хороши же вы! собираетесь жениться, а жить негдѣ будетъ.
— Неужели потолки плохи? спросилъ Гэй.
— А какъ же бы вы думали? подите-ка, осмотрите ихъ. — Гэй бросился къ дому и быстро вскарабкался на чердакъ; послѣ тщательнаго осмотра оказалось, что Мэркгамъ вовсе не преувеличилъ опасности: нечего было и думать оставить потолки въ прежнемъ видѣ. Послали за плотниками въ Мурортъ, сдѣлали смѣту, и, какъ ни разсчитывали, вышло все-таки на повѣрку, что ранѣе осени перестройка не кончится.
Въ продолженіе двухъ недѣль, проведенныхъ Гэемъ въ Рэдклифѣ, онъ не зналъ ни минуты покоя. Мистриссъ Ашфордъ помогала ему разбить паркъ и вмѣстѣ съ нимъ занялась устройствомъ будуара для Эмми. Комната находилась въ той части дома, которая была обитаема, но въ настоящую минуту и она казалась запущенной: такъ мало было въ ней мебели и другихъ украшеній. Однимъ ея достоинствомъ служило огромное окно, выходившее на южную сторону парка; оттуда глазамъ зрителя представлялся прекрасный ландшафтъ.
Гэй, не имѣя понятія о меблировкѣ дома, хлопоталъ только о томъ, чтобы въ эту комнату повѣсили картины по стѣнамъ, поставили бы въ ней рояль и большой диванъ для Чарльза. — Вы вѣрно ужъ слыхали о Чарльзѣ? спросилъ Гэй у жены викарія, отрываясь на минуту отъ огромнаго списка необходимыхъ покупокъ для дома.
— Немного, отвѣчала мистриссъ Ашфордъ. — Неужели онъ постоянно лежитъ?
— Да, почти, безъ костылей онъ шагу не дѣлаетъ. Но что это за личность, удивительно! Безъ Чарльза Гольуэль былъ бы не тотъ. Онъ такой умный, острый, любознательный; какой онъ терпѣдивый, не смотря на свои страданія. Не думаю, чтобы онъ былъ въ состояніи пріѣхать къ намъ въ нынѣшнемъ году, тѣмъ болѣе что ранѣе весны мы не будемъ имѣть возможности устроить какъ слѣдуетъ весь домъ. Кстати, вы говорили что-то о гардинахъ, нужно купить голубой матеріи, такой какъ въ гольуэльской гостиной. Какъ эта матерія называется?
Видя, что Гэй ни о чемъ понятія не имѣетъ, мистриссъ Ашфордъ посовѣтовала ему отложить убранство будуара до личнаго свиданія съ Эмми. Гэй охотно соглаеился, радуясь тому, что онъ сбылъ съ плечъ сильную обузу. Въ дѣлахъ Кулебъ-Пріора онъ дѣйствовалъ гораздо смѣлѣе и съ жаромъ трудился вмѣстѣ съ Уэльвудомъ надъ улучшеніемъ несчастной деревушки. Всѣхъ удивляло одно, что онъ хлопочетъ объ этомъ теперь, когда впослѣдствіи ему было бы больше времени и возможности вести это дѣло, но Гэй бился изъ-за того, чтобы ничто не отравляло первыхъ дней его супружескаго счастья. — Я не могу быть покоенъ, говорилъ онъ, пока положеніе всѣхъ бѣдныхъ жителей Кулебъ-Пріора не будетъ улучшено.
Ко дню свадьбы Гэя готовился сельскій праздникъ. Гэй объявилъ, что желаетъ именно въ самый этотъ день повеселить всѣхъ житей Рэдклифа. — Мы послѣ зададимъ другой пиръ, сказалъ онъ Роберту и Эдуарду, которые назначались распорядителями угощенія. Дѣти Ашфорда, обожавшія Гэя, ревновали его къ будущей лэди Морвиль и громко высказывали мнѣніе, что сэръ Гэй очень глупо дѣлаетъ, что женится.
— Мы ее знать не хотимъ, говорили они отцу и матери:- она его у насъ отниметъ, за что намъ ее любить.
Въ концѣ мая Гэй вспомнилъ свое обѣщаніе свозить мальчиковъ на Шэгъ-Рокъ. Выбравъ ясный, тихій день, онъ усадилъ ихъ въ лодку, а самъ началъ грести. Дѣти не помнили себя отъ радости и привезли матери кучу щепокъ отъ разбитаго корабля, выброшеннаго на островъ.
Хлопоты по дому и по имѣнію, стройка, пропасть визитовъ, дѣлаемыхъ ему сосѣдями, отнимали у Гэя цѣлый день. Онъ едва успѣвалъ урвать нѣсколько времени въ сутки, чтобы написать къ Эмми.
Страстно любя уединеніе, онъ убѣгалъ иногда одинъ въ лѣсъ или на берегъ моря, чтобы имѣть возможность сосредоточить нѣсколько свои мысли, но и тутъ Мэркгамъ, Уэльвудъ или маленькіе Ашфорды слѣдовали за нимъ какъ тѣни, каждый съ своими докладами.
Наканунѣ отъѣзда изъ Рэдклифа, это было въ Вознесенье, Гэй отправился въ церковь, оттуда прямо пробрался въ бухту, отвалилъ свою лодку и уплылъ въ море совершенно одинъ,
Тихо напѣвая про себя какую-то старинную пѣсню, любимую имъ еще въ дѣтствѣ, Гэй смѣло взмахивалъ веслами и разсѣкалъ серебристыя волны, освѣщенныя яркими лучами солнца; лодка его быстро скользила по гладкому морю. Ловко обогнувъ грозный Шэгъ-стонъ, онъ началъ тише грести и оглянулся на Рэдклифъ. Прямо передъ нимъ возвышалась гранитная скала, кой-гдѣ поросшая мхомъ и мелкимъ кустарникомъ, оттуда несся къ нему ровный звукъ морскаго прибоя. Рыбачья слобода, при устьѣ бухты, лежала передъ нимъ какъ на блюдечкѣ. Высокія трубы домовъ, старинныя крыши, покрытыя мхомъ и папоротникомъ, вдали двѣ мельницы, а въ срединѣ — высокая церковная башня, служившая маякомъ для рыбаковъ: все это вмѣстѣ, при свѣтѣ полуденнаго солнца, составляло самую живописную картину. Старинный замокъ Рэдклифъ, выстроенный въ готическомъ стилѣ, господствовалъ надъ всей долиной и мрачные его выступы, остроконечныя башенки только и годились что для такой орлиной породы какъ Морвилей. Гэя поразила грустная наружность его дома; нигдѣ на окнахъ не бѣлѣлись шторы, нигдѣ не было видно занавѣсей, всѣ комнаты главнаго фасада казались нежилыми, запущенными. Стѣны, выходившія къ къ морю, почернѣли отъ времени; отъ всего замка вѣяло какой-то таинственностью и вмѣстѣ величіемъ.
