Шарлотта Йондж - Наследник имения Редклиф. Том третий
На Лору отецъ не очень сердился, онъ увѣрялъ, что всѣ молодыя дѣвушки влюбляются въ тѣхъ, кто за ними ухаживаетъ, и искренно горевалъ, что она не спала всю ночь. Ему всегда нравились увлеченія молодости и онъ охотно простилъ бы Лору, еслибы она въ эту минуту была здѣсь, на лицо.
— Я бы уговорилъ ее отказаться отъ Филиппа, — заключилъ мистеръ Эдмонстонъ, нѣсколько успокоившись:- мнѣ стоило бы только представить ей всѣ препятствія къ этому браку, я убѣжденъ, что она согласилась бы со мной немедленно.
Чарльзъ и мать насилу упросили отца, чтобы онъ не напоминалъ Лорѣ о Филиппѣ, пока жизнь его въ опасности.
Мистеръ Эдмонстонъ долго спорилъ, что Филиппъ умереть не можетъ, что онъ желѣзнаго сложенія, но наконецъ все-таки уступилъ, внутренно довольный тѣмъ, что день объясненія съ дочерью отсроченъ на неопредѣленное время.
Когда Лора рѣшилась выйдти изъ своего заключенія, она, къ удивленію своему, нашла, что вся семья обходится съ ней чрезвычайно ласково и ни однимъ намекомъ не даетъ ей чувствовать, что она виновата. Письма отъ Эмми приносили все болѣе и болѣе утѣшительныя извѣстія о здоровьѣ Филиппа, и Лора оживала съ каждой почтой. Но вдругъ, какъ-то разъ передъ самымъ обѣдомъ, принесли изъ Броадстона письмо, адресованное на имя мистриссъ Эдмонстонъ. Адресъ былъ сдѣланъ рукою лэди Морвиль. Быстро распечатавъ конвертъ, мистриссъ Эдмонстонъ пробѣжала письмо и вскрикнула. Эмми писала слѣдующее:
Рекоара, 8-го сентября.
«Дорогая мама! Не пугайтесь, если я вамъ скажу, что Гэй заразился горячкой. Онъ перемогался съ прошедшаго воскресенья, а вчера слегъ въ постель. Есть надежда, что онъ не будетъ такъ опасно болѣнъ какъ Филиппъ. Большую часть дня онъ спитъ; ни на что не жалуется, и когда просыпается, то всегда въ полной памяти. Арно очень намъ полезенъ, равно какъ и Анна. Ночью Гэй спитъ спокойно и требуетъ только, чтобы Арно былъ подлѣ него, мнѣ же онъ не позволяетъ сидѣть по ночамъ. Филиппу лучше.
Любящая васъ дочь.
«А. Ф. М».
Мертвое молчаніе водворилось въ комнатѣ. Мистеръ Эдмонстонъ не преминулъ объявить, что онъ давно предвидѣлъ, что этимъ должно кончиться. Жена его ничего не возразила: такъ сильно ее поразило горе. Положеніе Эмми казалось ей безвыходнымъ. Послать къ ней отца было бы безполезно; мистеръ Эдмонстонъ совсѣмъ не умѣлъ обращаться съ больными, самой туда отправиться и оставить Чарльза было немыслимо. Къ великому ея удивленію, Чарльзъ самъ началъ уговаривать мать, чтобы она ѣхала къ молодымъ.
— А развѣ ты можешь безъ меня обойтись? спросила мать.
— Почему жъ нѣтъ? теперь мы должны думать только объ Эмми. Чѣмъ скорѣе вы поѣдете къ ней, тѣмъ лучше, — сказалъ Чарльзъ.
— Въ самомъ дѣлѣ, Чарли! Докторъ Майернъ будетъ тебя навѣщать, а Лора станетъ ходить за тобою
— Не безпокойтесь обо мнѣ, я устроюсь. Мнѣ трудно было бы помириться съ мыслью, что я васъ отнимаю отъ сестры.
