Кнут Гамсун - Редактор Линге
Итакъ, значитъ, онъ никого не обманывалъ, ничего не скрывалъ. И чего онъ старается? Его дѣло погибло, давно погибло, онъ давно это сознавалъ. А теперь это обнаружилось еще яснѣе. Шарлотта сидѣла совершенно равнодушная: все, что онъ сказалъ ей, нисколько ея не трогало; даже то, что онъ выдалъ себя, не произвело на нее впечатлѣнія.
— Ну, что же, женитесь тогда, — сказала она разсѣянно. Но когда она поднялась и посмотрѣла на него, она прибавила: — Я сознаю, впрочемъ, что вы правы.
Онъ не ожидалъ такой уступчивости.
— Нѣтъ, я не правъ, — перебилъ онъ ее поспѣшно. — Въ общемъ, я не правъ, и я не хотѣлъ вовсе этого сказать. Но я правъ относительно самого себя настолько, насколько это касается меня самого. Я бы не могъ иначе поступить.
Шарлотта вышла. Ей ничего не нужно было. Она не сказала больше ни слова, она вышла съ поднятой головой, холодная и увѣренная, лунатикъ.
XV
Нѣсколько дней спустя Хойбро вышелъ изъ дому, чтобы отправиться въ банкъ. Было еще только восемь часовъ утра. Былъ мягкій, ясный день, первые признаки весны. Хойбро пришла вдругъ въ голову мысль разсказать кое-кому изъ своихъ товарищей о своемъ затрудненіи съ банкомъ; ему помогутъ, навѣрное, если онъ къ кому-нибудь обратится. Эга мысль подняла его настроеніе. Какое свѣтлое, ясное утро; снѣгъ таялъ, въ деревьяхъ шумѣли птицы, перепрыгивали съ вѣтки на вѣтку и щебетали.
Онъ прошелъ уже часть дороги, когда увидѣлъ передъ собой сестеръ Илэнъ; на Шарлоттѣ была свѣтлая кофточка.
Онъ чуть было не остановился; его охватило вдругъ чувство безпокойства, которое всегда овладѣвало имъ въ присутствіи Шарлотты; одну минутку ему показалось, что онъ сидитъ на качеляхъ, задыхаясь отъ блаженства, — весь онъ пронизанъ имъ. Онъ пошелъ медленнѣе, держался вдали отъ нихъ, но дамы замѣтили его, а у него не было предлога свернуть куда-нибудь въ переулокъ. Но что сестры дѣлали на улицѣ такъ рано, въ восемь часовъ?
Они поклонились другъ другу, и Софи сейчасъ же объявила, что это изъ-за свѣтлаго дня онѣ выбрались изъ дому. У Шарлотты былъ удивительно бодрый видъ, она не опускала больше головы; если кто-нибудь встрѣчный смотрѣлъ на нее, она громко смѣялась и дѣлала замѣчанія на счетъ него. Хойбро она не сказала ни слова.
— Дамы должны воспользоваться случаемъ, чтобъ пойти въ девять часовъ на выставку, — сказалъ онъ.
Софи была согласна, но что думаетъ объ этомъ Шарлотта?
Шарлотта коротко сказала:- нѣтъ.
— Если нѣтъ, — сказалъ Хойбро, — то тогда онѣ могутъ отгтравиться въ стортингъ, тамъ сегодня очень интересно.
Но Шарлотта не хотѣла также итти и въ стортингъ. Шарлотта хотѣла оставаться на улицѣ, чтобы посмотрѣть на людей.
Ну, дѣлать было нечего, если ему отказывали во всемъ, то лучше ничего не говорить. Онъ молчалъ.
— Вы рады, что пришла весна? — спросила Софи.
— Да, я не помню, чтобъ я когда-нибудь такъ ждалъ ее, какъ въ этомъ году, — отвѣчалъ онъ.
