Густаво Беккер - Гном
— Я прошу только одного, — чтобы вы отпустили меня домой, гдѣ я буду какъ прежде любить и стеречь мое стадо! — отвѣчала маленькая пастушиа.
— Береги лучше границы моего государства, сказалъ король, и отдалъ ей всѣ свои пограничныя владѣнія. Онъ велѣлъ построить для нея укрѣпленный замокъ близь Кастильской границы, и въ этомъ замкѣ поселилась пастушка, которую король выдалъ замужъ за одного изъ своихъ любимцевъ, благороднаго, прекраснаго и доблестнаго рыцаря, властелина многочисленныхъ и богатыхъ земель и замковъ.
Удивительный разсказъ стараго дѣдушки про Монкайскихъ гномовъ, вселившихся въ ручей, снова пробудилъ безумныя мечты влюбленныхъ сестеръ, дополняя чудную исторію клада, найденнаго пастушкой въ сказкѣ; клада, который не разъ смущалъ ихъ обѣихъ въ мучительныя, безсонныя ночи, мелькая въ ихъ воображеніи, точно слабый лучъ надежды.
На другой вечеръ всѣ дѣвушки разговаривали у себя дома про чудеса, разсказанныя старичкомъ. Только Марта и Магдалена хранили молчаніе, и ни въ этотъ вечеръ, ни во весь слѣдующій день, не ророншій ни одного слова на эту тему, сдѣлавшуюся предметомъ оживленныхъ. разговоровъ всѣхъ деревенскихъ кумушекъ.
Когда пришло время идти за водой, Магдалена взяла кувшинъ и сказала сестрѣ:
— Пойдемъ что-ли къ ручью? — Марта ничего не отвѣчала, и Магдалена спросила во второй разъ:- Что же, пойдемъ за водой? Вѣдь если мы не поспѣшимъ, солнце зайдетъ прежде, чѣмъ мы успѣемъ вернуться.
— Я сегодня не пойду! воскликнула Марта рѣзко и нетерпѣливо.
— Ну, такъ и я не пойду, проговорила Магдалена, помолчавъ, и пристально посмотрѣла сестрѣ прямо въ глаза, точно желая прочитать въ ея взглядѣ причину такого рѣшенія.
III
Деревенскія дѣвушки вернулись съ ручъя часъ тому назадъ. Послѣдній отблескъ заката погасъ на горизонтѣ, и ночь становилась все темнѣе и темнѣе, когда Марта и Магдалена, прячась одна отъ другой, вышли изъ деревни, и двумя разными дорогами направились къ таинственному ручью. Ручей протекалъ между мшистыми камнями, въ глубокой лощинѣ, заросшей большими тополями. Когда замолкли всѣ дневные звуки и затихли мало-по-малу пѣсни пахарей, возвращавшихся съ поля, бубенчики стада, крики пастуховъ и лай собакъ, и колоколъ на церковной башнѣ прозвонилъ въ послѣдній разъ, цризывая къ молитвѣ,- воцарилось величавое безмолвіе ночи, безмолвіе, исполненное странныхъ и неуловимыхъ звуковъ.
Сестры тихо прокрались между деревьями и вышли къ ручью незамѣтно другъ для друга, скрытыя темнымъ покровомъ ночи. Марта не знала, что такое страхъ, и шла твердой рѣшительной поступью. Магдалена вздрагивала отъ малѣйшаго шума, даже отъ звука своихъ собственныхъ шаговъ по землѣ, усѣянной сухими листьями. Когда сестры подошли къ ручью, ночной вѣтеръ началъ шевелить вершины высокихъ тополей, и казалось, что на шопотъ вѣтра въ густой листвѣ, отвѣчаетъ однообразный лепетъ водяныхъ струй.