— Кому нибудь изъ насъ слѣдуетъ ѣхать. Не будь этой несчастной исторіи съ Филиппомъ, я бы отправила туда Лору, но теперь объ этомъ и говорить нечего, — продолжала мать.
Положено было такъ, что еслибы письмо Эмми принесло еще худшее извѣстіе, то отецъ и мать отправились бы въ Рекоару вмѣстѣ. Лора страшно этого боялась. Ее пугала мысль о встрѣчѣ отца съ Филиппомъ, еще не совсѣмъ оправившимся. Она готова была упасть къ ногамъ матери, умоляя ее быть снисходительной къ больному. Мистриссъ Эдмонстонъ, замѣтивъ ея отчаяніе, дала слово, что покуда Филиппъ совершенно не выздоровѣетъ, она не допуститъ мужа, до объясненія съ нимъ.
Черезъ два дня получено было новое письмо отъ Эмми, и мистеръ Эдмонстонъ съ женою выѣхали въ Италію.
Лора думала, что ей будетъ трудно ходить за братомъ, но онъ, напротивъ, такъ былъ съ ней ласковъ и деликатенъ, а Шарлотта такъ нѣжно заботилась объ ней, что она скоро успокоилась.
Мэри Россъ навѣщала ихъ почти ежедневно. Однажды она нашла Чарльза одного, прогуливающагося съ помощью костылей, по террасѣ, около дома. Сейчасъ можно было догадаться, что въ домѣ случилось что-нибудь особенное, потому что его никогда не оставляли одного.
— Мэри! это вы, какъ я радъ! — закричалъ онъ, увидѣвъ гостью. — Васъ-то мнѣ и нужно было.
— Каковы извѣстія? спросила Мэри, отнимая у него одинъ костыль и взявъ его подъ руку.
— Отличныя! Жаръ и забытье у Гэя прошли. — По всему видно, что горячка у него была легкая и maman пріѣдетъ уже тогда, когда ея услуги не будутъ ему нужны. Слава Богу, мы теперь о немъ ужъ не такъ тревожимся.
— Ну, а Эмми что?
— Эмми пишетъ такое длинное, веселое письмо, что сейчасъ видно, что она хорошо себя чувствуетъ. Я съ вами не о нихъ обоихъ, а объ Лорѣ хочу поговорить. Вамъ вѣрно извѣстна вся ея исторія. Капитанъ, какъ замѣтно изъ писемъ отъ нашихъ, повидимому опомнился, признался во всемъ Гэю и проситъ теперь передать все дѣло, какъ оно было папа.
— Неужели? Это прекрасно!
— Я это узналъ изъ письма Эмми. Она пишетъ къ папа, что Филиппъ убитъ горемъ и что, отправивъ свое письмо къ нему, онъ упалъ въ обморокъ, въ ея глазахъ. Представьте себѣ нашу малютку, съ 6-ти футовымъ великаномъ, безъ чувствъ, на рукахъ.
— А я воображала, что Филиппъ уже совсѣмъ здоровъ, — сказала Мэри.
— Письмо къ папа онъ писалъ собственноручно, — замѣтилъ Чарльзъ: — горько оно ему досталось, я полагаю. Впрочемъ, ему нелегко было объясняться и съ Гэемъ, я заочно торжествовалъ, представляя себѣ картину ихъ объясненія. Нашъ Гэй, конечно, взялъ его сторону и пишетъ также цѣлое посланіе, желая доказать намъ, что онъ здоровъ, но помоему его письмо — просто горячечный бредъ. Мои оба зятя олицетворенный контрастъ.
— Какъ, оба зятя? развѣ вашъ отецъ согласился на бракъ Лоры съ Филиппомъ? спросила Мэри.
— Если не согласился, то современемъ согласится и вернется домой, напѣвая:
Быть тестемъ, право, очень лестно
Красавца, трехбунчужнаго паши.
