Маркиз Сад - Аделаида Брауншвейгская, принцесса Саксонская
«Такова участь принцессы Саксонской и всех, кто плетет заговоры против Республики. Вчера я в последний раз видел супругу свою; ее арестовали и доставили к месту казни. И запомни: обвинение, предъявленное жене, вполне может быть предъявлено и мужу. Скорее покинь Венецию, и знай, что, ежели ты желаешь уничтожить Республику, приходи с войском, а не злоумышляй против нее».
Пока Фридрих читал, гондолы быстро удалялись друг от друга.
Мерсбургу пришлось употребить силу, дабы помешать Фридриху броситься в воду. Принц кричал, что хочет умереть на гробе своей единственной любимой жены.
— Бежим, принц, бежим из города, — убеждал его граф, — это все, что мы можем сделать; вспомните о своем долге перед народом, о чести вашего имени, о славе. Ваше место на троне Саксонии; потомки не простят вам, если вы проявите слабость и лишите себя жизни из-за женщины, тем более когда эта женщина не раз пробуждала ваше недовольство.
Но любви неведомы доводы разума, и средства, употребленные, чтобы загасить ее факел, зачастую лишь раздувают его.
В отчаянии принц никого не желал слушать и лишь взывал к Всевышнему.
— О праведное Небо! Неужели я больше не увижу возлюбленную жену свою, — восклицал он, вскакивая, подобно буйно помешанному, с кровати, куда его уложили по возвращении, — неужели я навсегда потерял ее?! И все проступки мои, за которые я хотел попросить у нее прощения, так и останутся непрощенными?.. О Мерсбург, разве могу я вернуться на трон, зная, что она никогда не разделит его со мной? Что значит теперь для меня слава, если я потерял ту, ради которой я стремился к этой славе? Пожелав единолично царить в ее сердце, я потерял ее, и теперь должен последовать за ней… Но сколь дерзок народ Венеции, нагло бросивший мне вызов! Решено: на него я обрушу справедливую месть свою и потоплю его в его собственной крови! Он жаждет войны, и он ее получит. Я сотру этот город в порошок, и руины его надменных дворцов станут надгробием на могиле той, кого они отняли у меня.
Пока шли спешные приготовления к отъезду принца, принесли еще одно послание, и, как и прежде, податель его моментально скрылся. Принц прочел записку:
«Женщина, с которой вы хотели побеседовать на площади Сан-Марко, ждет встречи с вами. Приходите сегодня вечером на то же место: она будет одна, и вы сможете говорить с ней, сколько вам угодно.»
— Право, Мерсбург, — воскликнул принц, — в этом мерзком городе, похоже, все задались целью свести меня с ума! Что все это значит? Если женщина с площади Сан-Марко — Аделаида, в чем я ни разу не усомнился, значит, в гробу, который мы видели на канале, была не она! Но если на канале мы видели ее гроб, то кто тогда написал эту записку?
— Не понимаю, — произнес Мерсбург, — как может любовь настолько вскружить вам голову? Дорогой принц, только такой страстно влюбленный, как вы, неспособен прозреть истину. К несчастью, принцесса действительно была замешана в заговоре, за что Республика жестоко покарала ее, в чем вы могли убедиться собственными глазами. Женщина же, замеченная вами на Сан-Марко, всего лишь куртизанка из Неаполя, о чем вам и было сказано, и вы это слышали собственными ушами.
— Но эту так называемую неаполитанку похитили у нас на глазах, — возразил Фридрих, — и как ты, надеюсь, помнишь, сказали, что похищенная — принцесса Саксонская, которую везут на казнь!
— В одно и то же время вполне могли похитить двух женщин, — невозмутимо ответил граф. — Но разумеется, принцессу похитили втайне — в отличие от куртизанки, ибо Республика всегда тайно расправляется со своими врагами.
— Допустим. Тем не менее я хочу разгадать эту страшную загадку, способную свести с ума самых опытных мудрецов; меня не оставляет предчувствие, что опутавшая нас сеть хитросплетений изготовлена для того, чтобы заставить меня прекратить поиски.
— Вы поступаете крайне неосмотрительно, повелитель, — проговорил граф, — и поступок ваш может дорого вам обойтись. Я повинуюсь вам, но только с одним условием: если и сегодня вечером ничего не разъяснится, завтра мы покинем Венецию.
Фридрих пообещал, и они отправились на свидание.
Ни одна женщина из тех, что гуляли по площади, не была похожа на ту, которую они видели в тот памятный день карнавала; отчаявшись, они уже собрались уходить, как перед ними из толпы вынырнул какой-то человек без маски и нагло заявил принцу:
— Если завтра вы не уберетесь из Венеции, вы покойник.
— Вот видите, — укоризненно промолвил Мерсбург, — что я вам говорил?
