Джек Лондон - Сборник рассказов и повестей
– Мапуи, – сказал он, – ты дурак. Назначь цену деньгами.
Но Мапуи покачал головой, и три головы позади него тоже закачались.
– Мне нужен дом, – сказал он, – длиной в сорок футов, чтобы вокруг шла веранда…
– Да, да, – перебил его Рауль. – Про дом я все понял, но из этого ничего не выйдет. Я дам тебе тысячу чилийских долларов…
Четыре головы дружно закачались в знак молчаливого отказа.
– И кредит на сто чилийских долларов.
– Мне нужен дом… – начал Мапуи.
– Какая тебе польза от дома? – спросил Рауль. – Первый же ураган снесет его в море. Ты сам это знаешь.
Капитан Раффи говорит, что вот и сейчас можно ждать урагана.
– Только не на Факарава, – сказал Мапуи, – там берег много выше. Здесь, может быть, и снесет; на Хикуэру всякий ураган опасен. Мне нужен дом на Факарава: длиною в сорок футов и вокруг веранда…
И Рауль еще раз выслушал весь рассказ о доме. В течение нескольких часов он старался выбить эту навязчивую идею из головы туземца, но жена, и мать Мапуи, и его дочь Нгакура поддерживали его. Слушая в двадцатый раз подробное описание вожделенного дома, Рауль увидел через открытую дверь лачуги, что к берегу подошла вторая шлюпка с «Аораи». Гребцы не выпускали весел из рук, очевидно спеша отвалить. Помощник капитана шхуны выскочил на песок, спросил что-то у однорукого туземца и быстро зашагал к Раулю. Внезапно стало темно, – грозовая туча закрыла солнце. Было видно, как за лагуной по морю быстро приближается зловещая линия ветра.
– Капитан Раффи говорит, надо убираться отсюда, – сразу же начал помощник. – Он велел передать, что, если есть жемчуг, все равно надо уходить, авось, успеем собрать его после. Барометр упал до двадцати девяти и семидесяти.
Порыв ветра тряхнул пандановое дерево над головой Рауля и пронесся дальше; несколько спелых кокосовых орехов с глухим стуком упали на землю. Пошел дождь – сначала вдалеке, потом все ближе, надвигаясь вместе с сильным ветром, и вода в лагуне задымилась бороздками. Дробный стук первых капель по листьям заставил Рауля вскочить на ноги.
– Тысячу чилийских долларов наличными, Мапуи, – сказал он, – и кредит на двести.
– Мне нужен дом… – затянул Мапуи.
– Мапуи! – прокричал Рауль сквозь шум ветра. – Ты дурак!
Он выскочил из лачуги и вместе и помощником капитана кое-как добрался до берега, где их ждала шлюпка. Шлюпки не было видно. Тропический ливень окружал их стеной, так что они видели только кусок берега под ногами и злые маленькие волны лагуны, кусавшие песок. Рядом выросла фигура человека. Это был однорукий Хуру-Хуру.
– Получил жемчужину? – прокричал он в ухо Раулю.
– Мапуи дурак! – крикнул тот в ответ, и в следующую минуту их разделили потоки дождя.
Полчаса спустя Хуру-Хуру, стоя на обращенной к морю стороне атолла, увидел, как обе шлюпки подняли на шхуну и «Аораи» повернула прочь от острова. А в том же месте, словно принесенная на крыльях шквала, появилась и стала на якорь другая шхуна, и с нее тоже спустили шлюпку. Он знал эту шхуну. Это была «Орохена», принадлежавшая метису Торики, торговцу, который сам объезжал острова, скупая жемчуг, и сейчас, разумеется, стоял на корме своей шлюпки. Хуру-Хуру лукаво усмехнулся. Он знал, что Мапуи задолжал Торики за товары, купленные в кредит еще в прошлом году.
Гроза пронеслась. Солнце палило, и лагуна опять стала гладкой, как зеркало. Но воздух был липкий, словно клей, и тяжесть его давила на легкие и затрудняла дыхание.
– Ты слышал новость, Торики? – спросил Хуру-Хуру. – Мапуи нашел жемчужину. Такой никогда не находили на Хикуэру, и нигде на всех Паумоту, и нигде во всем мире. Мапуи дурак. К тому же он у тебя в долгу. Помни: я тебе первый сказал. Табак есть?
И вот к соломенной лачуге Мапуи зашагал Торики. Это был властный человек, но не очень умный. Он небрежно взглянул на чудесную жемчужину – взглянул только мельком – и преспокойно опустил ее себе в карман.
– Тебе повезло, – сказал он. – Жемчужина красивая. Я открою тебе кредит на товары.
– Мне нужен дом… – в ужасе залепетал Мапуи. – Чтобы длиной был сорок футов…
– А, поди ты со своим домом! – оборвал его торговец. – Тебе нужно расплатиться с долгами, вот что тебе нужно. Ты был мне должен тысячу двести чилийских долларов. Прекрасно! Теперь ты мне ничего не должен. Мы в расчете. А кроме того, я открою тебе кредит на двести чилийских долларов. Если я удачно продам эту жемчужину на Таити, увеличу тебе кредит еще на сотню – всего, значит, будет триста. Но помни, – только если я удачно продам ее. Я могу еще потерпеть на ней убыток.
