Даниил Хармс - Рассказы, сценки, наброски
Григорьев (ударяя Семёнова по морде)
Тоже, учитель нашелся!
Семёнов (валится на спину)
Сволочь паршивая!
Григорьев
Ну ты, выбирай выражения полегче!
Семёнов (силясь подняться)
Я, брат, долго терпел. Но хватит.
Григорьев (ударяя Семёнова каблуком по морде)
Говори, говори! Послушаем.
Семёнов (валится на спину)
Ох!…
19… год
Даниил Иванович Хармс
Победа Мышина
Мышину сказали:
– Эй, Мышин, вставай!
Мышин сказал:
– Не встану,– и продолжал лежать на полу.
Тогда к Мышину подошел Калугин и сказал:
– Если ты, Мышин, не встанешь, я тебя заставлю встать.
– Нет,– сказал Мышин, продолжая лежать на полу.
К Мышину подошла Селизнева и сказала:
– Вы, Мышин, вечно валяетесь на полу в коридоре и мешаете нам ходить взад и вперед.
– Мешал и буду мешать,– сказал Мышин.
– Ну, знаете,– сказал Коршунов, но его перебил Калугин и сказал:
– Да чего тут долго разговаривать! Звоните в милицию.
Позвонили в милицию и вызвали милиционера.
Через полчаса пришел милиционер с дворником.
– Чего у вас тут? – спросил милиционер.
– Полюбуйтесь,– сказал Коршунов, но его перебил Калугин и сказал:
– Вот. Этот гражданин все время лежит тут на полу и мешает нам ходить по коридору. Мы его и так и этак…
Но тут Калугина перебила Селизнева и сказала:
– Мы его просили уйти, а он не уходит.
– Да,– сказал Коршунов.
Милиционер подошел к Мышину.
– Вы, гражданин, зачем тут лежите? – сказал милиционер.
– Отдыхаю,– сказал Мышин.
– Здесь, гражданин, отдыхать не годится,– сказал милиционер. – Вы где, гражданин, живете?
– Тут,– сказал Мышин.
– Где ваша комната? – спросил милиционер.
– Он прописан в нашей квартире, а комнаты не имеет,– сказал Калугин.
– Обождите, гражданин,– сказал милиционер,– я сейчас с ним говорю. Гражданин, где вы спите?
– Тут,– сказал Мышин.
– Позвольте,– сказал Коршунов, но его перебил Калугин и сказал:
– Он даже кровати не имеет и валяется на голом полу.
– Они давно на него жалуются,– сказал дворник.
– Совершенно невозможно ходить по коридору,– сказала Селизнева. – Я не могу вечно шагать через мужчину. А он нарочно ноги вытянет, да ещё руки вытянет, да ещё на спину ляжет и глядит. Я с работы усталая прихожу, мне отдых нужен.
– Присовокупляю,– сказал Коршунов, но его перебил Калугин и сказал:
– Он и ночью здесь лежит. Об него в темноте все спотыкаются. Я через него одеяло свое разорвал.
Селизнева сказала:
– У него вечно из кармана какие-то гвозди вываливаются. Невозможно по коридору босой ходить, того и гляди ногу напорешь.
– Они давеча хотели его керосином пожечь,– сказал дворник.
– Мы его керосином облили,– сказал Коршунов, но его перебил Калугин и сказал:
– Мы его только для страха облили, а поджечь и не собирались.
– Да я бы не позволила в своем присутствии живого человека жечь,– сказала Селизнева.
– А почему этот гражданин в коридоре лежит? – спросил вдруг милиционер.
– Здрасьте пожалуйста!– сказал Коршунов, но Калугин его перебил и сказал:
– А потому что у него нет другой жилплощади: вот в этой комнате я живу, в той – вот они, в этой – вот он, а уж Мышин тут, в коридоре живет.
– Это не годится,– сказал милиционер.– Надо, чтобы все на своей жилплощади лежали.
– А у него нет другой жилплощади, как в коридоре,– сказал Калугин.
– Вот именно,– сказал Коршунов.
– Вот он вечно тут и лежит,– сказала Селизнева.
– Это не годится,– сказал милиционер и ушел вместе с дворником.
Коршунов подскочил к Мышину.
– Что?– закричал он. – Как вам это по вкусу пришлось?
– Подождите,– сказал Калугин и, подойдя к Мышину, сказал: – Слышал, чего говорил милиционер? Вставай с полу!
– Не встану,– сказал Мышин, продолжая лежать на полу.
– Он теперь нарочно и дальше будет вечно тут лежать,– сказала Селизнева.
– Определенно,– сказал с раздражением Калугин.
И Коршунов сказал:
– Я в этом не сомневаюсь. Parfaitement!
