Толстой Л.Н. - Полное собрание сочинений. Том 1
Впрочемъ, я такъ былъ откровененъ въ этихъ запискахъ во всѣхъ слабостяхъ своихъ, что я думаю, не рѣшился бы прямо бросить ихъ на сужденія толпы. — Хотя я убѣжденъ, что я не хуже большей части людей; но я могу показаться самымъ ничтожнымъ человѣкомъ, потому что былъ откровененъ. Скрытность есть наклонность скрывать дурныя качества и выказывать хорошія, откровенность — наклонность выказывать дурныя и скрывать хорошія; скрывать хорошія качества есть скромность, [2] выказывать хорошія хвастовство, тщеславіе. — Будьте же мнѣ и исповѣдникомъ и судьею, повѣряюсь вамъ въ этихъ запискахъ. Лучше я не могъ выбрать, потому что нѣтъ человѣка, котораго бы я любилъ и уважалъ больше васъ.
Г. Л. Н.
Кажется, какъ выгодна скрытность и какъ невыгодна откровенность; но откровенность есть хорошая наклонность, которую нельзя скрыть, и эта наклонность такъ хороша, что она выкупаетъ, мнѣ кажется, всѣ дурныя.>52
Вы не знали моей матери и исторіи ея. Она урожденная Княжна Б...., дочь Князя Иванъ Андрѣича Б. и племянница Князя Семена и Петра, которыхъ кто не зналъ или по крайней мѣрѣ не слыхалъ о нихъ. Воспитаніе ея и положеніе въ свѣтѣ были самыя блестящія во всѣхъ отношеніяхъ. Она вышла замужъ за князя Д.........., человѣка глупаго, грубаго и необразованнаго. Не знаю, что было поводомъ къ этой сватьбѣ; никто мнѣ не могъ объяснить этого. Я не зналъ и никогда не видалъ Князя Д., но знаю, что maman не любила его. Она прожила съ нимъ три мѣсяца и оставила его, или онъ оставилъ ее, не знаю, только знаю, что они разошлись.53 Это было въ 1818 году. Въ 1819 году maman зиму жила въ К., гдѣ на балѣ встрѣтилась она съ отцемъ моимъ, тогда еще молодымъ и очень пріятнымъ человѣкомъ. Онъ былъ адъютантомъ Григорья Федор. 0[рлова] и былъ тамъ въ отпуску. Какъ составилась эта несчастная связь, не знаю; знаю только то, что съ 1819 года и до времени кончины матушки 1834 года она жила съ отцемъ моимъ, какъ съ мужемъ, то въ своей деревнѣ П. Губерніи, то въ Тульской Губерніи, въ дорогомъ воспоминаніями сердцу моему Красномъ. Мы всѣ родились въ Красномъ — старшій Владиміръ, я и54 Васенька, одна Любочка родилась въ Москвѣ.55
[3] Матушка имѣла одно изъ тѣхъ лицъ, которыя не хороши, но чрезвычайно пріятны; особенно же замѣчательно было какъ ея лицо, такъ и талія аристократическимъ отпечаткомъ. — У нее были большія, черныя и всегда влажныя глаза, полузакрытыя вѣками и рѣсницами съ добрымъ и страстнымъ выраженіемъ. Глаза ея отличались тѣмъ, что пространство между ними было уже, чѣмъ того требуютъ правила живописи. Носъ былъ, хотя довольно широкъ въ ноздряхъ, но чрезвычайно сухъ и, хотя въ общемъ контурѣ неправиленъ, но линіи, составлявшія его, всѣ были изящны. Губы довольно толстыя и влажныя носили отпечатокъ главной черты характера ея — воспріимчивости — они безпрестанно перемѣняли выраженіе: то улыбка веселія, то улыбка горести, но всегда была улыбка. — Что въ особенности составляло прелесть ея лица, это было всегда одинаковое выраженіе глазъ и рта. Зубы неправильныя, рѣдкія, но бѣлыя. Очеркъ лица неправильный, продолговатый въ особенности къ подбородку, но опять таки линіи, составлявшія его, имѣли особенную прелесть. Уши среднія, руки и ноги длинныя и сухія. Прибавьте къ этому прелестныя черныя волосы, средній женскій ростъ, маленькой пушокъ на верхней губѣ, и вотъ вамъ общій очеркъ наружности моей матушки, какою я ее зналъ, т.