Шарлотта Йондж - Наследник имения Редклиф. Том второй
Нахмуривъ брови и крѣпко стиснувъ зубы, Гэй началъ читать длинное посланіе Филиппа Морвиль къ дядѣ. Все лицо его судорожно подергивалось, а руки дрожали, перевертывая страницы.
— Напрасно даете вы мнѣ читать такія вещи, мистеръ Эдмонстонъ, — замѣтилъ онъ, кончивъ чтеніе и подавая опекуну письмо обратно.
— Это превосходитъ всякую мѣру терпѣнія! вскричалъ мистеръ Эдмонстонъ. — Какова дерзость? Нѣтъ-съ, ужъ онъ меня дотого обсѣдлалъ, что я начну брыкаться. Спрашивать у него совѣта! Ждать его одобренія! Какъ же, непремѣнно! Завтра же обвѣнчаю васъ и баста!
— Мама, прочитай-ка письмо, сказалъ онъ, обращаясь къ женѣ:- и скажи, справедливъ я или нѣтъ. Чѣмъ дальше, тѣмъ больше интригъ съ его стороны!
— Неужели никто не подниметъ голоса въ защиту отсутствующаго? подумала бѣдная Лора, слушая нападки отца на Филиппа.
Гэй не выдержалъ. — Филиппъ никогда интриганомъ не былъ, — возразилъ онъ опекуну. — Онъ дѣйствовалъ всегда по убѣжденію.
— Замолчи, Бога ради! продолжалъ бушевать мистеръ Эдмонстонъ. Лучше ты и не заступайся за него! Онъ просто завидуетъ тебѣ, и желаетъ повредить тебѣ, гдѣ только можно.
— Я говорилъ то же самое Филиппу въ глаза, сказалъ Чарльзъ.
— Не правда, Чарли, рѣзко возразилъ Гэй:- совсѣмъ Филиппъ не такой!
— Я тебѣ повторяю, не защищай его! закричалъ мистеръ Эдшонстснъ. Довольно онъ меня обманывалъ. Вы всѣ дотого передъ нимъ преклонялись, что онъ вообразилъ, будто каждое его слово — есть слово евангелія; вы довели человѣка до такой степени самолюбія, что онъ отца роднаго, бывало, слушать не хочетъ. Не зналъ покойникъ, какого онъ гордеца раститъ, не зналъ! Хорошо еще, что онъ на меня напалъ, не такой еще я человѣкъ, чтобы поддаться ему сразу. А? мама? такъ, что ли?
— Это ни на что не похоже! — замѣтила мистриссъ Эдмонстонъ, дочитавъ письмо до конца.
— И мама туда же! подумала Лора.
— Но всему видно, что онъ предубѣжденъ противъ Гэя, — продолжала мать. — Но, по правдѣ сказать, я никакъ бы не повѣрила, что Филиппъ можетъ быть способенъ на такой поступокъ.
— Прочитайте всѣ по очереди, это интересное посланіе, — сказалъ мистеръ Эдмонстонъ:- и вы тогда убѣдитесь, каковъ вашъ идеалъ.
Когда очередь дошла до Эмми, она начала отказываться, но Гэй убѣдилъ ее прочесть. — Лорѣ пришлось послѣдней произнести свой приговоръ надъ дорогимъ для нея письмомъ.
Вотъ что писалъ Филиппъ.
Коркъ, 8-е апрѣля.
