Чарльз Диккенс - Блестящая будущность
Онъ повиновался, и мы вмѣстѣ сошли по темной лѣстницѣ. Онъ спросилъ меня:- часто ли я видѣлъ, какъ миссъ Гавишамъ ѣла и пила? и предложилъ по обыкновенію мнѣ на выборъ, сто разъ или одинъ.
Я подумалъ и отвѣчалъ:
— Никогда.
— И никогда не увидите, Пипъ. Она никогда не позволяла себѣ при комъ-нибудь ѣсть съ тѣхъ поръ, какъ стала жить взаперти. Она бродитъ по ночамъ и питается тѣмъ, что ей попадется подъ руку.
— Извините, сэръ, могу я задать вамъ одинъ вопросъ? — сказалъ я.
— Можете, но я могу отказаться на него отвѣтить. Задавайте вашъ вопросъ.
— Что фамилія Эстеллы тоже Гавишамъ или?.. — мнѣ нечего было прибавить.
— Или что? — спросилъ онъ.
— Гавишамъ?
— Да, Гавишамъ.
Мы подошли къ обѣденному столу, гдѣ Сара Покетъ дожидалась насъ.
М-ръ Джагерсъ сидѣлъ на хозяйскомъ мѣстѣ, Эстелла напротивъ него, а я напротивъ моей зелено-желтой пріятельницы.
Послѣ обѣда мы играли вчетверомъ съ миссъ Гавишмамъ въ ея комнатѣ въ карты до девяти часовъ вечера и затѣмъ условились, что, когда Эстелла поѣдетъ въ Лондонъ, я буду увѣдомленъ объ ея пріѣздѣ и встрѣчу ее у почтовой кареты. Послѣ того я пожалъ ея руку и разстался съ ней.
КОНЕЦЪ ПЕРВОЙ ЧАСТИ.ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ГЛАВА I
Однажды, когда я окруженный книгами, занимался съ м-ромъ Покетъ, мнѣ подали записку съ почты, и уже при первомъ взглядѣ на нее я пришелъ въ большое волненіе: хотя почеркъ мнѣ былъ неизвѣстенъ, но я догадался, кто ее писалъ, въ ней не было никакого личнаго обращенія въ родѣ «дорогой м-ръ Пипъ», или «дорогой Пипъ», или «дорогой сэръ», или дорогой кто-нибудь, но было сказано:
«Я пріѣду въ Лондонъ послѣзавтра въ почтовой каретѣ, которая приходитъ въ полдень. Кажется, было условлено, что вы встрѣтите меня? во всякомъ случаѣ миссъ Гавишамъ такъ думаетъ, и я пишу по ея порученію. Она вамъ кланяется. Ваша Эстелла».
Я, вѣроятно, заказалъ бы нѣсколько паръ платья по этому случаю, если бы имѣлъ время, но такъ какъ времени не было, то я долженъ былъ удовольствоваться тѣми, какія у меня были. Я но могъ ничего ѣсть и не зналъ покоя, пока не наступилъ день пріѣзда Эстелды, и я наконецъ увидѣлъ ея лицо въ окнѣ почтовой кареты и ея руку, которой она махала мнѣ.
И снова какая-то неуловимая тѣнь пронеслась въ этотъ мигъ передо мною. Какая тѣнь?..
Въ дорожномъ платьѣ, отороченномъ мѣхомъ, Эстелла была еще изящнѣе и красивѣе чѣмъ, когда-либо. Она была ко мнѣ добра и привѣтлива, и я подумалъ, что миссъ Гавишамъ повліяла на нее и просила бытъ ласковой. Мы стояли во дворѣ гостиницы и собирали ея чемоданы и свертки, а, когда все было собрано, я вспомнилъ, — до того я позабылъ обо всемъ, кромѣ ея самой, — что не зналъ, куда намъ надо ѣхать.