е., когда ей было лѣтъ около 30. Теперь я объясню, что можетъ быть вамъ неясно въ этомъ описаніи. Во-первыхъ, я сказалъ, что матушка была аристократически сложена. — Я нахожу, что то, что называютъ выраженіемъ, не столько замѣтно въ лицѣ, сколько въ сложеніи. Напримѣръ я всё называю аристократическимъ сложеніемъ, не нѣжность и сухость рукъ и ногъ, но всё: линіи рукъ, bras,56 плечь, спины, шеи. Принято мнѣніе, не знаю почему, что порода узнается по оконечностямъ. Дѣйствительно, оконечности части самыя сложныя, но никакъ не самыя нѣжныя и красивыя. Притомъ-же мало-ли, по какимъ причинамъ форма ихъ можетъ измѣниться, и судить по нимъ нельзя. Всѣ линіи, составляющiя [4] очеркъ сложенія, нѣжны, потому что они линіи рѣзкія, и линіи, составляющія очеркъ спины, груди, шеи, гораздо красивѣе чѣмъ линіи рукъ, ногъ, лица. — Отступи природа на волосокъ отъ этой линіи, которая составляетъ красоту, — красота потеряна. — Въ душѣ каждаго человѣка вложенъ идеалъ красоты. Прикладывая всѣ дѣйствительные типы къ этому, нельзя не замѣтить два главныя отступленія — типъ плебейскій, рѣзкость линій, и типъ аристократической, мягкость и нѣжность. Не только по сложенію я привыкъ отыскивать эти два типа, но я составилъ себѣ физіологію по тѣлосложенію. Жалѣю, что наука эта не идетъ впередъ. Эта наука полезна и возможна. Но мнѣ кажется, что не такъ за нее взялись, — не по формѣ головы, но по движенію лица должно заключать. Я отличаю по сложенію людей добрыхъ, злыхъ, хитрыхъ, откровенныхъ и особенно людей, понимающихъ и непонимающихъ вѣщи. Высокая грудь — человѣкъ добрый и энтузіастъ. Впалая и выдавшіяся спинныя позвонки — человѣкъ, склонный къ жестокости и скрытной. Впалый животъ и выдавшіяся лопатки человѣкъ непонимающiй вѣщей, и наоборотъ, и мало ли еще у меня примѣтъ. (Вы не знаете, что я называю понимающими и непонимающими людьми. Объяснюсь послѣ.) Женщинъ гораздо труднѣе отличить по этой методѣ, потому что большая часть ихъ сложенія скрыта. Въ особенности тѣхъ, которыя одѣваются въ платья. Отъ этого то и утвердилось мнѣніе, что трудно узнать женщину. — Мода носить мало юбокъ есть только стремленіе къ откровенности. — Я сказалъ, что матушка имѣла улыбку горести. Надо объяснить вамъ. Красивое и пріятное движеніе губъ я называю улыбкой. — Надо вамъ сказать, что я красоту мѣряю по улыбкѣ. — Когда лицо хочетъ улыбаться и этимъ движеніемъ губъ дѣлается некрасивѣе, я называю дурнымъ; [5] то лицо, которое остается такимъ же, улыбаясь, я называю обыкновеннымъ. То лицо, которому улыбка прибавляетъ красоты и перемѣняетъ, я называю красивымъ. — Верхъ красоты это то лицо, которое плачетъ и остается красивымъ. Такое лицо было у Maman. — Я сказалъ, что особенно замѣчательно было въ лицѣ матушки это всегдашнее вѣрное отношеніе выраженія глазъ и губъ. — Замѣтьте, это-то отношеніе есть то, что называютъ пріятнымъ выраженіемъ. Есть люди, у которыхъ одни глаза смѣются — это люди хитрые и эгоисты. Есть люди, у которыхъ ротъ смѣется безъ глазъ, это люди слабые, нерѣшительные, и оба эти смѣха непріятны. Мнѣ кажется, что по движеніямъ лица и по отношенію движеній этихъ между собою, должна бы заключать физіологія, а не по шишкамъ на головѣ. — Не думайте, чтобы я былъ пристрастенъ. Дѣйствительно матушка была ангелъ. Впрочемъ, можетъ быть, я и пристрастенъ, но сколько бы я ни искалъ, я бы не могъ найдти недостатковъ въ характерѣ ея и дурныхъ поступковъ въ жизни, исключая несчастной страсти ея къ отцу моему. На это, однако, я привыкъ смотрѣть такъ, какъ на несчастіе, которое постигло все наше семейство, и въ которомъ я не могу обвинять своей матери. Вы тоже въ молодыхъ лѣтахъ потеряли матушку, поэтому поймете это чувство страстной любви, обожанія и грустной привязанности къ памяти той, которой существованіе вы не умѣли обсуживать, а только чувствовали. Отецъ мой живъ, и ежели я его часто обвиняю, обсуживаю его дѣла и не чувствую къ нему десятой доли того чувства, которое питаю къ памяти матушки, то это оттого, что я не могу не судить его. — Какъ не больно, не тяжело мнѣ было по одной срывать съ него въ моихъ понятіяхъ завѣсы, которые закрывали мнѣ его пороки, я не могъ не сдѣлать