Уильям Теккерей - Базар житейской суеты. Часть 1
Мистриссъ Бьютъ Кроли къ миссъ Пинкертонь, въ Академію дѣвиць, что на Чизвиккскомъ проспектѣ.
Пасторатъ на «Королевиной усадьбѣ«. Декабря….
«Милостивая государыня,
«Много, много лѣтъ протекло съ той поры, какъ я имѣла счастье пользоваться вашими драгоцѣнными наставленіями въ стѣнахъ учебного заведенія, дѣлающаго честь нашему отечеству, и, однакожь, я всегда неизмѣнно сохраняла въ тайникѣ своей души глубочайшее почтеніе къ Чизвикку, и въ особенности къ вамъ, безцѣнная моя наставница. Надѣюсь, что вы наслаждаетесь добрымъ здоровьемъ. Провидѣніе, конечно, сохранитъ еще на многая, многая лѣта несравненную миссъ Пинкертонъ, столько необходимую для общаго блага, объусловливаемого прежде всего разумнымъ воспитаніемъ женского пола.
«На этихъ дняхъ, почтенная моя пріятельница, леди Фуддельстонъ, изъявила желаніе пріобрѣсть опытнугю и добродѣтельную наставницу для своихъ дѣтей, средства не позволяютъ мнѣ самой держать гувернантку для своихъ малютокъ; но, благодареніе Всевышнему, я получила воспитаніе въ Чизвиккѣ, и по этому обратилась ко мнѣ за совѣтомъ, зная очень хорошо мой нравственныя правила на пути сей жизни. «Ахъ, Боже мой! воскликнула я, добрая, несравненная миссъ Пинкертонъ можетъ какъ нельзя лучше помочь намъ въ этомъ дѣлѣ!» Словомъ, милостивая государыня, нѣтъ ли у васъ на примѣтѣ опытныхъ дѣвицъ, которыхъ таланты могли бы принести существенную пользу моей почтенной пріятельницѣ и сосѣдкѣ? Смѣю васъ увѣрить, что леди Фуддельстонъ согласится принять въ свой домъ гувернантку не иначе какъ по вашей рекомендаціи.
«Мужъ мой проситъ сказать, что ему было бы пріятно видѣть въ своемъ домѣ все, что исходитъ изъ благородной академіи миссъ Пинкертонъ. О, какъ бы я желала представить свое семейство несравненному другу и покровительницѣ моей юности, — той знаменитой осооѣ, которая нѣкогда заслужила справедливое удивленіе нашего великого лексикографа! Если когда-либо случится вамъ путешествовать по Гемпширу, то я и супругъ мой позволяемъ себѣ надѣяться, что вы благоволите, покрайней мѣрѣ на короткое время, украсить своимъ присутствіемъ нашу сельскую хижину, гдѣ въ объятіяхъ счастливого семейства пребываетъ
«безгранично вамъ преданная
«счастливая питомица ваша
«Марта Кроли.»
«P. S: Братъ мистера Кроли, баронетъ, съ которымъ, къ несчастью, мы стоимъ вовсе не на короткой ногѣ, держитъ при себѣ гувернантку для своихъ малютокъ, не получившихъ до сихъ поръ никакого воспитанія, свойственного ихъ званію и полу, потому-что несчастная ихъ мать сама… но извините, родственная пріязнь запрещаетъ мнѣ распространяться объ этомъ непріятномъ предметѣ. Гувернантка, какъ мнѣ сказывали, имѣла счастье получить воспитанье подъ вашимъ руководствомъ. Я получила о ней разные болѣе или менѣе неудовлетворительные отзывы; и такъ-какъ, съ одной стороны; я, неоютря на фамильные раздоры, питаю искренно чисто-материнскую привязанность къ своимъ маленькимъ племянницамъ, а съ другой, всякая воспитанница изъ Чизвикка имѣетъ полное право на мое вниманіе и уваженіе, то, сдѣлайте одолженіе, миссъ Пинкертонъ, раскажите мнѣ исторію этой молодой дѣвицы, съ которой мнѣ, по чизвиккскимъ воспоминаніямъ, было бы весьма пріятно заключить искреннюю дружбу, хотя бы для того только, чтобы почаще говорить о васъ, почтенная миссъ Пимкертонъ. M. K.»
Миссъ Пинкертонъ къ мистриссъ Бьютъ Кроли. Чизвиккскій проспектъ, Декабря…
«Спѣшу немедленно, милостивая государыня, отвѣчать на пріятное письмо ваше, полученное мною съ послѣднею почтой. Чувствую невыразимое наслажденіе при мысли, что мои материнскія попеченія возбуждаютъ истинно-дѣтскую привязанность ко мнѣ въ тѣхъ особахъ, которыя нѣкогда пользовались теорическюій и нравственно-практическими уроками въ стѣнахъ заведенія, удостоенного лестнымъ вимманіемъ и одобреніемъ великого лексикографа. Радуюсь душевно благосостоянію возлюбленной мистриссъ Бьютъ Кроли, въ которой мнѣ пріятно вспомнить еще разъ бывшую свою воспитанницу, умную, кроткую, прилежную, совершннѣйшую миссъ Марту Мак-Тевишъ. Подъ моимъ руководствомъ воспитываются теперь многія дочери особъ, бывшихъ вашими современницами въ Чизвиккской Академіи; какая радость была бы для меня, если бы и ваши милыя дѣти поступили подъ мой непосредственный надзоръ!