«Милый дядя! Я вамъ очень обязанъ за увѣдомленіе объ Эмми, хотя, но правдѣ сказать, меня чрезвычайно удивляетъ то, что вы рѣшились такъ быстро на столь важный шагъ какъ ея замужество, и удовольствовались самымъ ничтожнымъ объясненіемъ со стороны Гэя, между тѣмъ какъ мы съ вами имѣли очевидныя доказательства, что характеръ его еще не вполнѣ сложился и что онъ, — чтобы не выразиться рѣзче, — въ послѣднее время очень неосторожно повелъ свои дѣла. Можно ли же было послѣ этого ввѣрить ему судьбу вашей дочери? До сихъ поръ я былъ убѣжденъ, что вы останетесь вѣрны своему слову и не согласитесь признать Гэя женихомъ Эмми, пока онъ, съ должнымъ уваженіемъ къ вамъ, какъ къ своему опекуну, не раскроетъ чистосердечно той тайны, въ которую онъ облекъ свои денежные обороты; изъ вашего письма видно, что Гэй положительно отказался отъ такого рода признанія и настойчиво умалчиваетъ о причинѣ, побудившей его требовать отъ васъ столь значительной суммы какъ тысяча фунтовъ. Что касается до чэка въ 30 фунт., очевидно употребленнаго для уплаты карточнаго дома, о немъ я сужу слѣдующимъ образомъ. Не смѣя заподозрить Гэя въ стачкѣ съ дядей, я имѣю основаніе думать, что Диксонъ, какъ человѣкъ не строгихъ нравственныхъ правилъ, услышавъ, что его племянникъ въ затруднительномъ положеніи, вызвался самъ занять для него эти деньги, въ той надеждѣ, что своей временной заслугой, онъ свяжетъ Гэя благодарностью и будетъ имѣть возможность требовать отъ него постояннаго пособія. Тайныя свиданія Гэя съ Диксономъ явно подтверждаютъ мое мнѣніе, что тутъ дѣло нечисто. Я пишу къ вамъ все это, конечно, не съ той цѣлью, чтобы совершенно расторгнуть начатое сватовство: объ этомъ не можетъ быть и рѣчи, принимая во вниманіе настоящее положеніе дѣла; но ради счастья кузины, ради счастья самого Гэя — умоляю васъ, повремените свадьбой. Оба они еще слишкомъ молоды, такъ молоды, что еслибы даже не было нобочныхъ препятствій, многіе на моемъ мѣстѣ посовѣтовали бы вамъ отложить свадьбу на нѣсколько лѣтъ; погодите, по крайней мѣрѣ, до 25-ти-лѣтія Гэя, срока назначеннаго его дѣдомъ, для введенія его въ управленіе имѣніемъ. Если его любовь къ Эмми дѣйствительно крѣпка и онъ останется ей вѣренъ, онъ самъ оцѣнитъ предлагаемую мною отсрочку; самый критическій періодъ его молодости пройдетъ безопасно и Гэй научится сдерживать порывы своей необузданной вспыльчивости. Если же, напротивъ, окажется, что его любовь ничто иное какъ мгновенная сердечная вспышка къ первой молодой дѣвушкѣ, съ которой его роставили въ самыя дружескія интимныя отношенія, вы тогда сами останетесь довольны, что предохранилъ вашу дочь отъ несчастнаго супружества. Я до сихъ поръ не измѣнилъ своего взгляда на Гэя; я считаю его, какъ и прежде, благороднымъ, честнымъ молодымъ человѣкомъ, съ хорошими побужденіями души и необыкновенно симпатической наружностью. Такія личности какъ онъ очень привлекательны для женщинъ; но Гэй вспыльчивъ и непостояненъ, онъ легко увлекается, очень настойчивъ, и главное — горячъ до безумія. Я желаю ему всевозможнаго счастія и, какъ вы сами знаете, постоянно забочусь и заботился о его благосостояніи, но преданность моя къ вашему семейству и искреннія убѣжденія моей совѣсти, вынудили меня высказать вамъ всю истину. Надѣюсь, что вы не припишете мою огкровенность недоброжелательству къ Гэю, а сочтете ее слѣдствіемъ моего желанія, чтобы онъ и Эмми были одинаково счастливы; цѣли этого намѣренія достигнуть нельзя было иначе, какъ высказавъ вамъ все откровенно.
«Преданный вамъ
Ф. Морвиль.»
