Ясунари Кавабата - Старая столица
– Дело в том…– нерешительно начал Мидзуки.– Скажите, господин Сада, дочь говорила вам о предложении моего безрассудного сына Рюсукэ?
– Да я не очень во всем разобрался, но надеюсь, у Рюсукэ добрые намерения.
– Вы так полагаете? – У Мидзуки отлегло от сердца.– Этот упрямец, впрочем, такой же, каким был я в молодости,– если что вобьет себе в голову, его никакими силами не разубедить. Откровенно говоря, я в растерянности…
– Я не против.
– Ну что ж, раз вы изъявляете согласие, с меня словно тяжкий груз свалился.– Мидзуки на самом деле вздохнул с облегчением.– Нижайше прошу прощения за навязчивость.– Он вежливо поклонился.
Хотя торговля у Такитиро шла далеко не блестяще, намерение молодого человека, фактически юноши, прийти к нему из такой же лавки, чтобы наладить дело, могло показаться оскорбительным.
– Мы будем рады принять его помощь,– произнес Такитиро,– но не нанесет ли отсутствие Рюсукэ ущерба вашему торговому делу?..
– Не беспокойтесь об этом. Рюсукэ пока еще не слишком разбирается в торговле. Но как отец могу сказать: он человек настойчивый и с характером.
– Да уж! Помню, пришел в нашу лавку и уселся против приказчика с таким решительным видом… Я поражен был.
– Он неисправим! – Мидзуки выпил еще чашечку сакэ.– Господин Сада…
– Слушаю вас…
– Если вы позволите Рюсукэ – пусть не каждый день – помогать вам в лавке, мне кажется, тогда и Синъити возьмется за ум. Это мне будет большая поддержка. Синъити по натуре мягкий, добрый, а Рюсукэ часто поддразнивает его, называет «послушничком». Для Синъити это самое обидное прозвище. И все из-за того, что в детстве его однажды нарядили послушником и заставили ехать на ковчеге во время праздника Гион.
– Он – красивый мальчик, Тиэко с ним еще в детстве дружила…
– Кстати, о Тиэко,– подхватил Мидзуки и запнулся.– Кстати, о Тиэко,– повторил он и почти сердито продолжал: – Как вам удалось воспитать такую замечательную девушку, к тому же настоящую красавицу?
– Это не заслуга родителей. Она стала такой сама по себе,– поспешно ответил Такитиро.
– Господин Сада, наши с вами лавки, в общем-то одинаковые, и учиться друг у друга нам особенно нечему. Надеюсь, вы понимаете, отчего вдруг Рюсукэ так загорелся: он мечтает хоть час, хоть полчасика побыть рядом с Тиэко.
Такитиро кивнул. Мидзуки вытер лоб – такой же, как у Рюсукэ,– и продолжал:
– Мне стыдно за этого мальчишку, но, уверяю вас, он будет работать прилежно. Поверьте, я ни в коем случае не хочу показаться навязчивым, но если, паче чаяния, Тиэко когда-нибудь обратит свое благосклонное внимание на такого безрассудного человека, как Рюсукэ, не согласитесь ли вы принять его в свой дом? В этом случае я готов отказаться от него как наследника. Прошу извинить меня за столь бесцеремонную просьбу.– Мидзуки склонил голову.
– Готовы отказаться от наследника? – ошеломленно воскликнул Такитиро.– От наследника, к которому должно перейти крупное торговое дело?..
– Наверное, не в богатстве счастье… Последнее время, наблюдая за Рюсукэ, я все более убеждаюсь в этом.
– Достойное намерение, но все же предоставим двум молодым сердцам решать свою судьбу,– уклончиво ответил Такитиро.– Вам известно, что Тиэко – подкидыш?
– Ну и что из того?.. Господин Сада, прошу вас сохранить наш сегодняшний разговор в тайне… Вы разрешаете Рюсукэ помогать в вашей лавке?
– Да.
– Премного вам благодарен.– У Мидзуки словно камень свалился с души, и даже сакэ, которое он теперь пил, показалось ему вкуснее.
На следующий день Рюсукэ уже с утра был в лавке Такитиро. Он вызвал приказчика и продавцов и занялся проверкой товаров. Цветные и белые ткани, узорчатые шелка, шелковые ткани хитокоси, омэси, мэйсэн; утикакэ[73], кимоно с длинными, средними и короткими рукавами; золотая парча, камчатые ткани; выходные кимоно, праздничные кимоно, штучные кимоно по заказу, пояса для кимоно, шелковые подкладки, мелкие принадлежности туалета…
Рюсукэ, не произнося ни слова, смотрел на раскладываемые товары. Приказчик лишь изредка поглядывал на помрачневшего Рюсукэ и сразу же прятал глаза.
Рюсукэ ушел перед ужином, опасаясь, что его пригласят разделить трапезу.
Вечером раздался тихий стук в решетчатую дверь. Его услышала только Тиэко. Она впустила Наэко в дом.
– Спасибо, Наэко, что пришли, хотя к вечеру сильно похолодало.