— Я ѣду въ Ричмондъ, — объявила мнѣ она. — По географіи я знаю, что есть два Ричмонда: одинъ въ Сурреѣ, другой въ Іоркширѣ; мой Ричмондъ въ Сурреѣ. Разстояніе — десять миль. Мнѣ нужно нанять карету, и вы должны проводить меня. Вотъ мой кошелекъ, и вы должны платить за мои издержки. О! вы должны взять кошелекъ! У насъ съ вами нѣтъ другого выбора, какъ слушаться и выполнять то, что намъ приказано. Мы съ вами не смѣемъ слѣдовать своимъ собственнымъ желаніямъ.
Она взглянула на меня, подавая кошелекъ, и мнѣ показалось, что она скрываетъ отъ меня что-то. Она говорила ихъ небрежно, но безъ неудовольствія.
— Надо послать за каретой, Эстелла, а пока не хотите ли отдохнуть?
— Да, мнѣ велѣно отдохнуть и напиться чаю, а вамъ велѣно позаботиться обо мнѣ.
Она просунула свою руку въ мою, какъ будто это также входило въ ея обязанности, а я приказалъ лакею, который глазѣлъ на почтовую карету, точно никогда не видѣлъ въ жизни ничего подобнаго, проводить насъ въ отдѣльную комнату. Лакей развернулъ салфетку, точно это была магическая путеводная нить, безъ которой онъ не могъ найти дороги наверхъ, и привелъ насъ въ мрачную берлогу: на стѣнѣ красовалось маленькое зеркало (совершенно излишняя утварь, принимая во вниманіе размѣры берлоги), судокъ съ подливкой и чьи-то галоши. Такъ какъ я не одобрилъ этого убѣжища, онъ повелъ насъ въ другую комнату съ обѣденнымъ столомъ на тридцать персонъ и съ каминомъ, гдѣ лежала груда угольнаго пепла, а подъ нею полуистлѣвшій листокъ изъ записной книжки. Поглядѣвъ на этотъ потухшій очагъ и покачавъ головой, онъ спросилъ, что я прикажу? и услышавъ, что я приказываю только принести «чаю для лэди», ушелъ изъ комнаты, новѣся носъ.
— Къ кому вы ѣдете въ Ричмондъ? — спросилъ я Эстеллу.
— Я буду жить тамъ за большую плату у одной лэди, которая можетъ или по крайней мѣрѣ говоритъ, что можетъ ввести меня въ свѣтъ и представить мнѣ разныхъ господъ, а также и меня представить разнымъ господамъ.
— Я думаю, вамъ пріятно будетъ разнообразіе и всеобщее поклоненіе?
— Да, это будетъ пріятно.
Она отвѣчала такъ равнодушно, что я сказалъ:
— Вы говорите про себя, точно про кого-то другого.
— Развѣ вы слышали, что я говорю про другихъ? Полноте, полноте, — говорила Эстелла, очаровательно улыбаясь, — не воображайте, что я поступлю въ школу къ вамъ; я хочу говорить, какъ мнѣ вздумается. Какъ вы ладите съ м-ромъ Покетъ?
— Я очень пріятно провожу тамъ время; по крайней мѣрѣ…- мнѣ показалось, что я упускаю удобный случай.
— По крайней мѣрѣ? — повторила Эстелла.
— Настолько пріятно, насколько это возможно для меня вдали отъ васъ.
— Ахъ, глупый мальчикъ, — сказала Эстелла спокойно:- какъ можете вы говорить такой вздоръ? Вашъ пріятель м-ръ Матью гораздо лучше всего остального семейства.
— Гораздо лучше. Онъ никому не врагъ…
— Пожалуйста, не прибавляйте: кромѣ самому себѣ. Я ненавижу такихъ людей. Но онъ въ самомъ дѣлѣ, какъ я слышала, безкорыстенъ и выше мелкой зависти и злости,
— Я убѣжденъ, что это истинная правда.
— Вы не можете сказать того же самаго объ его другихъ родственникахъ, — сказала Эстелла, кивая мнѣ съ серьезнымъ и вмѣстѣ насмѣшливымъ выраженіемъ лица, — потому что они осаждаютъ миссъ Гавишамъ доносами и сплетнями на вашъ счетъ. Они слѣдятъ за вами, перетолковываютъ каждый вашъ поступокъ, пишутъ про васъ письма (иногда безъ подписи), и вы составляете мученіе и главное занятіе всей ихъ жизни. Вы врядъ ли въ состояніи представить себѣ ненависть этихъ людей къ вамъ…
— Они не могутъ мнѣ повредить, надѣюсь? — спросилъ я.
