KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Проза » Классическая проза » Виктор Конецкий - Соленый лед

Виктор Конецкий - Соленый лед

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Виктор Конецкий, "Соленый лед" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Смешно было объяснять ему, что я не написал статью об арктическом туризме. «Где моя фантазия? – подумал я. – Беллетрист я или…» И вдруг вспомнил лопнувший чемодан и ощущение мужчины без ремня на брюках.

– Понимаете, – услышал я свой голос как-то со стороны. – Если честно, то… Я, Борис Константинович, убил человека… Вернее, он из-за меня погиб…

– Так бы сразу и говорили, – с удовлетворением сказал наставник. – Подробности помните?

– Конечно, – вздохнул я. – Он писал научно-фантастические романы. И печатался под псевдонимом Бессмертный. Он умер в подмосковном Доме творчества писателей. Вернее, я его там и убил. Понимаете, Борис Константинович, я не умею покупать себе вещи… Бессмертный погиб из-за моих подтяжек… Я купил их на Белорусском вокзале, когда ехал в Дом творчества писать рассказ о море. Я не знал, что подтяжки бывают и для детей. Мне всегда казалось, что подтяжки необходимы только таким мужчинам, как я, у которых брюки куплены без примерки и оказались здорово длиннее, или толстобрюхим мужчинам. Однако дети тоже могут нуждаться в подтяжках. На этом я, вернее Бессмертный, и погорел. Надо было завести детей, узнать тайны их одежек. Тогда он жил бы и до сих пор. И творил о бесконечном могуществе человеческого разума. А он трагически погиб, как «Ганс Гедтофт», и похоронен вдали от родины…

– Откуда он родом? – сурово спросил капитан-наставник.

– Из Душанбе, – ляпнул я и не моргнул глазом.

– Продолжайте, – сказал наставник и опять забарабанил пальцами по Уставу.

– Ну вот, приехал я в Дом творчества, пристегнул подтяжки и потянул их на плечи. Но ничего не получилось…

– Брюки резали в паху?

– Так точно. И тут прочитал на упаковке: «Детские». Я начал морскую службу с шестнадцати лет, – мимоходом ввернул я, – и знаю, что любую снасть можно удлинить или укоротить. Намочил подтяжки горячей водой в умывальнике и натянул на батарею парового отопления: пропустил тросик через грудные и спинные петельки, уперся в батарею коленом – как упираются в бок лошади, чтобы затянуть подпругу, – и деформировал резину, насколько позволяли мои силы…

– Не надо было упираться, – резко сказал наставник.

– Возможно, – послушный, как ягненок, согласился я. – Несколько раз я вспоминал о подтяжках и выбирал образующуюся от постоянного натяжения слабину… Ну а потом так увлекся творчеством, что мне стало наплевать на брюки, на то, что они висят, как траурный флаг. Я забыл о растянутых до напряжения луковой тетивы детских подтяжках. И уехал из Дома творчества. И вот узнал, что Бессмертный погиб. Он, понимаете ли, занял мой номер…

– Что говорят свидетели?

– Три свидетеля утверждают, что в момент смерти Бессмертного слышали выстрел. «Около часа ночи я услышала над головой сильный звук, который напомнил мне взрыв японской мины образца пятого года», – показывала следователю писательница Константинопольская. Она занимала комнату под Бессмертным, страдала бессонницей и писала мемуары об обороне Порт-Артура, о том, как она еще молоденькой, гибкой девушкой щипала корпию в госпитале. К моменту гибели Бессмертного ей как раз исполнялось восемьдесят три года. Всю свою длинную жизнь, не покладая рук, трудилась в детской литературе…

– Мужские свидетели были?

– Писатель Выгибин, живший в номере правее Бессмертного, утверждал, что около часа ночи ему в стенку выстрелили из обоих стволов охотничьего ружья жаканами. Выгибин как раз писал очередной рассказ про медвежью охоту для «Огонька»… Левый сосед покойного был критиком. Он ничего той ночью не писал – просто спал. Но сквозь сон явственно слышал выстрел из «какого-то огнестрельного оружия с тупым дулом» – так он выразился… Верхний сосед Бессмертного оказался молодым поэтом. Поэт заявил, что видел за окном фосфоресцирующий след и слышал характерный для праздничных салютов звук…

– Что дал осмотр трупа?

– При внешнем осмотре трупа никаких следов ранений огнестрельным или холодным оружием найдено не было. Бессмертного увезли в соответствующее место и сделали вскрытие. Патологоанатом установил, что фантаст погиб от испуга. Но следователь еще раньше установил, что комната потерпевшего была закрыта изнутри. Следов пуль, оружия и так далее тоже не было обнаружено. Следствие зашло в тупик. Там оно и стоит.

– И будет стоять еще долго, как я считаю, – сказал наставник.