— Значит, она мертва, — воскликнул принц, покидая площадь вслед за графом, — и я навсегда потерял ее! Больше сомнений нет!
— Ах, дорогой принц, — отозвался Мерсбург, сделав вид, что разделяет горе своего повелителя, — довольно, довольно закрывать глаза на случившееся несчастье. Несчастья всегда приходят не вовремя, поэтому мы и стараемся сделать вид, что ничего не произошло. Едем, принц, едем, я не хочу, чтобы мне пришлось везти в Саксонию тела обоих правителей ее, составлявших счастье ее народа. Я вижу занесенный над вами меч, но любимый народом государь не вправе окончить жизнь под топором палача.
Ужасная ночь осталась позади: вняв уговорам, утром Фридрих согласился покинуть Венецию, и в тот же день они с Мерсбургом прибыли в Триест, откуда перебрались обратно в Германию.
Нетрудно догадаться, что поглощенная единственной мыслью — не попадаться на глаза супругу, дабы не стать жертвой его гнева, Аделаида не была причастна к приключениям саксонского правителя. Правда, в тот день, когда Фридрих заговорил с ней, она действительно гуляла на площади Сан-Марко с женой арматора и, увидев неожиданно возникшего перед ней супруга, в испуге стремительно от него бежала. Однако последующие происшествия не имели к ней никакого отношения. Со своей стороны, она предприняла попытку проникнуть в замыслы мужа, дабы благоразумно держаться от него подальше, но пока она его разыскивала, синьора Бьянки вручила ей письмо от Мерсбурга. Дальнейшие ее решения были приняты под воздействием этого письма, поэтому мы приводим его полностью:
«Сударыня, вы подвергаетесь большой опасности, и, не претендуя на особые заслуги в глазах ваших, все же смею надеяться, что именно меня должны вы благодарить за вновь обретенное спокойствие. Ваш муж хотел похитить вас, и с помощью покровителей, которых ему удалось найти среди членов сената, вас должны были принудить уехать вместе с ним в Саксонию, где для вас уже приготовлены новые оковы. С таким мужем вы стали самой несчастной из женщин. Вы не представляете, сколько хитростей и уловок пришлось мне изобрести, чтобы избавить вас от его ярости; когда настанут светлые времена, я все вам расскажу. Сейчас же сообщаю вам, что мы уезжаем, и, когда вы получите это письмо, нас уже не будет в Венеции. Не беспокойтесь, с принцем я неразлучен. Надеюсь, привязанность моя к вам дозволяет мне дать вам несколько советов. Возвращайтесь в Саксонию; маркиз Тюрингский, с коим вы давно пребываете в разлуке, с нетерпением ждет вашего возвращения. Когда вы приедете, мы, ваш супруг и я, уже будем на месте. Пока я рядом с ним, вам нечего бояться, ибо главным долгом и основным занятием своим я буду почитать служить вам и оберегать вас от опасностей. Настала пора разбить ваши оковы, пора вернуть вам счастье. Но прежде следует принять кое-какие предосторожности; уповая на ваше благоразумие, я расскажу вам, что надо делать, и тешу себя надеждой, что вы поступите правильно; поэтому не теряйте времени и приезжайте. Ваш муж считает вас погибшей и очень об этом сожалеет: чтобы утихомирить его ярость, я убедил его в вашей гибели. Если ваше внезапное появление осушит его слезы и он вновь поддастся гневу, я буду радом и сумею вас защитить; его несправедливость придаст сил маркизу Тюрингскому, и мы избавим вас от варвара-супруга. Не бойтесь же его, и смело возвращайтесь; остановитесь в Фридрихсбурге, куда к тому времени приедем и мы, и выдайте себя за чужестранку. Дайте мне знать, когда ожидать вас, и ни о чем не беспокойтесь».
— Итак, Батильда, что ты думаешь об этом письме? — спросила принцесса Саксонская свою спутницу.
— Сударыня, я всегда полагала, что Мерсбург является вашим самым лучшим другом. Раз он готов обеспечить безопасность вашу, значит, вы можете спокойно следовать его советам. Подумайте сами: он хочет, чтобы вы наконец встретились с возлюбленным; хочет покончить с вашими несчастьями, а значит, положить конец бродячей жизни, кою приходится нам вести, той жизни, опасности которой вы не раз испытали на себе.
— Что ж, дорогая Батильда, последуем его совету, и пусть фортуна наконец повернется к нам лицом… Но почему воображение мое рисует картины самые мрачные?
Несмотря на заверения Батильды, Аделаида опасалась ехать прежней дорогой, полагая, что рискует встретиться на ней с мужем: ведь если верить Мерсбургу, преждевременная встреча не сулила ей ничего хорошего.