Мапуи скорбно скрестил руки и понурил голову. У него украли его сокровище. Нового дома не будет, – он попросту отдал долг. Он ничего не получил за жемчужину.
– Ты дурак, – сказала Тэфара.
– Ты дурак, – сказала старая Наури. – Зачем ты отдал ему жемчужину?
– Что мне было делать? – оправдывался Мапуи. – Я был ему должен. Он знал, что я нашел жемчужину. Ты сама слышала, как он просил показать ее. Я ему ничего не говорил, он сам знал. Это кто-то другой сказал ему. А я был ему должен.
– Мапуи дурак, – подхватила и Нгакура.
Ей было двенадцать лет, она еще не набралась ума-разума. Чтобы облегчить душу, Мапуи дал ей такого тумака, что она свалилась наземь, а Тэфара и Наури залились слезами, не переставая корить его, как это свойственно женщинам.
Хуру-Хуру, стоя на берегу, увидел, как третья знакомая ему шхуна бросила якорь у входа в атолл и спустила шлюпку. Называлась она «Хира» – и недаром: хозяином ее был Леви, немецкий еврей, самый крупный скупщик жемчуга, а Хира, как известно – таитянский бог, покровитель воров и рыболовов.
– Ты слышал новость? – спросил Хуру-Хуру, как только Леви, толстяк с крупной головой и неправильными чертами лица, ступил на берег. – Мапуи нашел жемчужину. Такой жемчужины не бывало еще на Хикуэру, и на всех Паумоту, и во всем мире. Мапуи дурак: он продал ее Торики за тысячу четыреста чилийских долларов, – я подслушал их разговор. И Торики тоже дурак. Ты можешь купить у него жемчужину, и дешево. Помни: я первый тебе сказал. Табак есть?
– Где Торики?
– У капитана Линча, пьет абсент. Он уже час как сидит там.
И пока Леви и Торики пили абсент и торговались из-за жемчужины, Хуру-Хуру подслушивал – и услышал, как они сошлись на невероятной цене: двадцать пять тысяч франков!
Вот в это время «Орохена» и «Хира» подошли совсем близко к острову и стали стрелять из орудий и отчаянно сигнализировать. Капитан Линч и его гости, выйдя из дому, еще не успели увидеть, как обе шхуны поспешно повернули и стали уходить от берега, на ходу убирая гроты и кливера и под напором шквала низко кренясь над побелевшей водой. Потом они скрылись за стеною дождя.
– Они вернутся, когда утихнет, – сказал Торики. – Надо нам выбираться отсюда.
– Барометр, верно, еще упал, – сказал капитан Линч.
Это был седой бородатый старик, который уже не ходил в море и давно понял, что может жить в ладу со своей астмой только на Хикуэру. Он вошел в дом и взглянул на барометр.
– Боже ты мой! – услышали они и бросились за ним следом: он стоял, с ужасом глядя на стрелку, которая показывала двадцать девять и двадцать.
Снова выйдя на берег, они в тревоге оглядели море и небо. Шквал прошел, но небо не прояснилось. Обе шхуны, а с ними и еще одна, под всеми парусами шли к острову. Но вот ветер переменился, и они поубавили парусов. А через пять минут шквал налетел на них с противоположной стороны, прямо в лоб, – и с берега было видно, как там поспешно ослабили, а потом и совсем убрали передние паруса. Прибой звучал глухо и грозно, началось сильное волнение. Потрясающей силы молния разрезала потемневшее небо, и оглушительными раскатами загремел гром.
Торики и Леви бегом пустились к шлюпкам. Леви бежал вперевалку, словно насмерть перепуганный бегемот. При выходе из атолла навстречу их лодкам неслась шлюпка с «Аораи». На корме, подгоняя гребцов, стоял Рауль. Мысль о жемчужине не давала ему покоя, и он решил вернуться, чтобы принять условия Мапуи.
Он выскочил на песок в таком вихре дождя и ветра, что столкнулся с Хуру-Хуру, прежде чем увидел его.
– Опоздал! – крикнул ему Хуру-Хуру. – Мапуи продал ее Торики за тысячу четыреста чилийских долларов, а Торики продал ее Леви за двадцать пять тысяч франков. А Леви продаст ее во Франции за сто тысяч. Табак есть?
Рауль облегченно вздохнул. Все его терзания кончились. Можно больше не думать о жемчужине, хоть она и не досталась ему. Но он не поверил Хуру-Хуру: вполне возможно, что Мапуи продал жемчужину за тысячу четыреста чилийских долларов, но чтобы Леви, опытный торговец, заплатил за нее двадцать пять тысяч франков – это едва ли. Рауль решил переспросить капитана Линча, но, добравшись до жилища старого моряка, он застал его перед барометром в полном недоумении.
– Сколько по-твоему показывает? – тревожно спросил капитан, протер очки и снова посмотрел на барометр.
