Харпер Ли - Убить пересмешника
Почти все сведения Джим получил от нашей соседки мисс Стивени Кроуфорд, завзятой сплетницы, она-то уж знала всё доподлинно. По её словам, Страшила сидел в гостиной, вырезал какие-то заметки из «Мейкомб трибюн» и наклеивал в альбом. В комнату вошёл мистер Рэдли-старший. Когда отец проходил мимо, Страшила ткнул его ножницами в ногу, потом вытащил ножницы, вытер кровь о штаны и вновь принялся за свои вырезки.
Миссис Рэдли выбежала на улицу и закричала, что Артур их всех сейчас убьёт, но, когда прибыл шериф, Страшила всё так же сидел в гостиной и вырезал что-то из газеты. Ему было тогда тридцать три года.
Мисс Стивени сказала - мистеру Рэдли предложили отправить Страшилу на время в Таскалузу, это будет ему полезно, но старик сказал - нет, ни один Рэдли в сумасшедшем доме не сидел и сидеть не будет. Страшила не помешанный, просто он иногда бывает раздражительным. Подержать его под замком можно, а судить не за что, никакой он не преступник. Шериф не решился посадить Страшилу в тюрьму вместе с неграми, и его заперли в подвале здания суда.
Как Страшилу вновь перевели домой, Джим помнил очень смутно. Мисс Стивени Кроуфорд рассказывала - некоторые члены муниципалитета сказали мистеру Рэдли, что если он не заберёт Страшилу из подвала, тот от сырости зарастёт плесенью и помрет. И потом, не может же Страшила весь век жить на средства округа.
Никто не знал, каким образом мистеру Рэдли удалось запугать Страшилу так, чтоб он не показывался на люди; Джим думал, что Страшила почти всё время сидит на цепи, прикованный к кровати. Но Аттикус сказал - нет, не в том дело, можно и другими способами превратить человека в привидение.
Помню, изредка мне случалось видеть, как миссис Рэдли открывает парадную дверь, подходит к перилам веранды и поливает свои канны. А вот мистера Рэдли, когда он шагал в город и обратно, мы с Джимом видели каждый день. Он был худой, жилистый, глаза какие-то блеклые, даже не поймёшь, какого они цвета. Торчат острые скулы, рот большой, верхняя губа тонкая, а нижняя толстая. Мисс Стивени Кроуфорд говорила, он уж до того прямой и правильный человек, что слушает одного только бога, и мы ей верили, потому что мистер Рэдли был прямой, как громоотвод.
С нами он не разговаривал. Когда он шёл мимо, мы опускали глаза и говорили: «Доброе утро, сэр», а он в ответ только покашливал. Его старший сын жил в Пенсаколе, на рождество он приезжал домой, он был один из немногих, кто на наших глазах входил в этот дом или выходил из него. Люди говорили, с того дня, как мистер Рэдли взял Артура из подвала, дом словно вымер.
А потом настал день, когда Аттикус сказал - если мы станем шуметь во дворе, он нам задаст, и велел Кэлпурнии, чтоб мы не смели пикнуть, пока его не будет дома: мистер Рэдли умирает.
Мистер Рэдли не торопился. Улицу по обе стороны от его дома перегородили деревянными козлами, тротуар посыпали соломой, все машины и повозки сворачивали в объезд. Доктор Рейнолдс всякий раз, приезжая к больному, оставлял свою машину возле нас и к дому Рэдли шёл пешком. Мы с Джимом целыми днями ходили по двору на цыпочках. Наконец козлы убрали, и мы с крыльца смотрели, как мистер Рэдли отправился мимо нашего дома в последний путь.
– Вот хоронят самого подлого человека на свете, - проворчала себе под нос Кэлпурния и задумчиво сплюнула.
Мы посмотрели на неё во всё глаза: Кэлпурния не часто позволяла себе вслух судить о белых.
Все соседи думали - когда мистер Рэдли отправится на тот свет, Страшила выйдет на свет божий, но они ошибались: из Пенсаколы вернулся старший брат Страшилы и занял место отца. Разница была только в возрасте. Джим сказал - мистер Натан Рздли тоже «скупает хлопок». Однако мистер Натан отвечал нам, когда мы с ним здоровались, и иногда он возвращался из города с журналом в руках.
Чем больше мы рассказывали Диллу про семейство Рэдли, тем больше ему хотелось знать, тем дольше он простаивал на углу в обнимку с фонарным столбом и тем дольше раздумывал.
– Интересно, что он там делает, - бормотал он. - Вот возьмёт сейчас и высунется из-за двери.
– Он по ночам выходит, когда темно, - сказал Джим. - Мисс Стивени Кроуфорд говорит, раз она проснулась среди ночи, а он смотрит на неё в окошко… смотрит, а сам похож на мертвеца, голова точь-в-точь как череп. Дилл, а ты его не слыхал? Ты ночью не просыпался? Он ходит вот так, - и Джим зашаркал ногами по гравию. - Думаешь, почему мисс Рейчел так запирает на ночь все двери? Я сам утром сколько раз видал у нас на задворках его следы, а раз ночью слышим - он скребется в окно у заднего крыльца, Аттикус вышел, а его уже нет.