«Свидѣтельствуя свое совершеннѣйшее почтеніе леди Фуддельстонъ, имѣю честь (письменно) рекомендлвать ея превосходительству двухъ своихъ пріятельницъ, миссъ Чоффинъ и миссъ Гоки.
«Обѣ эти дѣвицы получили подъ моимъ руководтвомъ, совершеннѣйшее воспитаніе. необходимое для образованной гувернантки. Онѣ могутъ учить по-гречески, по-латыни, и преподавать основанія еврейского языка по новѣйшей методѣ. Онѣ владѣютъ также обширными свѣдѣніями историческими и математическими, и могутъ, кромѣ ариѳметики, преподавать алгебру, геометрію, дифференціяльныя исчислснія, астрономію и небесную механику. Притомъ, обѣ онѣ превосходно знаютъ языки испанскій, итальянскій, фраицузскій, географію древнюю и новую, музыку инструментальную и вокальную, физику, зоологію, ботанику, фитологію и танцовальное искусство въ полномъ объемѣ, такъ-что при нихъ не будетъ никакой надобности нанимать особого танцмейстера. Обѣ въ совершенствѣ понимаютъ педагогическое значеніе и употребленіе глобусовъ небесныхъ и земныхъ. Сверхъ-того, миссъ Чоффинъ, дочь покойного пастора, Ѳомы Чоффина, бывшаго членомъ Кембриджской Коллегіи Миссіонеровъ, можетъ съ успѣхомъ преподавать древній сирійскій языкъ и основанія конституціонного права. Должно, впрочемъ, замѣтить, что ей только восьмнадцать лѣтъ и она имѣетъ удивительно привлекательную наружность; быть-можетъ, это обстоятельство послужитъ ей препятствіемъ къ поступленію въ аристократическій домъ сэра Гуддельстона-Фуддельстона.
«Миссъ Летиція Гоки, напротивъ того, не получила отъ природы блистательныхъ даровъ наружной красоты, ей двадцать одннъ годъ, и лицо ея обезображено оспой. Она немного спотыкается, коситъ обоими глазами, волосы ея имѣютъ красноватый цвѣтъ. Въ обѣихъ дѣвицахъ укоренены глубокія правила высокой нравственности. Жалованье, конечно, должно соотвѣтствовать ихъ энцтклопедическому образованію и талантамъ.
«Съ глубочайшимъ почтеніемъ къ достопочтенгому вашему супругу, мистеру Бьюту Кроли, имѣю честь быть вашею,
милостивая государыня,
покорнѣйшею слугою
Барбара Пинкертонъ.»
P. S. Миссъ Шарпъ, проживающая теперь въ качествѣ гувернантки у баронета и члена парламента, сэра Питта Кроли, была, точно, воспитанницей въ моемъ заведеніи, и я, съ своей стороны, не имѣю ничего сказать въ охужденіе ея личности. Наружирсть ся, конечно, непріятна, и можетъ съ первого взгляда внушать нѣкоторое отвращеніе, но это собственно дѣло натуры, нисколько не зависящее отъ нашей воли. Родители ея, къ несчастію, стояли на самой низшей ступени въ общественномъ быту (отецъ миссъ Шарпъ, отличавшійся грязною жизнью, былъ живописецъ, а мать театральная танцовщица, о чемъ я съ ужасомъ узнала послѣ); однакожь я должна сказать по совѣсти, что дочь ихъ имѣетъ весьма значительные таланты, и я не имѣю особенныхъ причинъ жалѣть, что приняла ее изъ состраданія. Можно, конечно, опасаться какъ бы со временемъ не привились къ ней, по наслѣдству, несчастныя свойства ея матери (мнѣ имѣли безсовѣстность представить ее какъ французскую графиню, эмигрировавшую къ намъ въ концѣ прошлого столѣтія, но послѣ я убѣдилась изъ достовѣрныхъ источниковъ, что это была довольно жалкая тварь, безъ всякихъ нравственныхъ правилъ); но до сихъ поръ, такъ по крайней мѣрѣ мнѣ казалось, поведеніе миссъ Шарпъ было удовлетворительнымъ въ нравственномъ смыслѣ. Позволяю себѣ надѣяться, что и впередъ она не отступитъ отъ правилъ строгой морали, тѣмъ болѣе, что теперь она имѣетъ всѣ возможные случаи пользоваться прекрасными примѣрами въ утончонномъ и образованномъ кругу превосходительного сэра Питта Кроли.
Миссъ Ребекка Шарпъ къ миссъ Амеліи Седли.
«Милая Амелія,
безцѣнный, несравненный другъ мой!
«Вотъ уже прошло нѣсколько мѣсяцовъ сряду, прежде чѣмъ я рѣшилась снова взяться за перо, чтобы возобновить съ тобою переписку; но теперь о чемъ станетъ писать бѣдная сирота, заброшенная судьбою въ какую-то трущобу, гдѣ не видишь иной разъ человѣческого лица? Развѣ интересно тебѣ знать, хорошъ или нѣтъ, въ нынѣшнемъ году, урожай на рѣпу, сколько фунтовъ должна вѣсить откормленная свинья, и будутъ ли жирны коровы, если откармливать ихъ клеверомъ? Другихъ предметовъ, достойныхъ твоего вниманія, я рѣшительно не нахожу на «Королевиной усадьбѣ«. Время тянется уныло, монотонно, и всѣ дни похожи одинъ на другой, какъ двѣ капли воды; впрочемъ, вотъ тебѣ еще разъ подробнѣйшій отчотъ моего житья-бытья.