этого. А какая можетъ быть любовь безъ уваженія? Ежели бы я не боялся обвиненія въ парадоксальности, я бы сказалъ, что великое зло, когда родители переживаютъ полное развитiе своихъ дѣтей [6] по крайней мѣрѣ при теперешнемъ положеніи общества — это, хотя противуестественно, но справедливо. — Вы знаете отца моего, каковъ онъ теперь. Всѣ говорятъ, что онъ пріятный старикъ, мнѣ же онъ непріятенъ, или потому что я его слишкомъ хорошо знаю, или потому, что я зналъ его еще свѣжимъ и молодымъ мужчиной. — Большой статн[ый] ростъ, смѣшная довольно походка, привычка дергаться, маленькія, сѣренькія, всегда смѣющіяся глазки, большой орлиной носъ, губы неправильныя, которыя, когда еще у него были зубы, какъ то неловко склабились, и недостатокъ въ произношеніи, пришепетываніе, кажется, ничего не могли имѣть пріятнаго, но очень нравились. Со всѣмъ этимъ онъ въ свое время и былъ, что называли homme à bonnes fortunes.57 — Что онъ нравился женщинамъ, это еще можно объяснить страшнымъ сладострастіемъ этаго человѣка. — Страсть эта должно быть научила его тому, что нужно, чтобы нравиться имъ. Но главная черта его характера это то, что онъ нравился всѣмъ: старикамъ, людямъ должностнымъ, статскимъ, военнымъ, ученымъ и въ особенности тѣмъ, кому хотѣлъ нравиться. Онъ умѣлъ взять верхъ надъ тѣмъ, надъ кѣмъ хотѣлъ. Не бывши никогда человѣкомъ большаго свѣта, онъ водился съ людьми и высшаго круга и всѣхъ возможныхъ круговъ, ежели люди эти были ему нужны, и всегда такъ, что былъ уважаемъ. Онъ зналъ ту крайнюю мѣру самонадѣянности и увѣренности въ себѣ, которая возвышала его и не оскорбляла другихъ. — Онъ умѣлъ быть оригинальнымъ, но не до крайности; онъ употреблялъ оригинальность тогда, когда она нужна ему была, замѣняя свѣтскость или богатство. Онъ умѣлъ всегда показывать одну выгодную сторону своей жизни. Былъ скроменъ тамъ, гдѣ нужна была ему скромность, надмѣненъ тамъ, гдѣ надмѣнность была полезна. Ничто не могло заставить показать его свое удивленіе, въ какомъ бы онъ ни былъ неожиданномъ блестящемъ положеніи; казалось, что онъ для этаго и рожденъ былъ. Однимъ словомъ, онъ былъ то, что по французски называютъ «un homme [7] de tact», a по Русски практической человѣкъ. Но съ такими способностями къ практической жизни я не встрѣчалъ ни въ одномъ. человѣкѣ, кромѣ отца. Во всемъ онъ былъ чрезвычайно изященъ и зналъ въ вѣщахъ толкъ. До сихъ поръ не знаю, есть ли у него религія, и вѣритъ ли онъ во что нибудь, такъ гибки его правила и взглядъ на вѣщи. — Къ старости у него образовался извѣстный взглядъ на вѣщи, но не на основаніи ни моральныхъ, ни религіозныхъ правилъ, но на основаніи тѣхъ случаевъ, которые были счастіемъ въ его жизни. — Вы знаете, какъ онъ увлекательно говоритъ. Эта способность содѣйствуетъ гибкости его правилъ. Онъ ту же вѣщь въ состояніи разсказать какъ милую и умную шутку и какъ низкую подлость. Вообще онъ человѣкъ страстный и любящій прекрасное, но не въ отвлеченномъ, а въ искуствахъ. — Главныя двѣ страсти его женщины и карты.58 — Какъ онъ умѣлъ объигрывать людей до послѣдней копейки и оставаться имъ пріятелемъ, я рѣшительно не понимаю. Онъ какъ будто дѣлалъ одолженіе людямъ, которыхъ обиралъ. Игралъ ли онъ чисто или нѣтъ, я объ этомъ не стану божиться. Знаю только то, что никогда во все время его игры никто ему не смѣлъ дѣлать никакого замѣчанія. Онъ во всю свою жизнь выигралъ больше 11/2 милліона. — Своимъ обращеніемъ онъ очень гордится въ душѣ и въ провинціи дѣйствительно можетъ прослыть и прослывалъ за человѣка высшаго круга. Я же терпѣть не могу этотъ умъ клубный — смѣсь офицерскаго, игорнаго, свѣтскаго и трактирнаго. — Но впрочемъ, зачѣмъ такъ подробно описывать его. Ежели вы прочтете до конца мои записки, то, хотя и знаете его, познакомитесь еще лучше съ его задушевной стороной.—