— Это вполнѣ понятно, — замѣтила Шарлотта и усмѣхнулась. — Вы, вѣроятно, еще никогда такъ не мерзли, какъ этой зимой.
Софи удивленно посмотрѣла на сестру. Они пришли въ паркъ. Вдругъ Софи останавливается и говоритъ раздосадованнымъ голосомъ:
— Я забыла книгу. Уфъ! я теперь должна вернуться за ней.
— Вѣдь это можетъ сдѣлать и господинъ Хойбро, — сказала Шарлотта и указала на него головой.
Софи опять взглянула на нее.
— Я еще положила книгу на столъ, ну, конечно, я ее забыла, — сказала она.
— Да, но вѣдь Хойбро можетъ принести ее, — повторила опять Шарлотта. Она сказала это, нахмуривъ лобъ.
— Прежде всеге нужно спросить господина Хойбро, хочетъ ли онъ быть такимъ любезнымъ, — сказала Софи.
— Съ удовольствіемъ! Что это за книга? Гдѣ она лежитъ?
— Она лежитъ тамъ-то и тамъ-то. Книга эта должна быть обмѣнена въ библіотекѣ. Но зачѣмъ же несправедливо затруднять васъ…
— Пусть его идетъ, — перебила Шарлотта. Хойбро пошелъ.
Когда онъ вернулся, сестры были все еще на томъ же мѣстѣ.
— Какъ вы скоро вернулись. Большое спасибо!
Софи дѣйствительно была очень благодарна ему за услугу. Они пошли дальше.
— Скоро можно будетъ ѣздить на велосипедѣ,- сказала Софи сестрѣ.
— Я никогда больше не поѣду, — отвѣчала Шарлотта. — Теперь ты можешь, если хочешь, взять себѣ на годъ велосипедъ.
— Вотъ вамъ и благодарность, — сказала Софи шутя Хойбро. — Только что получила велосипедъ и ужъ бросаетъ его!
— Я дарю его тебѣ,- прибавила Шарлотта увѣренно и холодно.
— Вотъ какъ, — да; все лучше и лучше! — Софи пробовала обратить все это въ шутку, но раздраженное настроеніе сестры смутило ее. — Ты бы постыдилась, — сказала она тихонько. Вдругъ Шарлотта поблѣднѣла и сказала:
— Ты просто невыносима съ своимъ важничаньемъ, Софи! Когда я сказала, что господинъ Хойбро, вѣроятно, принесетъ тебѣ книгу, ты нашла, что это было нехорошо; теперь я говорю, что ты можешь пользоваться этотъ годъ велосипедомъ вмѣсто меня, — я вѣдь знаю, что господинъ Хойбро ничего не будетъ имѣть противъ этого, — это по-твоему опять-таки нехорошо. Что бы я ни сдѣлала, все ты понимаешь какъ-то не такъ. Мнѣ это, наконецъ, надоѣло!
Пауза. Софи подыскиваетъ слова.
— Недостаетъ еще, чтобъ господинъ Хойбро наставлялъ меня на путь истины, — продолжала Шарлотта.
— Я? — спросилъ Хойбро, — зачѣмъ мнѣ наставлять васъ?
— Я сказала только, что этого только недостаетъ.
Они дошли до университета, и Хойбро спросилъ:
— Не хотите ли вы зайти въ «Грандъ» чего-нибудь выпить? У меня есть еще время.
— Благодарю васъ, — сказала Шарлотта, — намъ нужно еще пойти въ библіотеку. — И она указала на Тиволи. — Во всякомъ случаѣ, большое спасибо.
На этотъ разъ она отвѣтила любезнѣе, чѣмъ во время всей прогулки. Хойбро закралось подозрѣніе, что она не хочетъ итти съ нимъ въ «Грандъ» изъ-за его костюма; на немъ не было пальто, а пиджакъ начиналъ протираться на локтяхъ. Съ горькой усмѣшкой онъ сказалъ:
— Да, да; а я зайду на минутку въ «Грандъ» чего-нибудь выпить теплаго: фрёкэнъ Шарлотта права, — я мерзну.