– Только Агата Кристи и я могут внести сюда ясность и вывести следствие из тупика, Борис Константинович. Дело в том, что на полу номера были найдены куски детских подтяжек. Батарея была позади писательского кресла. Когда я жил в номере, было еще тепло и пар не давали. Потом похолодало, и в батареи дали пар. Представьте себе Бессмертного. Как он выпил вечерний кефир, поднялся в номер, закрылся на ключ. И уединился за столом, слушая слабое шебуршание кефира в желудке. И замечтался о будущем, когда его роман о могуществе человеческого разума будет закончен: небось фантасту представилось, как он едет на такси в издательство сдавать книгу – три папки, шестьдесят листов.

– Как вам платят? – перебил меня наставник.

Я чуть не выругался, потому что увлекся рассказом, а весь эффект концовки теперь пропал. Я, черт возьми, должен был знать, что нет такого читателя, которому не была бы самым интересным в рассказе о писателе сумма гонорара.

– Триста за авторский лист и потиражные, – сказал я. – И вот вокруг фантаста сгущалась ночная тишина, за окном падали снежинки, в батареях пробулькивал пар…

– А что такое «авторский лист»? – спросил наставник.

Господи, какой же читатель не спросит у живого писателя об авторском листе? И какой писатель (живой писатель) знает толком, что это такое? Это знает кто-то там, в издательских и типографских шхерах…

– Двадцать четыре страницы на машинке, – сказал я. – И вот вокруг сгущалась ночная тишина, за окном падали снежинки, в батареях пробулькивал пар… И тут в затылок ему выстрелили мои подтяжки: резина не выдержала теплового перепада – лопнула… Не каждый человек герой. И когда тебе стреляют в затылок ночью, то сердце может не выдержать…

Наступила томительная пауза. Кто знает состояние рассказчика, у которого не получился рассказ или не прозвучал анекдот, тот меня поймет. Нет омерзительнее состояния.

За ночными, черными стеклами каюты смутно белел кильватерный след. Мерно качалось судно, мерно били копытами тысячи лошадиных сил. Мы мчались по восемнадцать миль в час.

– Ну-с, – сказал наставник и побарабанил пальцами по Уставу, – и кто виноват?

– Не знаю, – уныло сказал я. – Давайте переходить к делу… Итак, «обязанности вахтенного штурмана на ходу»? Или «звуковой сигнал парусного лоцманского судна в тумане»?

– Виноваты женщины! – твердо, без тени улыбки, сказал наставник. – Это они вас, очевидно, не любят. Потому вы не женаты, не знаете тайн детских одежек. И сами покупаете подтяжки. Виноваты женщины. И нечего вам было пугаться и драпать за океан. У вас какое образование?

– Высшее военно-морское штурманское.

– Будь оно неладно, это высшее образование! – сказал наставник, устраиваясь в кресле поудобнее и закуривая. Минуту назад он дал понять, что попытки увести его в сторону от дела обнаружены, разоблачены. Но он не собирался меня наказывать. Наоборот, начиная собственную «травлю», он приобщил меня к океану, который все шире разваливался, распространялся вокруг. Плевать он хотел на параграфы Устава. Его смутно беспокоило присутствие на судне штурмана-писателя. Теперь этот штурман-писатель был поставлен на свое место. Теперь можно было заняться «травлей» от души, по настроению, со вкусом. Ибо хорошо иногда иметь собеседника, который умеет слушать.

– Будь оно неладно, это высшее образование! Недавно пошла на него мода. И вот вызывают в пароходство морских волков – ветеранов флота, тех капитанов, на которых кит стоит, и намекают: пора вам, парнишки, подучиться. А парнишки сидят седые, войну отвоевавшие, все моря обнюхали. Я самым молодым оказался. Образование, конечно, у каждого есть, но, понимаете ли, среднее техническое. Считалось, у моряка главное не фундамент из высшей математики и химии, а – опыт. Каждый дурак понимает, что, чем выше образование, тем оно и лучше, но тут многое зависит от путей и методов. А нас единым чохом подвели под категорию пацанов, которые после десятого класса поступают в институт или, предположим, в университет. То есть должны мы сдавать вступительные экзамены по программе аттестата зрелости. Н у, народ подобрался, конечно, мужественный и к приказам привыкший: «Надо – значит, надо!» Все спокойно согласились на эти экзамены, потому что никто знать не знал, что они из себя представляют. Никогда не забуду, как мы на первое занятие подготовительных курсов сошлись и сели. Шуточки, думаем. Сейчас нам по тригонометрии пару вопросиков, по Евклидовой геометрии, по морской астрономии. Ждем, войдет в аудиторию наш коллега, моряк, которому больше нас повезло и он уже высшее образование получил, ну и поучит нас уму-разуму. Н-да, только входит девица лет двадцати двух и говорит:

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*