Марта и Магдалена начали прислушиваться къ этимъ звукамъ, что раздавались у нихъ подъ ногами, точно смутный говоръ, и носились надъ ихъ головами, какъ тихія жалобы, то возростая, то затихая въ лѣсной чащѣ. И пока проходили часы за часами, шопотъ вѣтра и ропотъ воды приводили ихъ все больше и больше въ какое-то странное, восторженное состояніе, и обѣ онѣ, точно въ бреду, чувствовали, какъ кружится у нихъ голова, какъ туманится зрѣніе и звонъ раздается въ ушахъ, точно онѣ перерождаются въ какія-то чуждыя, невѣдомыя существа. И мало по малу, какъ слышатся во снѣ непонятные, далекіе отголоски, такъ стали имъ слышаться среди этихъ дивныхъ звуковъ другіе, смутные, неясные звуки, — сначала раздался точно лепетъ младенца, призывающаго мать неумѣлымъ дѣтскимъ языкомъ: потомъ зазвучали безсвязныя слова, полились цѣлыя смутныя, тихія рѣчи, и наконецъ… заговорилъ ночной вѣтеръ, блуждая межь деревьями, и заговорилъ быстротечный ручей, пробѣгая по камешкамъ… И шептали они:
РУЧЕЙ.
Красавица, ближе! Приблизься ко мнѣ,
Послушай, что я разскажу…
Тебя отражая въ моей глубинѣ,
Я весь трепещу и дрожу…
Красавица! Лепетъ блестящей струи —
То говоръ, то шопотъ, то ласки мои…
ВѢТЕРЪ.
Подними головку нѣжную,
Дѣвушка — дитя…
Ночью тихой, безмятежною,
Вѣя и шутя,
Я чело твое невинное
Буду цѣловать,
И лаская, кудри длинныя
Нѣжно развѣвать…
МАРТА.
О говори, говори, таинственный ручей! Я пойму тебя… Голова у меня кружится, смутны мои мысли, какъ смутны твои неясныя рѣчи. О, говори!..
МАГДАЛЕНА.
Мнѣ страшно… Вѣтеръ небесный, вѣтеръ душистый! повѣй на меня прохладнымъ дыханьемъ, оживи мою бодрость: смущенъ мой слабый умъ…
РУЧЕЙ.
Я крадусь во тьмѣ, я таюсь въ глубинѣ,
Во мракѣ свершаю теченье;
Открыты всѣ тайны подземныя мнѣ
И силъ сокровенныхъ движенья…
Несу я отраду изъ сердца земли:
Рѣчамъ моимъ дивнымъ въ молчаньи внемли!
ВѢТЕРЪ.
Бѣлыми крылами воздухъ возмущаютъ
Ангелы святые въ горней вышинѣ
И полетомъ быстрымъ вѣтеръ порождаютъ:
Я родился въ небѣ, въ свѣтлой глубинѣ…
На закатѣ солнцу я приготовляю
Ложе изъ пурпурныхъ, яркихъ облаковъ,
Я росой жемчужной щедро окропляю
Съ утренней зарею чашечки цвѣтовъ.
Какъ бальзамъ цѣлебный, пей мое дыханье…
О! открой мнѣ сердце, душу мнѣ открой:
Ты тогда узнаешь счастье безъ названья,
Духъ твой просвѣтлѣетъ радостью святой…
МАРТА.
Не даромъ я любила наклоняться къ землѣ и прислушиваться къ журчанью подземныхъ водъ… Сердце мое чувствовало, что въ немъ таится что-то невѣдомое, что мнѣ суждено уразумѣть…
МАГДАЛЕНА.
Нѣжные вздохи вѣтра! я васъ давно знаю. Вы ласкали меня во снѣ, когда я засыпала въ дѣтствѣ, послѣ долгихъ слезъ… Я спала, убаюканная вами, и мнѣ казалось во снѣ, что то звучитъ голосъ моей матери, качающей свое дитя.
Ручей умолкъ, и струился съ тихимъ журчаньемъ, разбиваясь о края утесовъ. Замолчалъ и вѣтеръ — только слышался его шелестъ въ дрожащей листвѣ.