Онъ хотѣлъ поклониться и уйти, но вдругъ Шарлотта протянула ему руку. Онъ былъ пораженъ. Она пожала ему руку, да, она пожала ее, и, идя по улицѣ, онъ размышлялъ, почему она такъ неожиданно пожала ему руку. Хотѣла ли она казаться любезнѣе, чтобы сгладить впечатлѣніе своего раздраженія? Онъ вспомнилъ, когда онъ какъто раньше держалъ ея руку, онъ чувствовалъ, какъ волненіе наполняло его грудь, онъ слышалъ ея голосъ, говорившій: — но вы совсѣмъ теплы! Я чувствую вашу теплоту сквозь перчатку; вамъ вѣдь не холодно?
Но что же это значитъ? Зачѣмъ она была такъ невѣжлива, что онъ ей такое сдѣлалъ? Она хотѣла даже подарить сестрѣ велосипедъ. Ну, что же? Одной связью меньше; и зачѣмъ онъ думаетъ о ней?
Онъ посмотрѣлъ ей вслѣдъ. Вотъ она шла тамъ, по бульвару; эта свѣтлая кофточка удивительно ей идетъ! У нея видъ бабочки среди деревьевъ. Но, Боже мой, пусть себѣ идетъ, пусть себѣ летитъ и исчезаетъ! Теперь онъ былъ болѣе чуждъ ей, чѣмъ когда-либо, — она высказала ему столько презрѣнія сегодня утромъ.
Онъ остановился. Вотъ — вотъ она и исчезла! Хойбро еще разъ взглянулъ на кустъ, за которымъ она скрылась; онъ сжалъ руки, — нѣтъ, ея больше не видно. Онъ пошелъ дальше.
Когда онъ пришелъ къ «Гранду», онъ хотѣлъ пройти момо; собственно говоря, у него и денегъ не было, чтобъ распивать кофе въ «Грандѣ», но когда онъ вспомнилъ, что онъ сказалъ, что все-таки пойдетъ въ «Грандъ», онъ захотѣлъ сдержать слово; это ужъ не такъ дорого стоитъ.
Онъ получилъ кофе и началъ размышлять, къ кому же изъ своихъ коллегъ онъ обратится по поводу денегъ; ему нуженъ былъ человѣкъ, у котораго было бы сорокъ-пятьдесятъ кронъ, неужели такого не найдется?
Вдругъ кто-то останавливается около него и здоровается съ нимъ.
Андрэ Бондезенъ. Въ новомъ красивомъ костюмѣ, съ сіяющимъ лицомъ.
Бондезенъ нашелъ какой-то новый способъ добывать деньги. Послѣ этой несчастной исторіи съ Шарлоттой Илэнъ онъ рѣшилъ перемѣнить квартиру, чтобъ его адресъ былъ неизвѣстенъ.
Кто знаетъ, что могло притти въ голову этой дѣвушкѣ, не вздумаетъ ли она вернуться въ одинъ прекрасный день. Около парка онъ нанялъ на короткое время комнату, и когда мѣсяцъ кончился, онъ снялъ квартиру въ двѣ комнаты на Анкерсштрассе. Онъ жилъ тамъ уже нѣсколько дней, какъ вдругъ въ нижнемъ этажѣ случился небольшой пожаръ въ кухнѣ; огонь сейчасъ же былъ потушенъ, ничего цѣннаго не испортилось, и хозяева легли спать и спали до утра, какъ будто ничего и не случилось. Но Бондезенъ не спалъ; онъ былъ все это время въ затруднительномъ положеніи, у него не было денегъ, и онъ придумывалъ самые замысловатые способы ихъ достать. Что, если онъ воспользуется этимъ пожаромъ? Развѣ не нужно смотрѣть на это маленькое обстоятельство, какъ на счастливый случай, пришедшій ему на помощь?