– Вот бы поглядеть, какой он, - сказал Дилл.
Джим нарисовал довольно похожий портрет Страшилы: ростом Страшила, судя по следам, около шести с половиной футов; ест он сырых белок и всех кошек, какие только попадутся, вот почему руки у него всегда в крови - ведь кто ест животных сырыми, тому век не отмыть рук. У него длинный кривой шрам через всё лицо; зубы желтые, гнилые; он пучеглазый и слюнявый.
– Давайте выманим его из дому, - сказал Дилл. - Я хочу на него поглядеть.
Джим сказал:
– Что ж, если тебе жизнь надоела, поди и постучи к ним в парадную дверь, только и всего.
Наш первый налёт состоялся, только когда Дилл поспорил с Джимом на книжку «Серое привидение» против двух выпусков «Тома Свифта», что Джим не посмеет сунуться в ворота Рэдли. Джим был такой - если его раздразнить, нипочём не отступит.
Джим думал три дня. Наверно, честь ему была дороже жизни, потому что Дилл его донял очень легко.
– Ты трусишь, - сказал он в первый же день.
– Не трушу, просто невежливо ломиться в чужой дом.
Назавтра Дилл сказал:
– Ты трусишь, тебе к ним во двор одной ногой и то не ступить.
Джим возразил, что он ведь сколько лет каждый день ходит в школу мимо Рэдли.
– Не ходишь, а бегом бегаешь, - сказала я.
Но на третий день Дилл добил его: он сказал Джиму, что в Меридиане люди похрабрее мейкомбских, он сроду не видал таких трусов, как в Мейкомбе.
Услыхав такие слова, Джим прошагал по улице до самого угла, прислонился к фонарному столбу и уставился на калитку, которая нелепо болталась на самодельной петле.
– Надеюсь, ты и сам понимаешь, Дилл Харрис, что он всех нас прикончит, - сказал Джим, когда мы подошли к нему. - Он выцарапает тебе глаза, и тогда не говори, что это я виноват. Помни, ты сам это затеял.
– А ты всё равно трусишь, - кротко сказал Дилл.
Джим попросил Дилла усвоить раз и навсегда, что ничего он не трусит.
– Просто я никак не придумаю, как бы его выманить, чтоб он нас не поймал.
И потом, Джим обязан помнить о своей младшей сестре.
Как только он это сказал, я поняла - он и вправду боится. Когда я один раз сказала, что ему слабо спрыгнуть с крыши, он тоже вспомнил о своей младшей сестре, «Если я разобьюсь насмерть, что будет с тобой?» - спросил он тогда.
Прыгнул с крыши, но не разбился, и больше не вспоминал, что он в ответе за свою младшую сестру, пока не оказался перед воротами Рэдли.
– Что, слабо тебе? Хочешь на попятный? - сказал Дилл. - Тогда, конечно…
– Дилл, такие вещи надо делать подумавши, - сказал Джим. - Дай минуту подумать… это всё равно как заставить черепаху высунуть голову…
– А как ты её заставишь? - поинтересовался Дилл.
– Надо зажечь у неё под пузом спичку.
Я сказала - если Джим подожжет дом Рэдли, я скажу Аттикусу.
Дилл сказал - поджигать черепаху гнусно.
– Ничего не гнусно, надо же её заставить, и ведь это не то что кинуть её в огонь, - проворчал Джим.
– А почём ты знаешь, что от спички ей не больно?
– Дурак, черепахи ничего не чувствуют, - сказал Джим.
– А ты что, сам был черепахой?
– Ну, знаешь, Дилл!… А теперь не мешай, дай подумать… Может, если мы начнём кидаться камнями…
Джим думал так долго, что Дилл, вздохнув, пошёл на уступки.
– Ладно, не слабо, ты только подойти к дому, дотронься рукой - и «Серое привидение» твоё.
Джим оживился:
– Дотронусь - и всё?
Дилл кивнул.
– Значит, всё? - повторил Джим. - Смотри, а то я дотронусь, а ты сразу станешь орать - не по правилам!
– Говорят тебе, это всё, - сказал Дилл. - Он, наверно, как увидит тебя во дворе, сразу выскочит, тут мы с Глазастиком накинемся на него, схватим и объясним, что мы ему ничего плохого не сделаем.
Мы перешли через улицу и остановились у ворот Рэдли.
– Ну, валяй, - сказал Дилл. - Мы с Глазастиком тут.
– Сейчас, - сказал Джим. - Не торопи меня.
Он зашагал вдоль забора до угла, потом обратно - видно, изучал несложную обстановку и решал, как лучше проникнуть во двор; при этом он хмурился и чесал в затылке.
Я смотрела, смотрела на него - и фыркнула.
Джим рывком распахнул калитку, кинулся к дому, хлопнул ладонью по стене и помчался обратно мимо нас, даже не обернулся поглядеть, что толку от его набега. Мы с Диллом мчались за ним по пятам. Благополучно добежали до нашей веранды и, пыхтя и еле переводя дух, оглянулись.