Отцу не выдержать, если Гэй и Эмми начнутъ къ нему приставать съ просьбами, а Филиппъ пуститъ въ ходъ новый патентованный револьверъ, и увѣритъ отца, что онъ лишитъ себя жизни, въ случаѣ е. го отказа.
— Гдѣ Лора? съ улыбкой спросила Мэри.
— Я прогналъ ее гулять съ Шарлоттой, а васъ все ждалъ для совѣщанія, потому что мама находитъ, будто я ничего не понимаю по части любви.
— А я развѣ опытна по этой часга?
— Вы женскую натуру лучше меня знаете. Научите, чѣмъ бы мнѣ полечить Лору? я ее, бѣдняжку, видѣть не могу, она измучилась ухаживая за мной. Шарлоттѣ ужъ я самъ даю уроки вмѣсто нея, а Лору посылаю отдыхать къ себѣ въ комнату. Научите меня какъ съ ней обращаться?
— Пусть она продолжаетъ ходить за вами, — сказала Мэри.
— Это прекрасно! возразилъ Чарльзъ. — Сестры и то плясали по моей дудки до сихъ поръ, пора наконецъ мнѣ подумать и объ нихъ. Какъ вы полагаете, не показать ли ей письма отъ нашихъ, чтобы ее немного успокоить? Вѣдь мы до сегодняшняго дня, слова съ ней не сказали обо всемъ происшедшимъ.
— Конечно, — отвѣчала Мэри. — Покажите ей письма. Я думаю даже, что самый разговоръ вашъ съ нею очень ее утѣшитъ.
— Въ самомъ дѣлѣ? А какъ же мнѣ вывернуться? Скрыть своихъ чувствъ къ Филиппу я не въ состояніи, а оскорбить ее я бы не желалъ.
— Она, бѣдная, такъ давно не слыхала слова участія, что ваше вниманіе будетъ ей очень отрадно, — замѣтила Мэри.
— Хорошо, я постараюсь ее утѣшить. Боюсь только, что не выдержу. Я слышать не могу, когда Филиппа расхваливаютъ Его сторону я беру тогда только, когда папа и Шарлотта очень ужь на него нападутъ. Впрочемъ, терять времени нечего, стану говорить, покуда есть возможность. Когда онъ явится въ роли жениха, — поздно будетъ.
— Я увѣрена, что вы послѣ болѣзни найдете такую огромную перемѣну въ характерѣ Филиппа, — сказала Мэри:- что у васъ духу не достанетъ надъ нимъ трунить. Сознаніе въ своей винѣ есть уже важное дѣло. Однако, я съ вами заговорилась, а мнѣ давно пора идти въ церковь. Кстати о ней: бѣдная Лора! какъ она трудится, рисуя ея перспективу для Гэя.
— Да, — замѣтилъ Чарльзъ. — Она спѣшила кончить кортину, узнавъ о болѣзни Гэя; ей все казалось, что онъ скоро вернется. Прощайте, Мэри! Пожелайте мнѣ успѣха въ переговорахъ съ сестрою. Дорого бы я далъ, чтобы утѣшить ее!..
— Я не сомнѣваюсь въ этомъ, — произнесла мысленно Мэри, уходя и оглядываясь на Чарльза, который снова зашагалъ по террасѣ. Сколько чувства, сколько деликатности подъ этими сухими, оригинальными манерами! Подумаешь, что человѣкъ только и живетъ что насмѣшкой, а какъ онъ умѣетъ любить!
Вечеромъ Шарлотта улеглась спать очень рано. Чарльзъ, оставшись наединѣ съ Лорой, — спросилъ ее вдругъ, не хочетъ ли она взглянуть на послѣднее письмо отъ Эмми.
— Пожалуй, — отвѣчала робко Лора и принялась читать письмо, между тѣмъ какъ братъ отвернулся, чтобы не слѣдить за выраженіемъ ея лица. Въ конвертѣ лежало письмо Филиппа.
