Оскар Лутс - Весна
– А, да что там…
Но Тээле не дала себя сбить с толку. Эта девчонка с каждой минутой становилась все смелее и, когда она снова заговорила, голос ее звучал так уверенно, что Арно даже испугался – не рассердилась ли она.
– Конечно же, ты все хорошо знал, – повторила она. – Ты всегда все хорошо знаешь; все говорят, что ты умница.
– Кто говорит?.. – спросил Арно таким тоном, словно пытался защитить себя от какой-то клеветы.
– Все говорят.
– Да ну, чего там…
Они снова чуть помолчали. Потом Тээле спросила:
– А правда, что твой отец хочет послать тебя в город учиться?
Арно прекрасно знал, что у отца есть такое намерение, но мальчик он был по натуре недоверчивый и не так-то легко делился своими мыслями. Во-первых, он боялся, что ребята станут его дразнить, во-вторых, думал, что если и не будут дразнить, то начнут приставать с расспросами, а в-третьих, Арно вообще был не очень-то разговорчив. Но на вопрос Тээле нужно было что-то ответить. И сказать надо было правду, потому что Тээле сама была с ним откровенна и прямо призналась, что русский язык для нее страшно труден.
Итак, ему тоже следовало быть откровенным. Ведь с первым своим признанием он уже провалился; Тээле ничуть не поверила, что арифметика ему не дается. Теперь нужно было как-то исправить свою ошибку.
– Не знаю… – ответил он. – Если буду хорошо учиться, может, и пошлют меня в город.
– Пошлют, конечно. Чего тут еще говорить, уверенным тоном заметила Тээле и через несколько минут задала ему новый вопрос:
– А скажи, кем бы ты хотел стать?
– Ой, не знаю…
– Как это – не знаешь? Раз ты поедешь в город учиться, ты же должен знать, кем потом будешь. Скажи, кем?
– Не знаю…
– Вот еще! Как это не знаешь? Ты просто не хочешь сказать. Ну скажи, тогда и я тебе скажу, кем я буду.
– Никем.
– Ишь ты какой! И что ты скрываешь, я ведь все равно узнаю! Не скажешь – я у твоей матери спрошу.
Девчонка пристала как репей. Но и это не могло бы сломить упрямство Арно, если бы не ее заманчивое обещание: „Если скажешь, то и я тебе скажу, кем хочу быть“. Теперь, кроме ее настойчивости, его подталкивало и собственное любопытство, и в конце концов он спросил:
– А если я тебе скажу, ты мне тоже скажешь?
– А то как же!
– Хорошо, тогда я скажу… Я хочу быть учителем.
– Открыв свою сокровенную тайну, Арно покраснел до ушей. Он украдкой взглянул на Тээле не смеется ли она, и, пытаясь побороть свое смущение, сейчас же сказал:
– А теперь говори, кем ты хочешь быть?
– Я-то? – хитро улыбнулась девочка, показывая свои мелкие мышиные зубки. – Я так и останусь простой деревенской девушкой!
– Ой, врешь! – воскликнул Арно, и ему вдруг стало ясно, что девчонка водит его за нос. – Ты тоже поедешь в город учиться. Я знаю. Но скажи, кем ты хочешь стать?
– Ты же обещала.
– Никуда я не поеду. Так и останусь деревенской девушкой! Честное слово.
– Врешь!
– Нет, не вру. Зачем мне врать?
Как ни старался Арно выведать, кем она хочет быть, девчонка была как кремень – она так и не открыла своей тайны. И Арно понял, что девочки вообще страшно хитрые – чужую тайну ловко умеют выпытать, а сами ничего о себе не говорят. Но все-таки он надеялся, что со временем допытается у Тээле, кем она хочет быть.
Поговорив еще о том о сем, они условились, что по утрам тот, кто раньше выйдет на шоссейную дорогу, будет дожидаться другого, чтобы вместе идти в школу. Уговор этот очень обрадовал Арно, он считал себя вполне вознагражденным за то, что открыл Тээле свою тайну. Весь день у него было чудесное настроение, а вечером, ложась спать, он все еще думал о том, как утром будет; поджидать Тээле на дороге. И при мысли об этом на душе у него становилось радостно.
IV
Прошла неделя. Каждое утро Арно и Тээле вместе шли в школу, после уроков тоже возвращались домой вместе. Друг без друга! они никогда теперь в школу не ходили. Но затем произошло вот какое событие.