– Тиэко, можно мне поздороваться с вашими родителями?
– Обязательно! Они будут рады вас видеть.– Тиэко обняла девушку за плечи и повела в дальнюю комнату.– Ужинать будете? – спросила она.
– Спасибо, я недавно поела суси[74].
Наэко, поздоровавшись с Такитиро и Сигэ, замолчала. Она чувствовала себя неловко. Родители Тиэко даже не стали ее ни о чем расспрашивать – настолько они были поражены ее удивительным сходством с Тиэко.
– Тиэко, пойдите наверх. Там вы сможете спокойно говорить, никто вам не помешает,– выручила их Сигэ.
Тиэко взяла девушку за руку, через узкую галерею провела к себе в комнату и зажгла огонь.
– Наэко, подойдите сюда на минутку.– Они встали рядом перед трюмо.– Похожи! – воскликнула Тиэко, ощутив, как в ее сердце поднимается горячая волна. Они поменялись местами и снова поглядели в зеркало.– Поразительно! Похожи, как две капли воды.
– Так мы ведь двойняшки,– спокойно ответила Наэко.
– А что, если бы у людей рождались только двойни?!
– Произошла бы ужасная путаница.– Наэко отступила на шаг, на глаза ее навернулись слезы.– Ах, никто не знает, кому какая судьба назначена,– прошептала она.
Тиэко подошла к девушке и ласково положила ей руки на плечи.
– Наэко, останьтесь у нас. Родители так будут рады… Одной мне здесь очень тоскливо… Я понимаю: жить в горах среди криптомерии привольней…
Наэко пошатнулась и, не удержавшись на ногах, присела. Она горестно покачала головой, по ее щекам катились слезы и падали на колени.
– Барышня,– прошептала она,– мы с вами привыкли к разной жизни. Я не смогла бы здесь, у вас. Но я решила хоть раз, единственный раз прийти в ваш дом. Хотя бы ради того, чтобы вы увидели меня в кимоно, которое подарили… И потом, вы ведь ко мне в деревню приезжали дважды…
– …
– Барышня, мои родители подбросили вас, когда вы были еще младенцем. Не знаю, почему они выбрали именно вас.
– Я об этом давно уж забыла и даже не вспоминаю о том, что они у меня были,– искренне ответила Тиэко.
– Они понесли за это наказание. Так мне кажется… А я – в ту пору малютка – ничем не могла вам помочь… И все же простите меня.
– Но разве вы, Наэко, в чем-либо виноваты?
– Нет, не виновата… Но я уже вам говорила, помните? Наэко никогда не сделает такого, что хоть чуточку может повредить вашему счастью,– сказала она и едва слышно добавила: – Постараюсь, чтобы вы меня больше не видели.
– Нет-нет, я не хочу этого! – воскликнула Тиэко.– Почему вы так незаслуженно обижаете меня?.. Вы несчастливы, Наэко?
– Нет, мне просто очень грустно.
– Счастье коротко, тоска бесконечна… Давайте ляжем и поговорим еще.– Тиэко начала доставать из ниши спальные принадлежности.
– Счастье… Какое оно? – прошептала Наэко, помогая ей. Потом вдруг замерла, подняв глаза к потолку.
Тиэко тоже прислушалась.
– Дождик? Мокрый снег? Снег с дождем? – спросила она.
– Скорее всего, легкий снежок,– ответила Наэко.
– Снег?..
– Снег, но еще не настоящий. Он падает почти неслышно.
– Понимаю.
– Такой снежок иногда бывает у нас в горах. Работаешь, склонившись над бревнами, а он незаметно так белым покровом ложится на листья криптомерии. Глянешь вверх – и кажется, будто нежданно распустились белые цветы. А на деревьях, которые зимой облетают, он покрывает ветви целиком, даже самые тонкие. И такая красота кругом.
– …
– Он скоро кончится, а может, перейдет в мокрый снег с дождем или в дождик.
– Давайте откроем ставни и поглядим,– предложила Тиэко, но Наэко остановила ее, обняв за плечи:
– Не надо. Напустим в дом холода… И мечта развеется.
– Призрак, мечта. Вы так часто говорите это, Наэко.
– Мечта?..– Наэко усмехнулась. Ее прекрасное лицо опечалилось.
Тиэко начала стелить.
– Позвольте мне хоть раз приготовить вам постель,– встрепенулась Наэко.
Они постелили рядышком, но Тиэко первая скользнула к Наэко под одеяло.
– Ой, Наэко, какая вы теплая.
– Это, наверное, оттого, что много работаю, да и живу не в городе, а в горной деревушке…
Она нежно обняла Тиэко:
– Нынче ночью похолодает, как бы вы не замерзли.– Сама Наэко, кажется, вовсе не чувствовала холода.– Мелкий снежок будет сыпать, потом перестанет, потом снова… Нынче ночью…
Послышались шаги на лестнице. Такитиро и Сигэ поднимались в соседнюю комнату. «Наверное, будут спать под электрическим одеялом: холодно старикам»,– подумала Тиэко.