Такъ летѣло время. И снова заговорилъ звонкій ручей и ночной вѣтеръ.
И шептали они:
РУЧЕЙ.
Изъ серебряныхъ нѣдръ, изъ руды золотой
Я по каплѣ тихонько сочился,
Золотые пески увлекалъ за собой,
По камнямъ самоцвѣтнымъ катился,
И таинственный гномъ подружился со мной,
Подъ землей въ мои воды вселился…
И теперь я могучъ, я силенъ волшебствомъ.
Мнѣ дано сокровенное знанье…
Въ моихъ нѣдрахъ не даромъ скрывается гномъ:
Я силенъ, какъ само заклинанье.
Все могу, что хочу, все мнѣ дать нипочемъ,
Всѣ твои я исполню желанья…
ВѢТЕРЪ.
Я свободно въ пространствѣ блуждаю,
Я ношусь на воздушныхъ крылахъ,
И вездѣ на землѣ собираю,
Какъ пчела сладкій медъ на цвѣтахъ,
Вздохи женъ удрученныхъ и нѣжныхъ,
И молитвы младенцевъ и дѣвъ,
Ароматы лилей бѣлоснѣжныхъ,
Тихій шопотъ и сладкій напѣвъ…
Дамъ тебѣ я сокровищъ небесныхѣ,
Я развѣю и горе, и страхъ —
И въ восторгахъ, землѣ неизвѣстныхъ,
Ты утонешь, какъ въ дивныхъ волнахъ…
Пока сестра ея склонялась, точно очарованная, надъ быстрымъ ручъемъ, прислушиваясь къ его журчанью, Магдалена безсознательно удалялась отъ утесовъ, среди которыхъ онъ протекалъ.
Обѣ пристально устремили свои взоры, одна въ темную пучину водъ, другая — въ глубину небеснаго свода.
И думала Магдалена, созерцая звѣзды, сіявшія въ вышинѣ:
— То блещутъ свѣтлые вѣнцы невидимыхъ ангеловъ, хранителей нашихъ!..
А Марта, наблюдая, какъ дрожитъ на поверхности воды отраженье звѣздъ небесныхъ, шептала про себя:
— То мелькаютъ золотыя песчинки, что несетъ съ собой таинственный ручей изъ подземнаго царства!
И снова зажурчалъ умолкнувшій ручей, снова зашепталъ вѣтеръ.
РУЧЕЙ.
Я бѣгу, я стремлюсь все быстрѣй и быстрѣй…
Побѣди-же свой страхъ и послѣдуй скорѣй
За моимъ сладкозвучнымъ теченьемъ!
Я давно угадалъ, безъ признанья и словъ,
Что близка ты душой сонму чудныхъ духовъ,
Ихъ свободнымъ, могучимъ стремленьямъ…
Сокровенныя тайны дано мнѣ читать —
На челѣ твоемъ вижу безсмертья печать,
Дивный пламень въ очахъ искрометныхъ…
О, приди! Научу я волшебнымъ словамъ,
И могучую силу красавицѣ дамъ —
Власть надъ царствомъ сокровищъ несмѣтныхъ…
Повинуясь значенью таинственныхъ словъ,
Заклинаньямъ завѣтнымъ могучихъ духовъ,
Вдругъ разверзнутся нѣдра земныя, —
Драгоцѣнныхъ камней искрометный узоръ
Заблеститъ въ глубинѣ, ослѣпляя твой взоръ,
Засверкаютъ пески золотые…
Всѣ богатства земли я прекрасной отдамъ,
Всѣ тебѣ принесу и повергну къ ногамъ,
Чтобъ создать тебѣ счастье земное…
А когда ты разстанешься съ жизнью земной,
Ты свободной душою сольешься со мной
И узнаешь блажеиство иное…
ВѢТЕРЪ.