Все время, пока Лора читала длинное это письмо, Гэй съ жаромъ защищалъ его автора отъ нападокъ опекуна и Чарльза. Мистриссъ Эдмонстонъ, наконецъ, вышла изъ терпѣнія.
— Милый Гэй, — замѣтила она съ улыбкой:- если бы мы всѣ не знали васъ такъ коротко какъ теперь, мы бы невольно подумали, что вы нарочно преувеличиваете свое желаніе защитить Филиппа, съ цѣлью выиграть въ нашихъ глазахъ.
— Значитъ, мнѣ лучше собираться отсюда, сказалъ Гэй, смѣясь и вставая съ своего мѣста. Пойдемъ со мною! шепнулъ онъ, нагнувшись къ Эмми.
— Погоди минутку, Гэй, — возразилъ мистеръ Эдмонстонъ, не уводи ее, а не то, вѣдь васъ нигдѣ не найдешь. Мнѣ нужно переговорить съ тобой, прежде чѣмъ я напишу къ Филиппу, и затѣмъ ѣхать на митингъ. Видишь ли что, я хочу наклеить носъ мистеру Филиппу: напишу ему прямо, что вотъ такого-то числа назначена ваша свадьба. Выдумалъ штуку! Ждать твоего двадцати-пятилѣтія! Какъ же! такъ и послушаютъ.
Услыхавъ слова: «мнѣ нужно переговорить съ тобою» — дамы одна за другой удалились. Гэй жалобно посмотрѣлъ въ слѣдъ Эмми, но та даже и не оглянулась. Чарльзъ лежа теребилъ кудрявыя уши Буяна и изподтишка посмѣивался надъ общимъ волненіемъ, произведеннымъ письмомъ Филиппа. Униженіе послѣдняго было для него истиннымъ торжествомъ.
Мистеру Эдмонстону не понравилось, что Гэй не хочетъ назначить день своей свадьбы сейчасъ же, чтобы дать ему возможность написать объ этомъ Филиппу съ сегодняшней почтой. Но Гэй положительно объявилъ, что пока Эмми сама не рѣшитъ этого вопроса, онъ никогда не станетъ принуждать ее силой, ускорить день свадьбы. Его даже удивило, что опекунъ такъ не кстати его торопитъ.
— Когда жъ однако, ты располагаешь сыграть свадьбу? настаивалъ мистеръ Эдмонстонъ. Честью клянусь, я такихъ хладнокровныхъ жениховъ не видывалъ!
— Я такъ былъ счастливъ всѣ эти дни, — отвѣчалъ Гэй:- что мнѣ и въ голову не приходило строить планы о будущемъ. При томъ, я полагалъ, что я буду еще у васъ на испытаніи, нѣсколько времени.
— На испытаніи? Какой вздоръ! Будь у меня дюжина дочерей, я бы всѣхъ ихъ отдалъ за такихъ жениховъ, какъ ты, вскричалъ мистеръ Эдмонстонъ.
Гэй улыбнулся, а Чарльзъ покатился со смѣху.
— Однако, мнѣ нужно же намылить голову Филиппу, продолжалъ мистеръ Эдмонстонъ. Я ему просто напишу, что свадьба очень скоро, что мы его приглашаемъ на балъ, танцовать. Пусть его пріѣдетъ и лично убѣдится, какъ я повинуюсь совѣтамъ племянничка. Моя милая супрута и полковой командиръ совсѣмъ избаловали Филиппа восторженными похвалами. Я всегда предчувствовалъ, что всѣ вы такъ его отуманите своимъ обожаніемъ, что онъ голову потеряетъ.
— Ну, ужъ меня то нельзя укорить въ обожаніи Филиппа, — замѣтилъ насмѣшливо Чарльзъ.
— Какъ бы тамъ ни было, а я къ нему настрочу такое письмецо, что онъ своихъ не узнаетъ, — продолжалъ отецъ, но въ эту минуту его вызвали за чѣмъ-то и онъ проворно убѣжалъ изъ гостиной.