Вмѣсто отвѣта, Эстелла расхохоталась. Это меня очень удивило, и я въ смущеніи взглянулъ на нее. Когда она успокоилась, — она смѣялась отъ души, — я сказалъ:
— Надѣюсь, что васъ забавляетъ не то, что они могутъ мнѣ повредить.
— Нѣтъ, нѣтъ, можете быть въ этомъ увѣрены, — отвѣчала Эстелла. — Будьте увѣрены, что я смѣюсь оттого, что это имъ не удается. О, какъ смѣшны эти люди! и черезъ какія они проходятъ пытки! А теперь вы обязаны озаботиться, чтобы мнѣ дали чаю, и затѣмъ отвезти меня въ Ричмондъ.
Ея вторичный намекъ на то, что наше знакомство какъ бы вынужденное и мы простыя куклы въ чужихъ рукахъ, причинилъ мнѣ боль; не все въ нашихъ разговорахъ причиняло мнѣ боль. Какъ бы она со мной ни разговаривала, я не могъ ей довѣрять и питать какія-нибудь надежды; а между тѣмъ я надѣялся вопреки всему, вопреки самой вѣрѣ и надеждѣ. Но къ чему тысячу разъ повторять одно и то же? такъ было всегда.
Уплативъ по счету въ гостиницѣ и не забывъ наградить лакея и буфетчика, а также и горничную, — словомъ, подкупивъ весь домъ, — мы сѣли въ карету и уѣхали.
Когда мы проѣзжали мимо Гаммерсмита, я показалъ, ей гдѣ живетъ м-ръ Матью Покетъ, и сказалъ, что это не далеко отъ Ричмонда, и что я надѣюсь иногда съ нею видаться.
— О, да, вы должны со мною видаться; пріѣзжайте, когда вамъ вздумается; объ этомъ уже предупредили хозяевъ дома.
Я спросилъ, велика ли семья, въ которой она будетъ членомъ…
— Нѣтъ; она состоитъ только изъ двухъ лицъ: матери и дочери. Мать — лэди съ довольно высокимъ положеніемъ въ свѣтѣ, но, кажется, она не прочь и получить прибавку къ своему доходу.
— Я удивляюсь, какъ могла миссъ Гавимамъ такъ скоро разстаться съ вами!
— Это входитъ въ планы миссъ Гавишамъ на мой счетъ, Пипъ, — отвѣчала Эстелла со вздохомъ, точно отъ устали:- я должна ей постоянно писать и видѣться съ нею и передавать о томъ, какъ я поживаю, а также о томъ, цѣлы ли драгоцѣнности…. потому что теперь она почти всѣ перешли ко мнѣ.
Она въ первый разъ назвала меня по имени. Конечно, она сдѣлала это намѣренно и знала, что я буду цѣнить ея довѣріе, какъ лучшее сокровище.
ГЛАВА II
Когда я свыкся съ ожидающей меня блестящей будущностью, я незамѣтно измѣнился душевно и совсѣмъ иначе относился къ людямъ. Я старался не замѣчать этихъ перемѣнъ, пока это было возможно, но я очень хорошо зналъ, что я измѣнился къ худшему. Я жилъ въ состояніи постояннаго недовольства своимъ поведеніемъ относительно Джо. Совѣсть моя далеко не была спокойна и по отношенію къ Бидди. Когда я просыпался по ночамъ, то думалъ съ томленіемъ душевнымъ, что для меня было бы несравненно лучше, если бы я никогда не видалъ въ лицо миссъ Гавишамъ и выросъ въ счастливомъ сознаніи, что буду товарищемъ Джо въ честной старой кузницѣ. Много разъ, когда я сидѣлъ одинъ и глядѣлъ на огонь, я думалъ, что въ сущности никакой огонь не сравнится съ огнемъ въ кузницѣ и въ очагѣ нашей кухни.