8 ноября 1940 года
Даниил Иванович Хармс
Пьеса Шашкин (стоя посредине сцены)
У меня сбежала жена. Ну что же тут поделаешь? Все равно, коли сбежала, так уж не вернешь. Надо быть философом и мудро воспринимать всякое событие. Счастлив тот, кто обладает мудростью. Вот Куров этой мудростью не обладает, а я обладаю. Я в Публичной библиотеке два раза книгу читал. Очень умно там обо всем написано.
Я всем интересуюсь, даже языками. Я знаю по-французски считать и знаю по-немецки живот. Дер маген. Вот как! Со мной даже художник Козлов дружит. Мы с ним вместе пиво пьем. А Куров что? Даже на часы смотреть не умеет. В пальцы сморкается, рыбу вилкой ест, спит в сапогах, зубов не чистит… тьфу! Что называется – мужик! Ведь с ним покажись в обществе: вышибут вон, да ещё и матом покроют – не ходи, мол, с мужиком, коли сам интеллигент.
Ко мне не подкопаешься. Давай графа – поговорю с графом. Давай барона – и с бароном поговорю. Сразу даже не поймешь, кто я такой есть.
Немецкий язык, это я, верно, плохо знаю: живот – дер маген. А вот скажут мне: «Дер маген фин дель мун»,– а я уже и не знаю, чего это такое. А Куров тот и «дер маген» не знает. И ведь с таким дурнем убежала! Ей, видите ли, вон чего надо! Меня она, видите ли, за мужчину не считает. «У тебя,– говорит,– голос бабий!» Ан и не бабий, а детский у меня голос! Тонкий, детский, а вовсе не бабий! Дура такая! Чего ей Куров дался? Художник Козлов говорит, что с меня садись да картину пиши.
1939—1940 гг.
вариант окончания в книге «Меня называют капуцином»:
…И ведь с таким дурнем убежать! Сука! Истинно что сука! Ей, видите ли, вон чего надо! Она меня, видите ли, за мужчину не считает. А чем я виноват, что меня ещё в детстве оскопили? Ведь не сам же я себе это самое отрезал! «У тебя,– говорит,– голос бабий!» Ан и не бабий, а детский у меня голос! Тонкий, детский, а вовсе не бабий! Дура такая! Чего ей Куров дался? Художник Козлов говорит, что с меня садись да картину пиши: истинный, говорит, кострат. Это значит почти папа римский. А она от меня к Курову! Смехота!
Даниил Иванович Хармс
* * *
Когда жена уезжает куда-нибудь одна, муж бегает по комнате и не находит себе места.
Ногти у мужа страшно отрастают, голова трясется, а лицо покрывается мелкими черными точками.
Квартиранты утешают покинутого мужа и кормят его свиным зельцем. Но покинутый муж теряет аппетит и преимущественно пьет пустой чай.
В это время его жена купается в озере и случайно задевает ногой подводную корягу. Из-под коряги выплывает щука и кусает жену за пятку. Жена с криком выскакивает из воды и бежит к дому. Навстречу жене бежит хозяйская дочка. Жена показывает хозяйской дочке пораненную ногу и просит ее забинтовать.
Вечером жена пишет мужу письмо и подробно описывает свое злоключение.
Муж читает письмо и волнуется до такой степени, что роняет из рук стакан с водой, который падает на пол и разбивается.
Муж собирает осколки стакана и ранит ими себе руку.
Забинтовав пораненный палец, муж садится и пишет жене письмо. Потом выходит на улицу, чтобы бросить письмо в почтовую кружку.
Но на улице муж находит папиросную коробку, а в коробке 30 000 рублей.
Муж экстренно выписывает жену обратно, и они начинают счастливую жизнь.
19… год
Даниил Иванович Хармс
Сказка
Жил-был один человек, звали его Семёнов.
Пошел однажды Семёнов гулять и потерял носовой платок.
Семёнов начал искать носовой платок и потерял шапку.
Начал искать шапку и потерял куртку. Начал куртку искать и потерял сапоги.
– Ну,– сказал Семёнов,– этак все растеряешь. Пойду лучше домой.
Пошел Семёнов домой и заблудился.
– Нет,– сказал Семёнов,– лучше я сяду и посижу.
Сел Семёнов на камушек и заснул.
19… год
Даниил Иванович Хармс
Северная сказка
Старик, не зная зачем, пошел в лес. Потом вернулся и говорит:
– Старуха, а старуха!
Старуха так и повалилась. С тех пор все зайцы зимой белые.
19… год
Даниил Иванович Хармс
* * *
Одному французу подарили диван, четыре стула и кресло.
Сел француз на стул у окна, а самому хочется на диване полежать.
Лег француз на диван, а ему уже на кресле посидеть хочется.
Встал француз с дивана и сел на кресло, как король, а у самого мысли в голове уже такие, что на кресле-то больно пышно. Лучше попроще, на стуле.
Пересел француз на стул у окна, да только не сидится французу на этом стуле, потому что в окно как-то дует.