Однажды утром Тоотс, увидев, что Арно и Тээле опять явились в школу вместе, начал сновать по классу, словно ткацкий челнок, разнося поразительную новость. Давно всем известно, уверял он, что Арно с хутора Сааре обязательно женится когда-нибудь на раяской Тээле; оба богатеи, а богатый себе всегда богатую ищет. Услышав это, Тээле покраснела до ушей, убежала к девочкам и попыталась перевести разговор на другое. Арно же рассердился и пригрозил, что пожалуется учителю, но в глубине души радовался этим слухам. Тээле, несмотря на все свое лукавство, была славная девчонка, и Арно не мог себе не признаться, что однажды, когда они шли домой, у него мелькнула такая же мысль – когда-нибудь жениться на Тээле. Но упаси бог, разве можно было говорить об этом вслух! Одним из немногих, кто весьма равнодушно отнесся к тоотсовским новостям, был Тыниссон. Когда Тоотс обегал уже всех ребят и очередь дошла Тыниссона, тот его оборвал:
– Что ты мелешь!
На молитве, которая проводилась по утрам до начала уроков, „старички“, как их потом стал называть учитель, старались держаться за спинами других. Вожаком их был, разумеется, опять-таки Тоотс.
В то же утро, когда он распространял повсюду свою уже известную нам новость, он во время молитвы пытался внушить ребятам, что совсем некрасиво получается, когда христиане, молясь, опускаются на оба колена. Гораздо лучше делать так, как американские поселенцы, – они опускаются на одно лишь левое колено, согнув и выставив вперед правую ногу. Тогда, объяснил он, можно ухватиться обеими руками за рукоятку меча и – молись себе сколько влезет.
Когда ребята возразили ему, что не у всех же христиан есть мечи, Тоотс ответил:
– Но мечи ведь можно купить.
И все сошло бы гладко, и ребята до конца своей жизни верили бы, что единственно правильным способом молятся только американские поселенцы, если бы строгий взгляд кистера[1] не проник сквозь ряды молящихся и не вонзился прямо в Тоотса.
Дело кончилось тем, что изобретателя нового, усовершенствованного способа молитвы, заставили молиться, стоя в углу, При этом кистер решил над ним поиздеваться.
– Послушай-ка, Тоотс, сказал он. – Еще, наверно, не все видели, как ты учил других молиться, стань-ка сюда, в угол, и покажи! А вместо меча можешь взять кочергу.
И так он стоял там в живописной позе коленопреклоненного американского поселенца, опершись на кочергу, и молился.
„Вот тебе и Кентукский Лев“, – промелькнуло в голове у Арно. И он невольно вполголоса повторил свою мысль.
– Кентукский Лев.
Весь класс громко расхохотался, и с тех пор новая кличка пристала к Тоотсу, как смола. Выйдя из своего угла, он сперва немного дулся на Арно, но быстро с ним помирился, как только тот сказал, что у него есть дома какой-то необыкновенный обруч. Правда, когда Тоотс спросил, что это за обруч, Арно не смог ничего ответить: насчет обруча он просто соврал. Он помнил, как Петерсон покупал у Тоотса ножик, и теперь попытался спастись, прибегнув такой же уловке. Тоотс вначале не проявил даже особого любопытства, он только велел Арно захватить с собой обруч в школу, и дело, казалось, было улажено.
Но Арно ошибался, думая, что тем все и кончится и Тоотс забудет про обруч. Уходя из школы, Тоотс бросил ему страшную фразу:
– Смотри, Тали, не забудь обруч принести… Не то я сам насчет Тээле спланирую…
Если бы вдруг в реке закипела вода, Арно, наверно, не так испугался бы, как сейчас, услышав эти слова. В первую минуту он застыл на месте, глаза его широко раскрылись, руки беспомощно повисли. Потом он чуть было не заплакал. Ураганом помчался он вслед за Тоотсом и крикнул дрожащим голосом:
– Я принесу тебе обруч, принесу!
– То-то, смотри у меня, принеси, – ответил Тоотс.
Арно хотел еще что-то сказать, но Тоотс уже был далеко. Долго еще стоял Арно, задумчиво глядя вслед удалявшемуся Тоотсу. Потом повернулся и, грустный, поплелся домой. На сердце ему словно навалили тяжелый камень. Возвращаясь домой, он всегда бывал голоден как волк, а сейчас и думать не хотелось о еде. У ворот школы он в раздумье остановился.
Что такое сказал ему этот Тоотс?.. Спланирую… Насчет Тээле спланирую… Что это значит – спланирую? Арно был уверен, что за этими словами кроется нечто кошмарное, но что именно – он не знал. Может быть, „спланировать“ – в конце концов, то же самое, что „скальпировать“?
Он, Арно, которому бывало неприятно даже когда другие разговаривали с Тээле, теперь должен мириться с тем, чтобы ее скальп… нет, чтобы насчет нее спланировали! Это ужасно! Несчастный паренек стоял у ворот и ждал Тээле, чтобы по дороге рассказать ей, какая ее подстерегает опасность. Он хотел предостеречь Тээле от Тоотса, этого жуткого Кентукского Льва.
– Ты что, домой не идешь? – услышал он у себя за спиной.
Арно быстро обернулся. Это был Тыниссон. Он стоял в точно такой же позе, в какой Арно впервые его увидел, с ломтем хлеба и куском мяса в руках, и жевал. Арно недоверчиво взглянул на него.
